Однако, похоже, мои слова пропали в пустую. Он повернулся и холодно посмотрел на меня.
— Я заслуживаю смерти. Я должен быть наказан.
— О, ради любви… — проворчала я. — Да. Да ты понаделал плохих вещей. Очень плохих. Как и я. В некоторых случаях, я оказалась ещё и похуже тебя. Никто не идеален. Разница в том, что я не засунула себя в компьютер, ожидая, что кто-нибудь ещё придёт и покончит со мной. — «И не понаставила смехотворно сложных смертельных ловушек, чтобы отсеять достойных меня казнить». Я указала на него копытом. — Я там, снаружи, пытаюсь поступать лучше.
— Лучше, — пробормотал он. — Блекджек, ты хоть раз задумалась, что тебе, возможно, стоит сдаться? Что в своих попытках помочь, ты приносишь почти столько же боли и страдания, как если бы ты вообще ничего не делала? — Он медленно направился ко мне и колонна света последовала за ним. — Я видел тебя у Жёлтой Реки. И видел, что ты сделала с тем жеребёнком.
Несколько секунд я сверлила его взглядом.
— Ты подключился ко мне в Хэппихорне, — догадалась я.
Жеребец слегка кивнул.
— Да, я управлял его системой, чтобы получить доступ к роботам-санитарам и поместить тебя в терапевтический реаниматор разума. Я не ожидал, что ты из него выйдешь. Довольно удивительно, на самом деле, — тихо прохрипел он. — После этого, я время от времени приглядывал за тобой, как Наблюдатель. Ты оказалась… интересной.
— Не сомневаюсь, — отозвалась я. — И это ведь был не первый раз, да? — Он чуть улыбнулся, выглядя слегка впечатлённым.
— Нет. Не первый раз. Первый раз был, когда ты воспользовалась Причудой Троттингеймера. Затем, когда ЭП-1101 подключился к передатчику. Я работал вместе с Эхо над разработкой ЭП-1101. Мне известны лазейки, чтоб следовать за ним.
— Так вот почему Крупье мог делать всякие штуки, не отключая эту проклятую хреновину, — сказала я. Похоже мне удалось завладеть его вниманием. — Крупье… Эхо… его душа была связана с программой.
— Ааа, — тихо протянул Голденблад, понимая. — Я об этом размышлял. Всё никак не мог понять, почему ты не останавливаешься.
— Он действовал мне на нервы и продолжал давать туманные ответы. Сдаваться я не собиралась, но и никогда не останавливалась, и не подвергала происходящее сомнениям. — Откинувшись назад, я скрестила передние ноги, постукивая по щеке. — И в лабораториях под Гиппократом. Это ты был тем, кто отрезал Когнитум, оставив роботов штурмовать то место.
— Я всего лишь внёс помехи, как сумел, — отозвался он. — У тебя был ЭП-1101 и ты передала его Когнитум. Я так понимаю, что Эхо ей помогал?
— У неё было его тело. Для него это был единственный способ выжить.
— Этого я не знал. Я думал, что он умер в Кантерлоте, а этот Крупье был просто разновидностью психоза Пустоши. Очевидно, я должен был присмотреться к тебе гораздо внимательнее. — Голденблад со вздохом покачал головой. — Ошибка, которую я допускал слишком часто.
— Одна из многих.
— О, столь многих. Здесь у меня было достаточно времени, чтобы осмыслить свою жизнь, — ответил он, начав обходить меня по кругу. — С чего бы начать?
Вспыхнул светящийся квадрат, в котором я увидела как он в Литтлхорне разговаривает с зеброй Таппаани.
— Я мог бы забить тревогу в тот самый момент, когда она упомянула, что здесь Страктраттери. Эвакуировать всю школу.
Затем появилась картинка, где он в госпитале, замотанный в бинты.
— Я мог просто отклонить просьбу Луны о помощи.
Следом изображение, где он с Флаттершай.
— Я мог поставить Флаттершай превыше всего, а не пренебрегать ею, когда она больше всего нуждалась в моей любви и привязанности.
Следующее окно — Флаттершай под дождём.
— Я мог просто арестовать её. Она была бы осуждена и расстреляна, но мегазаклинания остались бы защищены.
Появился Хорс, ухмыляющийся и уверенным, и обходительным взглядом окидывающий Гранат и Трублада.
— Я мог бы поставить во главе МВТ кого-нибудь менее амбициозного, сместив пони, которые, как я знал, были продажными, опасными и закрывающими глаза на очевидный вред, причиняемый другими пони.
