— Но я не понимаю… — слабо пролепетала Гласс.

— Я облажался. Я позволил страху и сомнениям взять надо мной контроль. И вся штука в том, что я делал именно то, что он и хотел! Видишь? — выкрикнул он, левитировав вверх камертон из звёздного металла и швырнув его через всю комнату. Затем он взглянул на другие свитки.

— Вот это вот история о чём-то, что называли Пожирателем Душ… великая злая сила со звёзд. Я думал, что это была просто машина. Чужая технология. Безграничный потенциал! Какой дурак… — пробормотал он, взъерошив копытом гриву. — Я создал оружие… Проект Горизонты… нечто, что могло бы уничтожить всё плохое, не задев остального… но я зашёл слишком далеко! Зачем останавливаться на полпути, если ты можешь уничтожить весь мир? — Жеребец истерично рассмеялся. — И сделав это, я сделал именно то, что он хочет!

Гласс попятилась.

— Сэр…

— Я убил столь многих. Сделал так много ужасных вещей! И всё это время я играл на копыто моему величайшему страху! — воскликнул он, грохнув копытами по столу и согнулся в приступе сухого кашля. — Я должен прекратить это. У меня было построено другое оружие. Его мощи должно хватить, чтобы уничтожить Пожирателя… Я надеюсь… Я молюсь, чтобы так и было…

— О, я думаю, что молиться уже поздновато, Голди, — протянул Хорс выступая из тени. Следом за ним вышел десяток охранников. Половина из них были единороги со светящимися рогами. — Убедитесь, что прервёте любое заклинание телепортации, какое он может попытаться сотворить. Остальные, заприте его.

— Хорс! Нет, прошу! — взмолился Голденблад, пока остальные его окружали. — Пожалуйста, ты должен позволить мне поговорить с Луной!

— Ох, я думаю она уделит тебе минутку. Может даст тебе сказать пару слов перед казнью, но я думаю, ты уже всё сказал. — Жеребец расплылся в блаженной улыбке. — Похоже, мой пост временного управляющего теперь стал немного более постоянным. Благодарю. — Хорс ухмыльнулся, глядя как Голденблада сбили на землю, заткнули рот кляпом, надели на рог кольцо и заковали в кандалы. Я сомневалась, что для усмирения больного единорога, стоило его так избивать.

Жёлтый жеребец усмехнулся Гласс.

— Гласси, детка, спасибо, что дала мне знать, что он здесь. Мне нужно, чтобы ты как можно скорее написала мне полный отчёт. Затем ты сможешь отправиться обратно в свой офис. И нужно, чтобы Министерские Кобылы были в курсе того, что здесь произошло. Ведь мы совсем не хотим, чтобы кто-нибудь из них совал нос в это дело.

Подойдя к столу, Хорс сгрёб разбросанные свитки.

— Скажи, Амади, есть хоть крупицы правды во всех этих глупостях об этом «Пожирателе»?

Из тени вышел причудливо-татуированный зебра, которого я уже видела в пещерах Токомеир. Его губы изогнулись в благодушной улыбке.

— Их нет. Это лишь глупые суеверия.

Появление зебры глубоко потрясло связанного Голденблада. Его глаза полезли на лоб, налившись кровью и он закричал сквозь кляп. Иссечённый шрамами пони дико забился, безуспешно пытаясь вырваться от охранников. В конце концов, светящаяся дубинка дважды ударила его по голове, его жёлтые глаза закатились и жеребец, наконец, обмяк.

— Надо же, — пробормотал зебра. — Похоже, Голденблад окончательно повредился умом.

— Оно и к лучшему. А когда Луна узнает об этих самых Горизонтах, которые должны убить всех… да уж. Ему конец. Я никогда не видел её в таком бешенстве, — заметил Хорс, явно получая от этого удовольствие. — Конечно, я немного преувеличил и посодействовал этому, но я и вправду думаю, что она очень огорчилась.

Похоже он был в восторге от происходящего.

— Кстати, сэр, он обронил вот это. — Амади вынул из-за спины и протянул Хорсу звёзднометаллический камертон. — Думаю, вам стоит взять его. У него такой приятный звук.

Хорс ухватил камертон ртом и ударил его об стол. Раздалась визжащая нота и жеребец улыбнулся, подбросил камертон в воздух и поймал его, пристроив за ухом.

