Постепенно крики становились всё глуше. Костя остановился, чтобы приглядеться, в какую же сторону ему идти. Но в темноте выбрать правильное направление было трудно. Он решил переждать в кустах до поры, когда чуть-чуть посветлеет. «Ах, Митя, Митя,- горестно думал мальчик.- Как же ты это так?» Ему было невыносимо тяжело от сознания, что он ничем не мог помочь товарищу.

На рассвете Костя пробрался домой. Встревоженная мать всю ночь провела без сна. Увидев Костю, она заплакала от радости и крепко прижала его к груди. Она уже узнала, что этой ночью оккупанты отправили с переезда эшелон с детьми в Германию и думала, что сына ей больше не видать.

Утром к ним зашла заплаканная соседка Марья Тимофеевна, мать Мити. Костя рассказал ей всё, как было. Она обшарила все кусты в овраге и возле него, но тщетно. Мити не было, видимо, его увезли на далёкую каторгу.

Было решено, что Костя, на всякий случай, некоторое время будет прятаться в погребе, на огороде. Но прошла неделя, другая, а их никто не тревожил. «Это потому,- решил Костя,- что я обманул их. Как хорошо я придумал!»

Когда наступила зима, Костя перебрался в хату. И опять потянулись длинные, тоскливые дни, полные страха и лишений.

Февраль 1943 года. Неожиданно над Киевом разразилась сильнейшая снежная буря. На улицах Куреневки намело глубокие сугробы. Костя лопатой расчищал дорожку от хаты до калитки. Мать ушла с утра на рынок продавать вещи, чтобы купить чего-нибудь съестного. Часа через три она вернулась возбуждённая.

- Костенька! В городе вывесили траурные флаги. Сын удивлённо спросил:

- Умер, что ли, кто из главных фашистов? А что говорят?

- Шепчутся, будто у Волги наши окружили и разбили большую армию фашистов.

Костя радостно захлопал в ладоши.

- Вот это здорово! Значит, врут фашисты, что везде побеждают. Подожди, придёт время, и Киев освободят.

Он сразу повеселел от этой радостной новости.

А в конце марта случилось ещё одно событие. Уже начало теплеть. Снег с каждым днём всё больше подтаивал. Ещё одна трудная зима осталась позади. Однажды мать с Костей засиделись допоздна. Разговаривали, вспоминая прошлое хорошее время, вместе мечтали о том дне, когда кончится это тяжёлое лихолетье и в городе снова установится родная Советская власть. Костя с печалью замечал, что мать сильно постарела, в её черных волосах проступала седина. Сам он похудел, вытянулся и заметно повзрослел.

- Ничего, мама,- утешал он,- вернётся ещё хорошая жизнь.

- Дай-то бог,- вздохнула Пелагея Фёдоровна и вдруг умолкла.

В дверь хаты тихо постучали. Они прислушались, встревоженные. Снова тихий стук. Мать приоткрыла дверь.

Костя из-за её плеча напряжённо вглядывался в темноту.

- Кто тут?- испуганно спросила мать.

- Это я, Фёдоровна,- услышали они знакомый голос Остапа Охрименко.

- Батюшки!-ахнула мать.- Да что с тобой?

- Ничего страшного. Помоги мне встать. А ты, Костя, выгляни на улицу, не увязался ли кто за мной?

На улице было пустынно. Когда Костя вернулся в хату, мать перевязывала старому токарю рану. Нога была прострелена насквозь чуть пониже колена. Охрименко морщился от боли, но терпел. Наконец, перевязка была окончена.

- Ну как, всё спокойно?-спросил Остап.

- На улице никого нет,- ответил Костя.

- Значит, счастливо удрал,- радостно вздохнул Остап.- А всё-таки, Фёдоровна, надо бы меня куда-то запрятать от греха, пока нога не заживёт.

- Мама, а если дядю Остапа в погребе спрятать?- предложил Костя.

- И то верно,- согласилась мать,- в погребе будет безопаснее.

- Тогда ведите меня скорее в погреб. Буду, как суслик, прятаться в норе,- пошутил Охрименко.- Только, Фёдоровна, чур - молчок. Вы меня не видели и знать ничего не знаете.

- Да что ты, Остап Терентьевич,- обиделась мать.- Али я не советский человек? Да хоть режь меня.- ни слова не вымолвлю.

