— Пошел прочь отсюда, — с угрозой пророкотал Брут второму земнопони.

— За тобой больше ни кто не последует, после того, как все услышат, что ты хотел здесь устроить, — добавил Шторм Фронт.

Зрачки Тостера сжались до размера булавочной головки.

— Нет. Иди нахуй. Идите нахуй все вы! — Он ударил по талисману на груди, и тостеры начали испускать струи пламени. — Истребить! Испепелить! Уничтожить! — Время, казалось, замедлило свой бег, когда он помчался вперёд, а его тостеры, загораясь один за другим, создавали светящийся ореол в котором погибнет как минимум один из них прежде, чем его убьют. Его копыто молотилось рядом с ним, пока Тостер сокращал дистанцию, мчась, будто пылающий метеор, прямо на лежащего ничком Кендлвика и Даззл. Единорожка попыталась остановить его магией, но обезумевший Тостер просто проигнорировал полученную травму.

Хаммерсмит нанёс вертикальный удар молотом, но обвешанный пылающими тостерами Тостер, наклонившись в сторону, избежал удара и, заключив единорога в объятья, впечатал свою бронированную голову в его незащищённый бронёй рог. Хаммерсмит взревел от нестерпимой боли, когда прямо по основанию рога пробежала трещина, а каждый, не защищённый латами, миллиметр его тела, загорелся. Брут подкрался к Тостеру сзади, и покрытый шрамами жеребец тут же лягнул его пылающими копытами в лицо, оглушая чёрного жеребца на время, достаточное для того, чтобы, отпустив Хаммерсмита, поднять Брута в воздух и бросить на землю. А Шторм Фронт в это время лихорадочно копался в обгоревших обломках, выискивая боеприпасы.

Отбросив Брута в сторону, Тостер прыгнул прямо на Даззл. Лежащий ничком Кендлвик схватил передними ногами валяющуюся около него канистру и шарахнул её краем о помост меж своих задних ног. Дав радужному топливу возможность вытекать наружу, он метнул ёмкость прямо в морду Тостера.

Особая смесь Тостера взорвалась, будто завод по производству фейерверков, сжигая дотла глаза огромного земнопони, отчего тот отклонился от своего первоначального курса и умчался в сторону. Вопя, а возможно смеясь, объятый пламенем Тостер метался по комнате, обрушиваясь всей своей массой на любую поверхность с которой встречался, включая пол.

— Истребить! Уничтожить! Испепелить! — дико завопил он, буйствуя, когда его грива полностью сгорела, а затем эта же судьба постигла остатки его перегруженной брони из тостеров.

— Запихать… в… испускатель… ветров… — Пламя потухло, и Тостер умолк. Почерневшее тело, сквозь обуглившиеся мускулы которого проглядывали кости, сделало еще несколько неуверенных шагов.

— Блядь… — проскрипел он, и закашлялся, выплёвывая дым. — Братан… почему…? — выдавил Тостер, после чего наконец-то рухнул.

— Прощай, братан — пробормотал Кендлвик.

— Поедёмте. Давайте отсюда выбираться, — пророкотал Брут, и Хаммерсмит, даже не поморщившись от трещины в роге, понял левитацией Кендлвика, и аккуратно опустил его на спину чёрного жеребца.

— Денёк ну просто зашибись, — пробормотал Шторм Фронт.

— Этхо еще не закхончилось, дамощки, — ответил Хаммерсмит, подходя к тлеющему телу. — А этхо тебе за тхо, что не расплатился по своим блядсхим счетам, мезкхая ты шлюха. — Стальной молот рухнул вниз, распыляя обгоревшие останки Тостера. Внезапно, дымящийся труп взорвался, осыпая бородатого пони градом из источающих пар кусочков плоти и осколков костей. Хаммерсмит моргнул, а затем втащил из своей бороды изогнутый осколок черепа. — Ах ты злоебучий пхылающий выблядок, — произнёс он, соскабливая с лица запёкшуюся кровь. — Ты пхросто был обязан взорваться ещё один, самый пхоследний, блядсхий раз, ведь так? — Жнецы все вместе вышли из дымящегося склепа.

<=======ooO Ooo=======>

— Он жив. Они живы, — произнесла я, вынырнув из разума своего пустышкового тела. Ублюдок глянул на меня слегка озадаченно, а вот Скотч Тейп резко повернулась ко мне, и её глаза были полны дикой надежды. Я тут же уставилась на неё и моя улыбка увяла, и я увидела как от этого она вновь съеживается. — Не… — Она сгорбилась, и свет в её синих глазах угас. — Прости, Скотч.

