Через некоторое время в полной тишине, нарушаемой только жеребячьем сопением, она сказала:
— Я приняла некоторые меры для твоего возвращения в Эквестрию. Это красивая земля. Твоя тётя Селестия проследит за тем, чтобы о тебе позаботились.
Держа её, Голденблад рыдал, пока она нашептывала снова и снова «Чшш. Чшш», и «Всё хорошо». Но когда она погладила его гриву, я увидела как её лицо исказилось и скривилось. Её ноги, начав дрожать, сильнее обхватили его шею. Он прокряхтел, пытаясь вырваться.
— Мамочка! Ты делаешь мне больно! — завопил он.
— Заткнись! — прошипела она, брызжа слюной, в то время как её копыта сжались еще сильнее. — Ты ужасный ребёнок! Чудовище! Я знаю, что ты собирался сделать! — кричала она. Я бросилась вперёд, пытаясь оттянуть её ноги подальше от шеи жеребёнка, но мои копыта прошли через неё, словно сквозь туман.
К счастью, ворвались зебры и всё же оттащили её ноги от жеребчика. Сопротивляясь им, она кричала, размахивая ногами, когда жеребёнка оттащили обратно в защитные объятия Скраффи.
— Нет! Он должен умереть! Он служит «Пожирателю»! Он служит «Пожирателю Душ»! Он убьёт нас всех! — истошно вопила она с кровью на губах. Висящие бутылки сочувственно зазвенели и сцена постепенно исчезла.
Голденблад не пошевелился. Он пристально смотрел в никуда, словно до сих пор видя ту комнату.
— Ей оставалось несколько минут до смерти. Тогда мне сказали, что боль и опиум заставили её пытаться убить меня. На некоторое время я даже забыл о том, что она сказала, позволив своим приятным воспоминаниям похоронить те кошмарные секунды.
— Затем Пинки Пай сказала тебе абсолютно то же самое, — понимающе сказала я. — Думаешь твоя мать, каким-то образом, увидела…?
— Я не знаю, — повторился Голденблад, после чего истощённая кобыла вновь появилась, замерев подобно статуе. Пинки Пай появилась слева от неё. Дискорд — справа. Старый, отживший свой век зебра с татуированным как у Амади лицом, возник рядом с Пинки, прижимая чёрную книгу к груди. — Тогда было полно тех, кто утверждал, что знает о событиях будущего. Больные. Чудаки. Изгои. Сумасшедшие. Все они говорили о своих видениях, с которых большинство пони просто насмехалось. — Переведя взгляд, он одарил меня слабой улыбкой. — Или ты одна из тех, кто считает, что было бы замечательно знать будущее?
— Неа. Какая же это жизнь, да без сюрпризов? — честно ответила я. — Правда мне хотелось бы узнать о Когнитум до того, как я покинула Девяносто Девятое, а также о том, что Риветс не очистила систему… ЭП-1101… ты… — Я умолкла, нахмурившись. — Впрочем, как мне кажется, имело бы значение лишь то, смогла ли я это как-то изменить или нет.
— Вот, что ужасно. Знать что произойдет, оставаясь при этом бессильным в попытках это изменить. — Он встряхнул головой. — Нам нравиться верить в то, что у нас есть свобода выбора. Что мы являемся вершителями своих судеб. Но потом мы обнаруживаем, что у нас значительно меньше контроля, чем хотелось бы.
— Тобою управлял Пожиратель? — поинтересовалась я.
— Мной управляли многие пони. Я считал себя отличным кукловодом, в свою очередь, превратив самого себя в марионетку. Луна и Флаттершай управляли мною намного сильнее, чем я мог себе представить. И конечно же, Пожиратель. — Он сел и вновь протёр лицо. — Пожиратель. Никакого «огромного молота контроля разума» для меня или остальных, против которого можно было бы бороться. Никакого взятия под контроль и вычеркнутой памяти, когда я заканчивал его работу. Настолько незаметно. Работа под Хуффингтоном. Медленное разрастание идеи о безотказном вовлечении Луны во всё… большее. Возможно, планы действительно были мои. Я провёл более двух сотен лет, изводя себя этой мыслью. Обвинять во всём Пожирателя — звучит как оправдание. Но связывание души звезды… это, как по мне, вот это точно был Пожиратель, не смотря на то, как долго я шёл к этому.
— Почему? — спросила я. — Почему оно хочет душу звезды?