- Извини, пожалуйста,- оправдывался смущённый Охрименко.- Это я по привычке. Знаю, что вы люди надёжные, не подведёте.

В погребе быстро устроили постель и уложили на неё старого токаря.

- Отдыхай спокойно, Остап Терентьевич, тут тебя никто не побеспокоит,- сказала мать.

- Спасибо!- поблагодарил Охрименко.- А ты, Костя, посиди немного со мной.

Когда они остались вдвоём, Охрименко приподнялся на локте.

- Опять тебя, Костенька, приходится тревожить, но иначе нельзя. Сам видишь, что я пока никудышный ходок. А дело неотложное.

- Я, дядя Остап, на всё согласен,- горячо сказал Костя.

- Спасибо, Костенька. Ты настоящий пионер. Герой!

Костя покраснел от похвалы.

- Так вот какое тебе задание будет, Костенька,- продолжал Охрименко.- Пойдёшь завтра после обеда на Бессарабку. Там в съестном ряду найдёшь женщину, которая будет торговать котлетами. Ты ее спросишь: «Фаршированные кабачки есть?» Она тебе ответит: «Придётся подождать лета, тогда и кабачки будут». На это ты ей скажешь: «Мне ждать некогда, дайте котлетку, только поподжаристее». Ты скушай котлету, а потом отойди от неё, но крутись тут же, неподалёку. Когда она отторгуется и пойдёт домой, издали иди за ней. А там она уже даст тебе знак, что дальше делать. Но будь осторожен, на шпиков не нарвись.

- А как я её от других отличу? Ведь там не одна она будет торговать.

- Молодец!- снова похвалил Охрименко.- Голова у тебя работает. Эта женщина будет одета в черный полушубок, подпоясанный желтым шарфом. На ногах галоши, на голове зелёная шаль. А на столе у неё будет стоять пустая бутыль с отбитым горлышком. Ясно?

- Ясно!

- Тогда иди, отдыхай. А завтра - за дело.

Костя на минуту замешкался. Он хотел было рассказать Охрименко о знамени, но тут же одумался, вспомнив строгий наказ погибшего командира. «Раз командир запретил говорить об этом до прихода наших-значит, нельзя»,-подумал он и пошёл к выходу.

Утром по улицам посёлка несколько раз взад-вперёд промчались мотоциклисты. «Ищите, ищите,- подумал Костя,- чёрта с два найдёте». После обеда он направился на Бессарабку.

Всё вышло очень удачно. Часа через два Костя издали шёл за невысокой пожилой женщиной в чёрном полушубке. На углу переулка она остановилась и опустила свою поклажу на землю. Будто только сейчас заметив идущего следом Костю, крикнула ему:

- Мальчик! Помоги донести вещи. Я тебе заплачу.

Костя молча взял тяжёлую корзину. Вскоре они свернули в переулок, а затем вошли во двор. Миновав сарай, юркнули в маленький огород и оказались возле ветхой избушки. Женщина трижды с перерывами постучала в окошко. Дверь открылась, в ней показался плечистый парень в потемневшей спецовке. Увидев женщину, он улыбнулся и вопросительно посмотрел на Костю.

- От богомольца,- коротко сказала женщина и тут же оставила их вдвоём.

А вечером, когда стемнело, Костя привёл парня к Охрименко. Старик обрадовался и крепко пожал парню руку.

- У вас всё в порядке?- спросил он.

- В порядке. Мы за тебя очень боялись. Наши видели Петруся убитого возле оврага, а ты исчез. Думали, что в гестапо попал.

- Ну, не так-то сразу,- усмехнулся Охрименко.- Была маленькая стычка. Петрусь, как было условлено, задержал их, а я утёк. Подранили только меня, придётся несколько дней отлеживаться. Петруся вот жаль, хороший человек был.

Наступило горестное молчание. Костя хотел было уйти, чтобы не мешать разговору, но Охрименко удержал его.

- Останься, Костя,- сказал он.- Ты человек свой, проверенный. Может, ещё понадобишься.

Костя остался. Но из последующего разговора он, по правде сказать, мало что понял. Охрименко спросил:

- Ну что, выяснили?

- Точно известно, бал будет через три дня.

Парень достал из кармана листок бумаги и развернул его. На нём карандашом был нарисован какой-то план.