Это заставило меня содрогнуться.

— И это было бы неплохо. Но Амади, похоже, думает о чём-то другом, о чём-то, куда более плохом, что может случиться, — сказала я, и Голденблад закрыл глаза. — Он прав?

— Весьма вероятно, в зависимости от того, во что ты веришь, — прошептал единорог.

— В смысле?

— Машина это, или чудовище? Когнитум верит в одно. Амади в другое. Кто из них окажется прав, тот и будет в победителях, когда Горизонты выстрелят.

— Так кто же из них? — спросила я.

— Я не знаю. Древние легендарные мерзости редко предупреждают о чём-то вроде «может напоминать невероятно продвинутую технологию», а на большинстве инопланетных технологий нет примечаний типа «может содержать злонамеренные души». Не смотря на это, оба варианта одинаково нежелательны и, зачастую, неизбежны, — просто ответил Голденблад.

— Так я могу как-нибудь не дать им выстрелить? — спросила я. Единорог снова взмахнул копытом. Появилась сфера, вокруг которой по орбитам вращались две сферы поменьше. Более крупная подальше, другая ближе. — Это солнце и луна? — спросила я. Он кивнул. Тогда я ткнула копытом в красный значок на луне. — А это Лунный Дворец?

— Верно. Так как он был заложен на богатейших месторождениях лунного камня, он никогда не указывает прямо на Хуффингтон. Таким образом, для попадания он должен идеально выровняться относительно солнца и луны.

От дворца побежала пунктирная линия, затем начала изгибаться. Она обернулась вокруг планеты, затем вокруг солнца, затем снова вокруг планеты, обогнула луну и, наконец, уткнулась прямо в Хуффингтон.

Хмм?

— Чего она так петляет туда-сюда? Нельзя что-ли пройти напрямую? — удивилась я.

— Как-то раз я то же самое спросил у Троттингеймера. Он только вздохнул, погладил меня по голове и назвал «бедным Эклопийским пони», — слабо улыбнулся Голденблад. — Достаточно сказать, что это сработает. Если ты сможешь вмешаться в работу таймера, шансы попадания по Хуффингтону станут минимальны. Последствия столкновения будут ужасны, но вряд ли это станет катастрофой мирового масштаба. Это если он, вообще попадёт по Эквусу.

С виду достаточно просто.

Я посмотрела на единорога. Тут чего-то не хватало. Чего-то он мне не договаривал.

— А зачем ты вообще ты создал Горизонты?

Он ткнул копытом в темноту и появилась схема здания, построенного, казалось, под землёй.

— Проект Горизонты был моей кнопкой сброса. Если бы победил Цезарь, или победила Луна и превратилась в тирана, возможности для жестокости стали бы невообразимыми. Подбные планы в последние дни были и в Зебринской Империи. Некоторые фракции стремились к полному геноциду расы пони. Накопившаяся за двадцать лет ненависть к концу стала абсолютной. Но зебры знали, что они теряют. В конце концов, у Эквестрии было достаточно мегазаклинаний, чтобы одним словом стереть с лица Эквуса всю Империю, не дав возможности нанести ответный удар. И у Луны было столько силы, что её невозможно было бы остановить. Подставные фигуры, контролируемые её собственным марионеточным правительством. Контроль разума. Наркотики. Солдаты в силовой броне. Воины-аликорны. Кибернетический контроль сознания. Она могла стать непобедимой. Если бы сбылись мои худшие опасения, миру потребовался бы сброс.

В процессе которого погибли бы невиновные. Мило. Хотя вслух я этого не сказала, ведь он как раз дошёл до главного.

— Проект Горизонты состоит из двух частей. Оружие и Редут. Оружие строилось на луне, сначала мехаспрайтами Робронко, а позже, управляемыми через компьютер Флюкс-клонами, созданными из Флюкса, доставленного на одной из ракет. Это и есть Лунный Дворец.

— Это выглядит прямо как стойло, — заметила я, вспоминая Стойл-Тек, а затем уныло взглянула на Голденблада. — Ты спёр это у Эппл Блум, да? — Он улыбнулся и вздохнул. — Ну да, чего я вообще спрашиваю?

