Константин Гончаров родился и вырос в Москве в семье спортивного тренера, мама работала техником-конструктором в Курчатовском институте. Еще подростком Константин ощутил свою необычную сексуальность, а к семнадцати годам признал гомосексуальность как часть жизни, не хотел и не мог сопротивляться ей.
С шести лет подросток учился пению и музыке, его приняли в знаменитую капеллу Судакова. С 1970 года – он уже солист в капелле мальчиков музыкального училища имени Гнесиных.
После школы в 1980 году Костя Дива в 1980 году поступил в Московское музыкальное училище имени Октябрьского революции, на факультет «Музыкальный театр». Однако окончить училище Константину не удалось – его отчислили за… «аморальное поведение» и запретили продолжать образование. Только в 1987 году, благодаря поддержке одного высокопоставленного чиновника, имя которого Дива отказывается назвать, он поступил в московский медтехникум № 18, окончил его с отличием и получил специальность фельдшера.
«Ходячей провокацией» уже называли Константина в Москве.
…Он сотрудничал с Московской областной филармонией и три сезона (1987-1990) работал в музыкально-поэтическом кабаре «Кардиограмма» Алексея Дидурова. В программе Кости Дивы звучали стихи Вадима Степанцова, Владимира Вишневского и, конечно, Дидурова…
Константин не скрывает своей гомосексуальности. И в жизни создает провоцирующий обывателя яркий образ гендер-блендер, унисекс дивы, которая может украсить любую богемную компанию. Возможность быть самим собой среди других – главное, о чем мечтал Дива в начале 1990-х, когда гей-движение в России только зарождалось. «Я до сих пор не очень люблю шкафных геев, – признается Дива в интервью порталу Gay.Ru. – В советские времена многие страдали именно от них, а не от гетеросексуалов. …Однажды меня бросил человек, у которого четверо детей и финская жена. Я таких презираю. Потому что делать из женщины ферму по разведению детей подло. Как и рожать детей, ради вида на жительство. Я удивляюсь тому, как женщины могут жить с такими мужьями, зная, что у супруга двойная, если не тройная жизнь».
Такая решительность присуща Косте Диве во всем – в отношении к творчеству, в волонтерской работе и правозащитной деятельности. В начале 1990-х он принимал активное участие в первых правозащитных акциях российских гомосексуалов. Например, в российско-американских встречах по проблемам сексуальных меньшинств и профилактике СПИДа, которые прошли в Москве и Санкт-Петербурге в июле-августе 1991 года, в московской конференции ОБСЕ по правам человека осенью того же года.
В это же время Костя Дива как фигура очень популярная среди сливок столичной жизни оказывается в центре внимания спецслужб. «Отдел по борьбе с гомосексуализмом, – признается Гончаров, – жаждал взять меня в свои осведомители». В течение нескольких лет он не мог устроиться на работу – по его мнению, в этом были виноваты, с одной стороны, органы безопасности, а с другой – неприятие постсоветским обществом его образа жизни и яркого облика.
В середине 1990-х годов, продолжая работать в правозащитных проектах, в основном в Прибалтике и Финляндии, Константин Гончаров покинул Россию и обосновался в Финляндии, где в 1992 году получил статус беженца.
В 1993 году принял участие в конференции ILGA, которая прошла в Хельсинки. В следующем году проводил в Риге и Вильнюсе семинары по проблемам СПИДа уже в качестве сотрудника AIDS-центра столицы Финляндии.
В мае 1995 года на международной конференция «Меняющиеся лица проституции» он представлял финскую организацию, занимающуюся защитой прав проституток. В 1997 году Дива посетил проходивший в польском городе Щецине форум AIDS and mobiliti, посвященный сходным проблемам.
На творчество времени не хватало. К тому же статус эмигранта из России не позволял рассчитывать на большой успех. В России он был – «правозащитник, волонтер многих общественных организаций, медработник, косметолог, актер кабаре, автор песен». В Финляндии – все то же, только вот с мечтой о карьере артиста пришлось расстаться. Хотя некоторое время он возглавлял детскую русскоязычную певческую группу при одном из православных храмов страны.
