С конца 1920-х годов Баркову все меньше печатают. В 1931-м государственное издательство отказалось издать ее новую книгу. А в декабре 1934 года Анна Баркова была первый раз арестована.
«За счет своей некрасивой внешности она слишком усилила свое внутреннее содержание, и она этим заставила на себя смотреть как на женщину большого, пожалуй, чисто мужского ума, к тому же еще и иронического», – вспоминал Авенир Евстигнеевич Ноздрин. Именно иронические стихи, в том числе о Сталине, послужили причиной ареста Барковой. В марте 1935 года она написала наркому Ягоде письмо в просьбой расстрелять ее, так как она, революционная Амазонка, не сможет жить, имея за плечами 58-ю статью… Но Ягода рассудил иначе и приписал на деле: «Не отсылайте далеко». Пять лет Баркова провела в Карагандинских лагерях. После освобождения в 1939 году перебралась в Калугу, с которой были связаны восемь лет ее жизни. Уборщица в школе, сторож, бухгалтер в КОГИЗе.
Диана Левис Бургин, опираясь на обширный пласт любовной лагерной лирики Анны Барковой, адресованной ее солагернице Валентине Макотинской, полагает, что свою первую большую любовь поэтесса встретила в позднем возрасте, когда ей было далеко за 50.
Однако, судя по дневникам Барковой, опубликованным в 1992 году, уже в Калуге она сожительствовала с простой «деревенской бабой» по имени Тоня. Кроме дочери, главным своим богатством Тоня считала корову. В пространстве ценностей Тони Баркова, неохотно бравшаяся за все предлагаемые ей работы – от сторожа до бухгалтера – казалась лодырем. И при этом она шла на вокзал и, представлявшись цыганкой, промышляла гаданием по руке. Тоня была в бешенстве: сожительнице предлагают «хорошую» по местным меркам работу, а она старательно избегает ее. Не удивительно, что показания калужской «возлюбленной» лягут в основу второго дела Барковой…
«Характер ужасный. Любила она меня до чертиков. Это верно. Всячески любила. Но ревность? Но визгливые ноты в голосе и вульгарные выражения? Общее недоброжелательство по отношению к людям…», – пишет Баркова о Тоне в дневнике весной 1946 года и продолжает: «Корова, огород и характер Тони внушают мне некий ужас и чувство безнадежности». Жить с «московскими мертвецами» (столичными подругами) Барковой казалось проще и легче… А ведь еще в 1938 году (Тоня, фамилия которой не установлена, была солагерницей Барковой) она адресовала ей стихотворение:
Ты найти мечтаешь напрасно
Уголок для спокойных нег.
Под звездой небывало опасной
Обреченный живет человек.
…Но в любви своей к Тоне, как показалось Барковой, она ошибалась. В голодные годы войны, с некоторым осуждением размышляет Баркова о возлюбленной в своих дневниках: она «спаслась за коровьим хвостом». Но при этом разве не помогла Тоня спастись и ей тоже? Конечно, наверное, в первую очередь заботилась она о дочери, но выжила бы Анна, у которой дважды была дистрофия, без Тони, без «коровьего хвоста»?.. Ведь среди самого страшного из военной поры, что врезалось в сердце, было – людоедство.
…перекошено, огненно, злобно
Небо падает в темный наш мир.
Не случалось вам видеть подобного,
Ясный Пушкин, великий Шекспир.
Противоречивое восприятие отношений с Тоней мучило Баркову: «Может быть, это свойство декадентской ориентации; может быть, здоровые люди ничего этого не чувствуют. Но значит ли это, что здоровые правы?..»
В 1947 году после короткой поездки к друзьям в Москву Баркова была арестована второй раз по статье 58-10. Свидетелями выступили квартирная хозяйка – та самая «ревнивая» Тоня и ее дочь. Суд дал Барковой десять лет лишения свободы, восемь из которых она провела в ГУЛАГе.
«Загон для человеческой скотины. // Сюда вошел – не торопись назад…» И Анна Баркова никуда не торопилась. Здесь в лагере она нашла свою самую яркую и главную, судя по поэтическим итогам, любовь в жизни.
Не гони меня, не гони.
Коротки наши зимние дни.
Отпылала и нас обожгла
Наша белая вешняя мгла.
