Я взглянула на жеребца.

— А у Халфхартс есть лидер?

— Хартминдер. Ты её не встретишь. Она боится тебя до смерти. Гуль из Министерства Мира. Она была соцработником. Она присматривает за нами, чтоб мы не сделали с собой что-нибудь непоправимое. Мы помогаем ей сохранять рассудок. Неплохая сделка, — ответил он в своём стиле, короткими, рубленными фразами.

«Соцработник? Ну, по крайней мере, хоть кто-то в Пустоши получает терапию».

— Тостер считает, что Халфхартс слабы, но он так думает обо всех пони. Возможно даже о тебе.

— С ним могут быть проблемы? — спросила я, невольно хмурясь.

— Конечно. Но если ты попытаешься что-нибудь с ним сделать, чтобы избавиться, то потеряешь лишишься всех бойцов от Поджигателей и превратишь их территорию в огромную дыру, через которую хлынут Отродья.

Я со стоном потёрла лицо.

— Ну почему всё это так охренительно сложно?

— Потому что это жизнь. Жизнь — борьба. Убивать просто. Вот почему Тостер обречён на поражение. Он всё время ищет, как бы сделать попроще. У него не хватит сил для настоящей борьбы, — объяснил Сторм Фронт, похлопав меня по плечу. — Не беспокойся о Тостере. Мы имеем с ним дело уже много лет. Тебе нужно беспокоиться о битве. С нашими мы сами разберёмся.

Это… слегка меня приободрило. Это была не только моя битва. Может позже мне придётся разбираться с Тостером… но это было где-то в нижней части списка моих задач.

Удивлённо моргнув, я заметила Глории, скрывшуюся за дальним углом Звёздного Дома и порысила за ней. Заглянув за угол, я увидела серую кобылу, сидящую рядом с Тенеброй. Угольно-чёрная ночная пони плакала, сидя на камне.

— Это тяжело. Я так стараюсь быть как… как Стигиус. Как Отец. Даже как Виспер. Но я не могу. Каждый раз, когда нужно драться… всё едёт наперекосяк. Я просто… просто обуза. Помеха. Виспер находит это забавным.

— У Виспер полно своих собственных проблем. Она может быть жестокой, — сказала Глори, обнимая плечи Тенебры крылом. — Эпилепсия — это не шутка. Для летуна она может стать смертельной, если приступ случится на большой высоте и тот не успеет вовремя восстановиться.

— Я просто… просто хочу быть похожей на неё. Хочу быть… сильной. Опасной. Уверенной. Каждый в моём народе должен быть бойцом, поэтому пони, которая не может драться… она ничто, — снова всхлипнула Тенебра, вытирая глаза. — Такую пони игнорируют. Я знаю, как Отец стыдится меня.

— Я знаю, что ты чувствуешь. Обидно, когда ожидания других идут в разрез с нашими собственными.

— Я не хочу быть бесполезной. Я лучше умру, чем буду бесполезной, — разрыдалась Тенебра, зарывшись лицом в гриву пегаски.

— Не надо так думать. Блекджек ослепила Аида и он, кажется… в порядке, — неловко заметила Глории.

Тенебра вздохнула.

— Если мы переживём эту битву, Триаж установит ему роботизированные глаза, чтобы восстановить зрение. Это лишь временная бесполезность… в отличие от моей.

— Ты не бесполезна. Просто тебе нужно принять свою слабость и обойти её. Это просто догадка, но я подозреваю, что твои приступы, это просто результат выброса адреналина. Виспер и Стигиус больше сосредоточены на ближнем бое? Ты не пробовала воспользоваться каким-нибудь более дальнобойное оружием? Винтовкой, например? Чем-то, что позволит тебе держаться подальше от возможного вреда и позволит участвовать в бою?

— Винтовка? Я не… традиционно мы пользуемся копытами и лезвиями, а не огнестрельным оружием, — пробормотала Тенебра, изумлённо распахнув глаза. — Ты и вправду так думаешь?

— Я думаю, это лучше, чем ненавидеть себя за то, что ты не можешь быть похожей на кого-то другого. Поверь мне, я тоже пережила нечто подобное, — ответила Глории, понурив голову.

— Я слышала… ты и Блекджек… — пробормотала Тенебра.

— Мхмммм…

— Мне жаль.