— Я предпочитаю называть это ассигнованием. Учитывая, что к программе стойла присоединилась Скуталу, договориться было не сложно. Я придерживал МинМорали, чтоб они не теребили Стойл-Тек, а она позволяла мне выбирать самые вкусные разработки Эппл Блум. Затем, позже, я использовал рычаги, чтобы добыть материалы для Садов и Редута, совершенно не оставляя об этом записей. У меня было более чем достаточно грязи на некоторых больших шишек, чтобы снизить риски, — небрежно пояснил он.

— Значит, Лунный Дворец пуляет здоровенной кучей лунного камня по Хуффингтону. Эта куча врезается в большую кучу звёздного металла. Мир делает бум. Все умирают, — сухо проговорила я. — Дай-ка угадаю: Редут должен был добавить к последней части слово «почти».

— Да. Он должен был стать абсолютным стойлом, — ответил он, отобразив вторую схему. Мегастойло Биг Макинтоша было даже больше, чем я могла вообразить. — Учитывая, что построено оно было с расчётом исключительно на Эквестрийскую элиту и правительственных агентов, по крайней мере тех, кто мог оплатить это, вместо того, чтобы надеяться попасть в Стойло Один, добыть разрешение и материалы было не сложно. Как понимаешь, оно ещё и сдвинуто в теневой мир, где сила взрыва должна была оказаться незначительной. Идея была проста. Если бы ЭП-1101 оказался удалён, что означало бы, что тиран не заинтересован в том, чтобы передать свою власть кому-то ещё, или если бы он не нашёл приемника, то есть, если бы зебры убили всех нас, Горизонты должны были активироваться.

— И сигнал тревоги оповестил бы всех пони, что нужно бежать в стойло, — сказала я, просматривая окно со списком из сотен имён.

— Конечно же нет, — тихо ответил он. — В стойло не вошёл бы вообще никто. Как бы они смогли, если бы Эквестри была на военном положении, или оккупирована, или если бы они вообще все умерли? — Он спокойно посмотрел на меня. — Ты забываешь о Проектах Химера, Стальной Пони и Вечность.

Я уставилась на Голденблада.

— Ты не собирался спасать пони. Ты хотел создавать их, — пробормотала я.

— Воздействуя Флюксом на сырьё. Тысячи образцов крови. Тысячи инграмм памяти. И ритуалы построения души, любезно предоставленные Рарити, — ответил он, как ни в чём не бывало. — Первое поколение использовалось бы в качестве инкубаторов для сохранённых эмбрионов. И таким образом мир был бы спасён. — Он посмотрел на меня. — Ты ведь уже знаешь об изъяне в этом плане, не так ли?

С чего бы начать?

— Когнитум сказала, что Флюкс-клоны не могут выносить плод, — ответила я.

— Правильно. Я не силён в биологии, но, видимо, пустышки не способны формировать функционирующую плаценту. Незначительный критический недостаток. Один из многих, — пробормотал он, рассматривая схему. — И не самый худший.

— И всё же. Даже если бы Редут не сработал в конце войны, мы могли бы использовать его сейчас, чтобы сохранить множество пони, если Горизонты ударят. По крайней мере тысячи.

Хотя всё равно это будет означать смерть для миллионов…

— Редут никогда не спасёт ни единой души, — едва слышно прошептал Голденблад.

— Чего? — воскликнула я. Он отвёл взгляд и я шагнула ближе. — Что ты сделал?

— Блекджек… прошу тебя… я просто хотел сделать лучше для Эквестрии, — пробормотал он.

— Что ты сделал, Голденблад? — повторила я вопрос, пытаясь сохранить самообладание. Ты не палач, Блекджек…

— Я знал, что даже с Редутом, для восстановления жизни в Эквестрии потребуются десятилетия. Что, возможно, Редут потерпит неудачу. Но у меня случилось… прозрение, — пояснил он, с грустью глядя мне в глаза. — Первое падение звезды было ужасным, но при этом было высвобождено огромное количество духовной энергии. Я предположил, что если Том проникнут той же самой духовной энергией, то мир сможет восстановиться намного быстрее. Возможно, в течение всего лишь одного поколения…

Я уставилась на Голденблада.

— Ты хочешь сказать…

— Да, — мрачно ответил он. — В этом лунном камне заключена душа звезды.

Заметка: Идёт загрузка, пожалуйста, ожидайте…

Глава 6

Утро