Картинка с Голденбладом в баре Скраффи.
— Я мог бы верить в свою принцессу и никогда не задумываться о Горизонтах.
Наконец он остановился и последний разрыв заполнился изображением его ареста.
— Я мог бы раньше сказать им об Амади. — Вокруг него вспыхнули десятки маленьких окон. — Было ещё и множество других ошибок. Более двадцати тысяч различных ситуаций, в которых я поступил неправильно. Я даже не замечал всех подсказок.
— Весьма впечатляет. Я тоже так могу, — ответила я и принялась перечислять, перемежая каждый новый пункт списка взмахом копыта в его сторону. — Скудл. Медцентр Флаттершай. Впадина Бримстоуна. Мой дом. Едва не убила себя. П-21. Попёрлась под землю. Фолен Арч. Использовала Причуду на Селестии. Не сдохла. Пренебрегла своими друзьями. Бесконечно себя ненавидела. Жёлтая Река. Бон. — Я заколебалась, склонив голову. — Стигиус… эх… — Затем снова взглянула на него и продолжила, тыча копытом. — Тулип. Хайтауэр. Врала Сильвер Спун. Аврора. Лакуна и проклятая Богиня. Лайтхувз, Лайтхувз, Лайтхувз! Советник Старгейзер. Тандэрхед. Башня Шэдоуболтов. Крупье. Рампейдж. Когнитум!
Я насторожилась, заметив позади себя сильное свечение и обернулась к двум десяткам окон стыда. Кое-какой компьютер оказался довольно нахальным. Я снова обернулась к Голденбладу.
— Заслужила ли я наказание за всё, в чём облажалась? Абсо-нахрен-лютно! И я уверена, что половина этого дерьма, это наказание на мои косяки. Но позволила ли я им остановить меня? Нет! Потому что, если я остановлюсь, то в ту же самую секунду превращусь в тебя. Может я и не была бы подключена к машине, но свернулась бы где-нибудь на матрасе, точно так же уверенная, что я заслуживаю смерти! И что хорошего из этого вышло бы? Нихрена, — презрительно плюнула я.
Голденблад не ответил. Он просто разглядывал меня, будто я была картиной или какой-нибудь художественной инсталляцией, затем, наконец, пробормотал:
— Ты не можешь сравнивать… последствия моих действий были…
Подскочив к нему, я принялась стучать копытом ему по макушке, приговаривая:
— Здесь! Дело! Не! В тебе! — я встряхнула его, схватив за плечи. — Что на счёт косяков Луны? А Селестии? Что на счёт промашек Твайлайт и её друзей? Ты серьёзно считаешь, что ты один виновен в их ошибках? Что если бы тебя никогда не существовало, то и войны бы не было? У всех пони копыта испачканы в крови!
— Но без моих дей… — заикнулся было Голденблад, но я шлепком заставила его заткнуться.
— Может всё могло выйти иначе. Может могло получиться лучше. Или может даже ещё хуже. В этом и есть главная проблема всех этих «а что, если» и сожалений. Ты с этим уже ничего не можешь поделать, и не можешь знать наверняка. Даже со всем этим, — я обвела копытом бесчисленные парящие окна. — Ничего из этого не изменит того, что уже случилось. Как и твоя смерть.
Некоторое время он просто сидел, ошарашенно молча. Затем прикрыл глаза.
— Как я могу продолжать, после всего, что я натворил, Блекджек? С Эквестрией? С Луной? С Флаттершай? Как я могу двигаться дальше, если я причинил боль столь многим?
Я вздохнула.
— Пытайся поступать лучше. Цени каждый день. Не пытайся вечно казнить себя за свои ошибки, а старайся учиться на них. И никогда, никогда не сдавайся, — ответила я, положив копыто ему на плечо. — И есть один определённый способ, каким ты можешь поступить лучше прямо сейчас, это если ты мне расскажешь, что ты сделал. Расскажи мне о Горизонтах.
Вздохнув, он протянул копыто к окну, где он разговаривал с Принцессой Луной о министерствах. Затем, будто преодолевая невероятное сопротивление, он махнул копытом в сторону и все окна исчезли.
— Что ты хочешь знать? — спросил он.
Я глубоко вздохнула.
— Когнитум думает, что может использовать Том и Токомеир для восстановления Ядра. Она права?
Он ответил не сразу.
— Она не ошибается, если она перехватит камень и удержит его на пределе воздействия ХМА, то да, она сможет использовать энергию для восстановления Ядра. И для многого другого. С таким массивом магической энергии, она сможет восстановить всю Эквестрию. И не только.