— Я просто подумала… так как ты и Глори выживали столько раз… может быть… — тихо пробормотала Скотч.

Я осторожно переместилась к её дивану и укрыла её крылом.

— Прости, — повторила я, не зная, что ещё сказать. — Я имела в виду других пони. Они уничтожили все три бункера… но… мне показалось… — я покачала головой. — Я не подумала.

Молодая кобыла отвернулась от меня.

— Это просто… это снова как с мамой. Меня там не было, когда она умерла. Смотрительница приказала переработать её прежде, чем мне сказали что она умерла. Я только… Я только пришла домой, а там уже была Риветс, которая сказала мне, что я теперь включена в смену «В». Создавалось такое ощущение, будто она вообще никогда не существовала!

— Она существовала, Скотч. И я знаю, что она гордилась бы тобой. П-21 гордился, — произнесла я, слегка обнимая её своим крылом.

— Как бы мне хотелось, чтобы это причиняло боль. Я ничего не чувствую. Словно чувствительная часть меня сломалась, или что-то в этом роде, — сказала она, прижавшись щекой к иллюминатору за её диваном. — Это не честно. Ты возвращалась дважды… трижды?

— Я, вроде как, уже со счета сбилась, — ответила я с печальной улыбкой, — Хотела бы я, чтобы все они могли проделывать это.

— Он должен хотя бы раз вернуться, — произнесла она, а затем молодая кобыла перегнулась через подлокотник и прижалась лицом к моему плечу. — Я хочу, чтобы он вернулся, — она громко всхлипывала, пока я держала её в копытах. Я потёрлась носом о её макушку, изо всех сил держа себя в копытах.

«Я должна держать себя в копытах. Я не могу расклеиться сейчас, не могу позволить себе упасть на тот матрас и упиваться своим горем». — Быть может, это была Луна, или, возможно, я, но я позволила лишь нескольким слезинкам скользнуть по щекам и шмыгнуть носом, прежде чем загнать обратно вглубь себя этот ужасный поток эмоций. Но Скотч, по крайней мере, могла рыдать. Я завидовала ей в этом.

Я угрожающе посмотрела на Ублюдка, пусть только попробует презрительно фыркнуть или фальшиво ухмыльнуться. Но он лишь испустил клуб дыма и отвернулся от нас к окну, из которого была видна приближающаяся планета.

Когда Скотч успокоилась, она потёрла свой сопливый нос и покрасневшие глаза, и задумчиво высморкалась в моё крыло. В расфуфыренной ракете Когнитум, в отличие от той, на которой прилетели мы, имелась гравитация, не позволяющая соплетеорам плавать по всему салону. У меня грива встала дыбом… но что поделать, я могу прожить и слегка обсопливленной.

— Прости, — произнесла Скотч, вытирая мордочку тыльной стороной ноги.

— Да всё нормально, — беспечно ответила я. — я это заслужила, — Вытирая крыло о вельветовую обивку, я старалась всеми силами не показать своего отвращения.

«Фуууу! Оно не отлипает! У неё что, не мордочка, а завод по производству клея?» — В конечном итоге, я сумела оттереть крыло от соплей, но при этом оставила на сидении около полудюжины прилипших к ней маленький белых перьев. Скотч Тейп слегка улыбнулась, но эта улыбка даже рядом не стояла с весельем в её глазах. А Ублюдок лишь неодобрительно покачал головой, не проронив ни слова.

— Что! Они липкие! Не представляю себе как Глор… — Я замолчала, когда шестерёнки в моей голове лязгнули.

Скотч Тейп немедленно пришла мне на помощь, спросив:

— Ты, кажется, сказала, что они уничтожили бункеры? Это хорошо? — В её глазах по-прежнему стояли слёзы, но она вне всяких сомнений старалась вести себя мужественно.

Я мысленно поблагодарила свою подругу по клубу «Не Думай Об Этом».

— Это… это значит, что подкреплений больше не будет. У него по-прежнему имеются тысячи солдат, но теперь это всё, что у него есть. — Но их всё ещё больше, чем обороняющихся. Намного больше. — А ещё у него есть эта огромадная, выглядящая как смерч с лицом, урогановая фиговина над Небесным Портом.