— И мне тоже. Блекджек она… Блекджек. Я не могу её ненавидеть. Если бы я могла, это было бы куда проще для нас обеих. Я пыталась возненавидеть её, и это оказалось слишком трудно. Вскоре, после того как я с ней порвала, она пошла и устроила секс-марафон с другим пони. Я думала, что восприму это болезненно… но я была рада за неё. Любить Блекджек… тяжело. Я знаю, она хочет приспособиться под мои чувства, но в конце концов, она такая, какая есть. Замечательная, саморазрушительная, самоотверженная, решительная, развратная и беспорядочно любящая кобыла. — Некоторое время Глории и Тенебра молчали и я уже решила потихоньку уйти, прежде чем меня заметили бы. Затем услышала: — И я всё думаю, а вдруг она была права.

— На счёт чего? — спросила Тенебра. Я задавалась тем же вопросом.

— На счёт того, что секс-марафон хорошо подходит, чтобы преодолеть разрыв отношений, — с улыбкой пояснила Глории. Тенебра тут же покраснела и чуть поёрзала на месте.

— Думаешь, это было бы хорошо?

Глории обернулась и, изогнув бровь, одарила меня прохладной улыбкой. Я тут же попыталась сбивчиво заговорить:

— Эм… Привет. Я просто… увидела… и… эм… — Однако в её взгляде не было никакой враждебности. Лишь дружелюбие. Мы были друзьями… теперь только друзьями.

— Привет, Блекджек, — сказала она и снова обернулась к Тенебре. — Я думаю, если мы займёмся этим не спеша, всё будет просто отлично. Идём в мою комнату, — позвала пегаска, поднимаясь на ноги и ночная пони последовала за ней. Пара проследовала мимо и Глории тепло мне улыбнулась, поглядывая на кобылу рядом с собой.

Я смотрела им вслед, пока они не скрылись за углом и последним, что я видела, это как Глории покусывала ушко Тенебры.

Ну и ночка.

Хотя… был ещё один пони, которого я до сих пор не видела. Проверив ПипБак, я нашла нужную метку. Выйдя к границе вечеринки, я поднялась на холм возле неподвижного леса. Голденблад сидел в одиночестве, с тоской и болью смотря на развернувшееся внизу празднество.

— Эй, это моё место для размышлений, — проворчала я, усаживаясь рядом.

— Я никогда особо не считался с общественным мнением, — отозвался жеребец. — Кроме того, я его первый занял.

Я тоже окинула взглядом вечеринку. Несколько долгих минут мы просто наблюдали. Ни один из нас не был особенно счастлив. Мы через слишком многое прошли, чтобы просто наслаждаться, как все остальные. Но мы могли найти утешение, глядя, как радуются другие.

— Каковы наши шансы? — спросила я. — Если серьёзно?

— Серьёзно… я не знаю. Их больше, у них огневое превосходство и есть слишком много вариантов, при которых всё закончится катастрофически. Завтра после полудня Горизонты выстрелят и в полночь произойдёт столкновение. А если траектория не изменится, то ещё раньше. Мы все можем погибнуть. Но я не знаю, как сейчас рассчитать вероятность успеха. Мы или победим, или проиграем.

Двадцать четыре часа. Наверное, я должна была паниковать… но на самом деле, учитывая, какой была моя жизнь…

— Когда Когнитум должна отбыть?

— Чтобы безопасно заправить ракету, нужно много времени. Не раньше, чем на рассвете. Мы пытаемся отследить её, но со всё ещё лояльными ей Предвестниками на базе, Отродьями, Оставшимися и вставшими за неё пегасами Анклава… что ж, это довольно сложно.

— Похоже, вечеринка в такое время не очень уместна, — пробормотала я.

Голденблад сверился со своим ПипБаком.

— Это не важно. Всё равно до утра мы не будем готовы к нападению. Так что пусть народ повеселится. — Он кивнул в сторону праздника. — Тебе лучше пойти туда. Для лидера, не очень хорошо скрываться во время подобных событий. Луна всегда допускала эту ошибку.

Я поднялась и протянула ему копыто.

— Только если ты пойдёшь со мной.

Некоторое время он молча смотрел на меня, затем протянул копыто в ответ, и я помогла ему подняться. Жизнь была грязной штукой. Запутанной мешаниной, что заставляет вас постоянно задумываться о том, что будет дальше. Даже в моменты, когда никто друг в друга не стреляет, вы не можете перестать бросаться, крутиться, барахтаться в этом хаосе. Бу была права. Вечеринка оказалась именно тем, что нам сейчас было нужно. Жизнь была вечеринкой, и пусть вы не можете постоянно веселиться, это было всё же лучше альтернативы. Поэтому вместе, я и Голденблад, влились в общую толпу, как в праздник на пороге забвения.