А вот это, походило на мой тип зебры! Готовь обед, а не воюй! Мне стало любопытно, каковы на вкус их блюда, в сравнении с тем, что готовит Глори.

Двери загудели и открылись, и пара вышла в другой коридор. Крики и плачь кобылы, раздававшиеся вдалеке, эхом отражались от тёмных стен.

— Я смогу найти путь, иди спать, Айсбранд. И помни что у тебя завтра тест по Поборникам Гармонии.

— Но, сэр, — проныл жеребёнок, — в школьном дворе ведь лагерь зебринских беженцев. Как мы можем устраивать тест в такое время?

— Таппахани не собираются вредить нам. Только если не решат приготовить для нас ужин. А теперь отправляйся в постель. Мне нужно повидаться с деканом.

Жеребёнок кивнул, и развернулся, чтобы войти в лифт, а затем остановился.

— Мистер Голденблад? Не могли бы вы мне рассказать ещё о племенах зебр завтра? — Голденблад улыбнулся и кивнул ему. Айсбранд засиял.

— Спасибо! — он нажал драгоценный камень, и двери лифта захлопнулась, и кабина тихо поползла вверх скрываясь из виду.

— Какой хороший парень… — и Голденблад порысил в направлении криков.

Когда он приблизился к двери офиса, та распахнулась, и в дверном проёме возник грязно-жёлтый единорог.

— Вот вы где! Почему так долго? Она кричит и лепечет уже около часа на её диком языке. Я уже готов был использовать успокоительное заклинание. — Его сердитый взгляд вызвал у меня желание лягнуть его в голову.

— Я пришёл сразу сюда, Дин Битербрю, — спокойно сказал Голденблад. — Она в порядке?

— В порядке? — насмешливо спросил желтый единорог. — Она пронырливая воровка. Мы поймали её вдали от остальных, когда она пряталась неподалёку. А как только мы её поймали, она начала бормотать и тараторить. — Он посмотрел через плечо. — Наверное шныряла по округе, ища что бы стащить. Директор говорит, что из студенческой лаборатории пропали целый ящик спарк-батарей, мана-конденсатор, и несколько проводников. И кто его знает, куда она их спрятала.

— Она, скорее всего, искала уборную, сэр. Если пропали какие-то вещи, то мы можем поискать их в кружке магической науки. Они, скорее всего, трудятся над каким-нибудь проектом.

— Как ты можешь быть уверен что она не брала их? — спросил Биттербрю, прищурившись.

— Она Таппахани, сэр. Если бы она захотела спрятаться от нас, то мы бы никогда её не обнаружили. И она не стала бы прятать то, что ей принадлежит. Таппахани живут общиной. Они делятся абсолютно всем, — с прохладцей ответил Голденблад.

— Дикари, — пробормотал Биттербрю, прежде чем открыть дверь в кабинет. В углу, свернувшись в тугой клубок, сидела молодая кобыла-зебра, что-то выкрикивающая скороговоркой. В стороне стояли ещё три единорога, выглядящие усталыми и нервными. — Иди. Заставь её заткнуться. Посмотрим, сможешь ли ты выяснить, что она сделала с украденными вещами.

Голденблад кивнул, и подошел к зебре. Сев на пол, он прочистил горло, а затем широко развёл ноги.

— Састимос, сэндрин а Таппахани. Ду'дэра о усхалин зхала сар о кам менджэла.

Она в течении нескольких секунд молча смотрела на него.

— Ракеса ту Пропли натсия? — озадаченно спросила она.

— Ме шавора ксари Пропли. — он замолчал, а потом засмеялся.

— Не ме охано куши трашфул. — кобыла слегка успокоилась. Её грива и лицо были покрыты дюжинами красных и синих точек, а в ушах был пирсинг из птичьих перьев. Однако, она не засмеялась вместе с ним, и вскоре Голденблад нахмурился.

— Что она сказала? — спросил один из единорогов.

— Я сказал несколько традиционных для её племени приветствий. Пошутил про своё ужасное произношение, — сказал Голденблад, попытавшись улыбнуться, но улыбка умерла у него на лице. — Она не посмеялась. Они всегда смеются над шутками. Даже моими. — Он оглянулся на жёлтого единорога.

— Что-то здесь очень не так.

— Нет, серьёзно? — кисло сказал он. — Заставь её заткнуться и вернуть то, что она украла! — потребовал Биттербрю.

— Проклятые зебры наверняка спрятали их у себя в повозках.

— В повозках находятся их кобылы и жеребята, сэр. Они не будут прятать оборудование ценой в сто бит, которое можно купить в любом магазине бытовой техники. — Голденблад закатил глаза и сказал: — Ме боро ри кам дженеси ту дика физ? Спарк курриму? Охано сиензи?