Не хочу, чтобы кто-то из нас
Охладел, и замолк, и угас…
Когда-то в сборнике «Женщина» в стихотворении «Византийский дипломат» Баркова рассказала о запретной любви политика к юноше: «Да. Люблю я юношу-танцора, // Пламенного, словно Дионис…» И теперь, спустя тридцать с лишним лет, Анна Баркова не боится назвать имя своей любви в поэме о встрече двух узниц ГУЛАГа:
– Что значит жить? В борьбе с судьбою,
С страстями темными сгорать, –
Она наедине с собою
Не уставала повторять.
Но credo северного скальда
Не претворила в жизнь она.
На участь смутную Уайльда
Она была обречена.
Эта вторая арестантка – сама Баркова, а первая, которая «любила слушать, а не спорить» – это Валентина Михайловна Макотинская (1908- ?). Машинистка издательства иностранной литературы, осужденная дважды в 1938 и 1948 годах. Она стала возлюбленной Барковой, и ей поэтесса адресовала множество любовных стихов, поэму «Первая и вторая» с подзаголовком «…о двух арестантках». Об интимной близости Барковой и Макотинской рассказывает поэма «АБ+ВМ», до сих пор неопубликованная.
Пути Барковой и Макотинской разошлись после выхода из лагеря. Наступил, как выражается Баркова «беспощадный разрыв». Макотинская сама писала довольно интересные стихи, в которых не последнее место занимал и образ Барковой. Приведем короткий отрывок, выбранный Леонидом Тагановым, очень осторожным в повествовании об интимной стороне жизни Барковой. В первом издании своей книги он даже не называет адрес любовной лирики Барковой, скрывая его за инициалами В. М. М.
Кто же он? Мой царевич-Иван?
Или, может быть, Лебедь-царевна?
Из каких-то таинственных ран
Родилась эта двойственность, верно…
Второй срок Барковой закончился в 1956-м. Но в 1957 году в маленьком украинском городке Ворошиловградской области, где она поселилась со своей лагерной подругой Валентиной Семеновной Санагиной, последовал третий арест. С конца 1950-х Баркова перешла на прозу. «Экспертиза» признала ее сочинения, а заодно и записки ее подруги, – антисоветскими. Каждая получила по пять лет.
В этот последний срок Баркова едва не умерла на одном из этапов. Накануне 1960 года лагерь переводили из Кемеровской области в Иркутскую. Заключенных гнали этапом по заснеженной дороге. У Анны Александровны, страдавшей астмой, случился приступ. Она легла на снег и сказала: «Пусть расстреляют, больше идти не могу…» Тогда арестанты соорудили из платков носилки и волокли ее по снежному насту…
В 1965 году Баркова была освобождена и полностью реабилитирована, благодаря помощи Александра Твардовского. Она поселилась в Москве в коммунальной квартирке на Суворовском бульваре. Попытки опубликоваться в «Новом мире» и других изданиях остались безуспешными.
Проявления лесбийской любви, хотя и осуждались коммунистической моралью, не преследовались советским режимом. Но лесбиянство Барковой, несомненно, сыграло определенную роль в ее социальном отчуждении. Уже в гимназии Анна проявила свою независимость, свою необычность, сексуальную основу которой медленно осознавала до середины 1930-х годов. Объявив себя Амазонкой, которой чужда чувственная любовь, она сделала попытку избежать полового проявления своих желаний. Тюрьма и лагерь перевернули ее жизнь и подтолкнули к эротическому проявлению однополой любви.
«Сгорел от безделья и умер от трезвости…». Георгий Милляр (7 ноября 1903 – 4 июня 1993)
Артист Георгий Милляр прославился благодаря детскому кино. Кто не помнит его Бабы-яги с манерами травести из гей-клуба начала ХХI века?! А какие неприличные и по нынешним временам жесты позволяет себе милляровская героиня! …И без грима современные гомосексуалы запросто бы узнали в знаменитом артисте своего.
Родился Георгий Милляр в семье аристократа Франца де Милляра, французского инженера, который приехал в Россию, чтобы консультировать русских при строительстве мостов. В Сибири Франц познакомился с Елизаветой Журавлевой, дочерью известного золотопромышленника. Случился стремительный роман, и де Милляр решил остаться в России. Но счастье молодой семьи было недолгим – в 1906 году Франц скончался от чахотки в Ялте. Неподалеку, в Геленджике, де Милляры купили дачу… Примечательно, что Георгия Милляра всю жизнь связывало с отцом сильное чувство сыновнего долга. Пока была возможность, он каждый год приезжал на могилу отца.