— Я подозреваю, что имя «Пожиратель Душ», слегка неправильное. Или, скорее, правильное имя, дающее ложное представление. Мне кажется, что по настоящему Пожиратель питается душами звёзд, а не душами простых пони и зебр. И если мои догадки будут верны, души в «Томе» будет достаточно для полного восстановления его жизненных и энергетических запасов, добившись за один раз того, на что ушло бы несчётное количество душ смертных. Восстав, оно поглотит Эквус, Солнце и Луну в придачу, вернувшись к совершению разрушений масштабов, за границей нашего понимания. Вот почему я теперь абсолютно уверен, что Пожиратель Душ в точности оправдывает тот ужас, предписываемый ему легендами и может быть как древним демоном, пришедшим из космической пустоты, так машиной, ужасающих сложности и предназначения.
— Когнитум уверена, что его можно использовать без опаски, — подметила я… хоть и не совсем была уверена в её правоте. Я слышала тот голос из ямы.
— Ну… доступная мне информация ограничена. У неё действительно была возможность намного лучше изучить самого Пожирателя, в то время как мне удалось получить лишь малую часть того, что нашла она. Я полагаю, есть небольшой шанс того, что она может быть права. Хмм. До чего же скатился мир, когда «Сумасшедший компьютер использует гигантский инопланетный артефакт для завоевания мира!» является одним из лучших вариантов? — Маленькая искра легкомыслия тут же умерла. — Если Когнитум всё-таки права и Амади лишь введённый в заблуждение глупец, боготворящий машину, то она безостановочно пронесётся по всему миру, искореняя «губительную и ненужную» свободу воли, превратности личностных пороков, заменив их при этом киеберимплантатами и магическим контролем разума. Эквус будет жить, процветать и не будет больше никакой разницы между пони и роботами. Но если я оказался прав и за все те века, что Когнитум изучала Пожирателя, он умудрился убедить её использовать его, то она возродит самое разрушительно существо за всю историю Эквуса. Возможно даже вселенной… мне страшно представить, есть ли там нечто кошмарнее Пожирателя душ.
Я вздохнула и потёрла лицо. Если Когнитум потерпит неудачу и «Том» пролетит мимо Хуффингтона, то упав он убьёт, по крайней мере, лишь тех, кто будет в окрестностях. Но если он всё-таки ударит по Хуффингтону достаточно жёстко, то убьёт всё население Эквуса. Возможно, если он упадёт в океан… будет ли так лучше? Или охрененная скала рухнув о громадный океан создадут колоссальную волну? Ох уж эти вопросы для умных пони. Как бы то ни было, это тоже был не вариант. Если Когнитум добьется своего и окажется права, то она поработит и лоботомирует всех на планете. Если Когнитум добьется своего и Амади окажется прав, то Пожиратель Душ… ну… пожрёт мир. Есть только один выход…
— Ты должен помочь мне остановить Горизонты, — подытожила я. Мне нечего было добавить.
— Я не могу, — сказал он, запросто отказавшись. — Оружейная система является копией моей собственной синаптической сети. Она будет ждать до тех пор, пока Луна идеально не выстроится, лишь затем выстрелит. Я не могу приказать ей остановиться. Когда Принцесса Луна арестовала меня, мой обходной доступ к системе был заблокирован.
— Тогда тебе следует отправиться со мной на Луну и найти какой-нибудь другой способ, — сказала я. Конечно, это пропустив момент, где мы покидаем мир теней… а это означает, что сперва нам нужно выбраться из этой виртуальной реальности… и наконец саму проблему того, как попасть на Луну…
Он оборвал мои мысли своим сдавленным смехом.
— К сожалению, ты упустила тот факт, что тебе придется меня убить. Ты — мой палач.
— Нет, — решительно возразила я.
— Ты должна, — возразил он. Ублюдок звучал почти что радостно, когда тень улыбки заиграла в уголках его рта.
— Я. Не. Палач, — отрезала я, сопровождая каждое слово резкими толчками в его грудь. — Я не решаю кому умереть лишь потому, что считаю будто им следует умереть. Я так не поступаю.
Он замер на секунду, после чего сощурился.
— Это выглядит… лицемерно и, в какой-то степени, трусливо, — подметил он, безжизненно смотря на меня. — Ты всегда решала, кому стоит умереть. Пони, которых ты убила, не добровольно бросались под твои пули. Ты решила пристрелить их. Хоть могла и убежать. Или сдаться. Вместо этого, ты ответила насилием. Можешь называть это «самозащитой», но эта самозащита крайне опасна для тех, кто решиться её испытать.