— Да уж, думаю, я найду ему применение. Мне нужно снова потеребить Троттенгеймера. Может он уже получил сообщение, что теперь во главе ДМД стоит новый жеребец. Посмотрим, как он теперь запоёт о своей драгоценной осторожности.

Тут ему на глаза попалась Гласс и Хорс нахмурился.

— Ты почему ещё здесь?! Вперёд. Писать. Живо-живо! Если нам повезёт, мы уже завтра увидим, как его поджарят в Кантерлоте.

Мир закрутился, и отрывок памяти оборвался.

<=======ooO Ooo=======>

Я вынырнула из воспоминания, кружащаяся пылинка отпрянула и зависла передо мной. Как только мой взгляд сфокусировался, я огляделась и обнаружила, что всё ещё стою. Похоже, моему телу не нужно было ложиться, пока сознание было в отключке. Что ж. По крайней мере я могла сплюнуть. Серьёзно, это было одной из немногих вещей, которые я ещё могла сделать. Там был хоть кто-нибудь, кто мог выделить пару минут и спокойно, обстоятельно объяснить, чем на самом деле были эти Горизонты? Определение вроде «штука, которая всех убьёт», становилось уже несколько устаревшим.

И всё же, я подумала о Голденбладе из этого воспоминания. Как зол и обижен он был, как сломлен. Он допустил ошибку. Конечно, он не рассказал, в чём именно была эта ошибка, но его раздражение сейчас казалось мне знакомым. Может так случилось, что Голденблад стал одной из этих пылинок… но нет. Надеяться на это было слишком наивно.

— Может Твайлайт исследовала какое-нибудь заклинание по вызову призраков… — досадливо зарычала я.

Воспоминание и присутствие пылинок немного успокоили мои нервы, но лишь немного. Основная проблема по-прежнему оставалась. И, как и со всеми моими проблемами, я, наконец-то, добралась до точки, когда пора встретиться с ней лицом к лицу, а не бежать от неё. Я была беременна, и это означало, что я должна сделать выбор. Я могла сделать то, что лучше для моего будущего ребёнка, или могла сделать то, что хотела и, возможно, потерять его, подвергнув себя опасности.

В Девяносто Девятом беременность воспринималась как нечто ценное, волнительное и заветное. Если кобыла не умирала бездетной и другая кобыла не выигрывала в лотерею право на второго ребёнка, у большинства кобыл мог быть лишь один… Ладно, одна кобылка. Нерождённых жеребят, как я теперь понимала, могли в перспективе оставить, только если сокращалась мужская популяция их типа. На протяжении беременности, будущая мама должна была беречь себя. Кобыла, которая незаконно напивалась, или употребляла химию, или рисковала собой, осуждалась обществом. Ты просто не станешь ничего этого делать, когда вынашиваешь ребёнка. Как только жеребёнок рождался, всё могло вернуться на круги своя. Но до тех пор, ты расслабляешься и купаешься во всеобщем внимании и заботе. Учитывая, каким рискам подвергалась я, Стойло Девять Девять было бы от меня в ужасе.

Но не принимать их, означало подвергнуть риску других. Я три месяца наблюдала за событиями, разворачивавшимися вокруг Хуффа и хотя за это время я была вне себя от радости, что никто никого не принялся убивать, я знала, что это не продлится вечно. В конце концов Оставшиеся сделают свой ход, или Предвестники, или просто что-то пойдёт не так. Хуфф, казалось, был создан для того, чтобы всё шло не так. И даже если устоится мир, как долго он продлится, прежде чем Горизонты сработают и убьют нас всех, включая моего ребёнка?

Мой разум разделился и обе половинки лягали меня. Одна подбивала рискнуть, а вторая умоляла не слушать первую.

— Хотелось бы мне ещё пару деньков провести в Хэппихорне. Похоже, мой мозг по-прежнему предпочитает подталкивать меня исключительно к проигрышным решениям.

— Звучит правдоподобно. Как типичная Блекджек, — заметила Рампейдж, зацокав копытами по полу. У неё снова было нормальное число конечностей. Кобыла, тяжело дыша, плюхнулась рядом со мной.

— Уфф. У меня ушла вечность на то, чтобы избавиться от всех этих наростов на теле. Ненавижу ХМА. Дурацкий талисман всё время перебарщивает с восстановлением.

Она подняла взгляд и уставилась на пылинки.