В Финляндии Костя Дива пошел работать в психиатрическое отделение дома престарелых. В это же время продолжал активно общаться с музыкальной и не только тусовкой, рассказывая о своих буднях в пансионе для финских стариков. О необычном парне из России услышала Канерва Цедерстрем, собиравшаяся снимать фильм о русских эмигрантах. Сначала она предполагала дать в картине небольшой фрагмент о Диве, но, ближе познакомившись со столь колоритной персоной, Цедерстрем решила, что лента будет только о нем. В течение двух лет Канерва сквозь объектив камеры следила за тем, как складывается в Финляндии жизнь парня, покинувшего родную страну из-за неприятия соотечественниками его гомосексуальности. Когда фильм вышел, критики заговорили о том, что Цедерстрем разглядела в Косте современного князя Мышкина. И еще, как добавил один из критиков в журнале «Z», «это история человека, который не сломался, а, пройдя сквозь множество трагедий, стал еще сильнее…»
Несколько лет жизни русского гея-эмигранта Кости Дивы символизируют собой жизнь вообще, складывающуюся из потерь и приобретений, – это жизнь людей, которые его окружают, и даже целых стран. Вместе с Дивой мы оказываемся то в Москве, то в Хельсинки, то в больнице, то в ночном клубе. Сейчас он медбрат, через мгновение – актер кабаре, потом – композитор… Наконец, гуляка, развлекающийся в гей-клубе. А вот он, парень, отвергнутый Россией, с нежностью ухаживает за обездвиженными финскими стариками. Над этой частью фильма зрители плакали…
Название картины – «Lost and Found» – пришло само собой. Так назывался известный гей-клуб в Хельсинки, где Константин любит проводить свободное время.
Со времени премьеры «Lost and Found» был показан уже на пяти международных фестивалях – в Италии, Швеции и Германии. И, конечно, в Финляндии – в Тампере, здесь в 2004 году он получил главный приз финских кинематографистов.
Премьера фильма вернула Диву к творческой жизни. Спустя 13 лет он вновь запел и подготовил специальную программу из новых песен. Картина «Lost and Found» сделала его популярным в маленькой, но дружной Финляндии, в которой, по словам Дивы, «президента можно встретить в душевой открытого бассейна, а премьера на центральном проспекте города без охраны…»
Теперь Костю Диву узнают на улицах Хельсинки, как и премьер-министра страны. Просто обращают приветливые взгляды в сторону «заблудившейся Белоснежки» (таков подзаголовок фильма Цедерстрем). «Но это не мешает жить, - признается Дива, - не заставляет бежать из страны, задумываясь о безопасности и хлебе насущном».
Сегодня Костя Дива дает до четырех концертов в месяц, в основном в Хельсинки и пригородах. Пока он не может позволить себе большего, так как продолжает получать образование. Костя надеется, что самое лучшее – в творчестве и личной жизни – еще впереди. И все-таки, урывая время между учебой и работой, он готовит свой первый альбом, рабочее название которого – «Запрещенные песни».
Он сочиняет композиции на стихи Осипа Мандельштама, Бориса Пастернака, Алексея Дидурова. И одна из них уже стала хитом на русскоязычных радиостанциях Финляндии. Правда, не надолго…
Основа хита «Сфинкс» – стихотворение Кати Горбовской «Медленно ползет лифт…» и «Мчались звезды...» Бориса Пастернака. Композицию создали (на старой музыкальной основе Юрия Прялкина) финские парни Оскар Ахо и Ристо Хакулинен при участии Дивы. В середине ноября 2004 года «Сфинкс» по отклику слушателей «Радио Спутник Финляндия» обогнал по популярности песни Аллы Пугачевой, но… был снят с эфира, а позднее запрещен.
Впрочем, почти тут же пришло приятное известие из Лондона – на одной из клубных тусовок туманного Альбиона «Сфинкс» прозвучал дважды. Так, что Костя Дива, «заблудившаяся в финских краях русская Белоснежка», не отчаивается. Он уже знает основной принцип жизни – «Lost and Found» – здесь потерял, а там – нашел.