Кобыла моргнула, и быстро закачала головой.

— Ни. Никсус кам кеда. — Голденблад нахмурился, и она серьёзно сказала: — Те мерель муро мури дей, вова не каэрава дова! — Выражение страха снова вернулось.

— У неё ничего нет, — решительно сказал Голденблад.

— Конские яблоки! — прорычал Биттербрю.

— Она врёт!

— Таппахани не врут. Прополи врут. Зенкори врут. Роамани врут, если им прикажут. Таппахани никогда не лгут.

— Ме диктом там ленди-ле! — выпалила кобыла, трясясь.

— Что такое? — спросил Голденблад, потом повторил свои слова на зебринском, — хуо?

Она пркачала головой.

— Ме не кур пен! — сказала она через слёзы.

— Како нашти жаз ворта по дром о банго!

— Она украла его, не так ли? — Биттербрю сказал с победной ухмылкой.

— Нет, — сказал Голденблад.

— Она не хочет говорить, кто.

— Ну конечно это была она! Кто ещё мог взять его? — сердито отрезал жёлтый жеребец.

Голденблад посмотрел на зебру.

— Кай леллед физ?

Кобыла закрыла глаза, и дрожа сказала.

— Како…

— Кай леллед ленди? — Голденблад повторил мягче, слёзы текли по её крапчатым щекам.

— Старкаттери, — прошептала она.

— Старкаттери киншна-вова леллед ленди. Никтом-йе ленди ви-йе мок вардос. Како мук-ме. Те шордйол муро рат… Како…

— Что она сказала? — спросили остальные.

— Старкаттери. Она сказала, что Старкаттери взял его, — пробормотал Голденблад. Увидев их озадаченные лица, он вздохнул.

— Они из другого племени. Проклятые. Опасные.

Одна из единорогов поправил очки.

— Вообще-то, «проклятый», не подходящее слово. Проклятий не существует, но вместо них…

Голденблад перебил её.

— Отложим номенклатуру о чудесах в сторону, она бы не произнесла их имя если бы она не была серьёзна. Называть их племя, значит навесить на себя проклятие невезения. Обычно их зовут Одно, которое пало, или просто — Одно. — Он осмотрел всех.

— Кто-нибудь из вас видел зебру с магическими отметками на лице? Или, возможно, зебру, которая изо всех сил старается укрыть себя одеждой?

— Я думаю, тут был как минимум один, но все посходили с ума от ранений и прочего, — нервно сказала единорожка. Потом низкий, циничный смех прервал их обоих.

— Ох, пожалуйста. Это для меня слишком, — усмехнулся Биттербрю глядя на дрожащую кобылу.

— Она обокрала нас и так удобно для себя утверждает, что это забрала «злая зебра». Она считает нас за жеребят.

— Она бы не произнесла это имя, если бы не была серьёзна, — отрезал Голденблад.

— Это как если бы мы шутили о возвращении Найтмер Мун.

Сомнение появилось на лицах единорогов, и даже Биттербрю перестал выглядеть высокомерно, и на его лице появилась неуверенность.

— Ладно. Отведите её к остальным. Все, разделитесь по парам и попытайтесь найти мистическую злую пони. Мы разбудим директора, и узнаем, смогут ли они прислать солдат из Кантерлота побыстрее.

Рыжая кобыла в очках, которая пыталась высказаться о том, что проклятий не существует, подошла к Голденбладу, пока тот говорил низким, серьёзным тоном с зеброй. Она покачала головой, сказала с ужасным акцентом «спасибо», и медленно вышла из офиса, месте с парой пони.

— Возьмём северное крыло, — сказала рыжая кобыла, и вместе мы вышли в тихую школу.

— Все очень взволнованы.

— Беженцы уйдут утром, и дети смогут передохнуть пораньше, — спокойно сказал Голденблад, пока они шли через холл, открывая, осматривая, и запирая каждую аудиторию по очереди. Их рога создавали лучи света в тёмных, спокойных комнатах, заполненных рядами парт для дюжин и дюжин учеников.

— Хотя, если Старкаттери здесь, мы должны найти его.

— Почему? В смысле, конечно, мы не можем позволить им вот так бегать по школе, но настолько ли ужасны эти зебры? — спросила она, посмотрев через окно офиса. Внутри было более двух дюжин раненых зебр в импровизированной больнице, о которых заботилось полдюжины пони и ужасно выглядящая школьная медсестра. Атака, скорее всего, случилась всего несколько часов назад.