Беги, беги, маленькая сладкая сучка. Я все равно тебя поймаю.

– Адам, не испытывай мое терпение. У тебя еще минута. Я жду тебя в машине, – выдергивает меня из воспоминаний грубый голос Джадира. Адам… ненавижу это имя. Однако именно оно является основным. Принц Анмара не может носить английское имя.

– Пошел ты, – говорю я, понимая, что Джадир меня не услышит. Последний раз обвожу взглядом спальню, в которой провел последние пять лет жизни. Пять лет свободной и насыщенной событиями жизни. Впереди маячит перспектива на год иди два застрять в душном и пыльном Анмаре, прежде, чем отец посчитает, что я исправился, встал на путь истинный и приобрел достаточный опыт для управления семейным бизнесом в Америке.

Я начинаю считать дни, черт возьми.

Медленно спускаясь по ступенькам, я смотрю в большие окна, выходящие на центральную дорогу. Три огромные черных бронированных внедорожника выстроились на обочине, в любой момент готовые сорваться с места. Надеваю темные очки и выхожу в теплый майский полдень, закрывая дверь дома, в который никогда не вернусь.

Мои плечи напрягаются от внезапной тяжести, дыхание сбивается, обжигая легкие внезапной болью, когда я смотрю на шеренгу автомобилей, ожидающих опального наследника. Достаю сигарету, щелкаю зажигалкой и затягиваюсь, закрывая глаза. Дымом иногда дышать легче, чем воздухом…

Внезапно на стоянку рядом с огромными черными монстрами вклинивается ярко-красной Порше с немного помятым бампером. Из окон гремит электронная музыка. Дурацкая улыбка расползается по всему лицу, потому что я не мог не узнать машину лучшего друга. Дверцы одновременно открываются со всех сторон и толпа моих приятелей, неизвестно, как поместившаяся в небольшой легковушке, направляется ко мне. Бросая сигарету, я протягиваю руку Мэтту, который первым подходит ко мне.

– Думал, что свалишь не попрощавшись, Джаред? – игнорируя протянутую руку, Мэтт обнимает меня, быстро и стремительно. Отстранившись, он с наигранным возмущением несильно бьет меня кулаком в плечо. – Как можно быть таким черствым сукиным сыном, Джар? Пять лет дружбы, и ты собирался уехать, отправив мне свое тупое «пока» по смс. Ты не перепутал меня со своими девочками, придурок?

– Своим девочкам я не послал ничего, – усмехаюсь я. Окидываю всю компанию долгим взглядом, запоминая каждого. Мы были отличной командой. – Буду скучать по вам, парни. Это было незабываемо. Мэтт, до встречи на Манхеттене?

– Назначаешь свидание?

– Иди ты, Калиган, – качаю головой, не в силах удержать улыбку. Эти ребята проявляли ко мне больше уважения, чем собственные братья. Для этих парней я был Богом, заводилой, безусловным лидером. Я не знал, что значит дружба, преданность, сплоченность, пока не приехал в Йель. А теперь мне предстоит вернуться туда, где я должен буду каждую минуту доказывать, что достоин имени своего отца. Играть роль примерного сына, ходить в мечеть и улыбаться своим братьям, вместо того, чтобы показать им свой истинный волчий оскал.

Часом позже, уже на борту частного самолета, я смотрю на бескрайнее небо и облака, плывущие под нами, удаляющиеся огни Америки и чернеющие воды океана. За пять лет я дважды возвращался в Анмар. Но выдерживал не больше недели, снова сбегая в Америку.

Но в этот раз сбежать не получится. Ни через неделю, ни через две…

– Я, знаешь, о чем думаю, Адам, – внезапно подаёт голос Джадир, расположившись в удобном кожаном кресле напротив меня. Где-то в хвосте самолета сидит его беременная шестнадцатилетняя жена, закутанная с головы до ног в черную ткань. И все восемь часов полета не двинется с места, сжимая на коленях тонкие белые кисти рук. Мне кажется, что наши чувства с ней сейчас максимально похожи. Я ощущаю себя тигром, пойманным в клетку, могу только злиться и скалить зубы. А Далила даже этого не может.

– О чем же? – вяло спрашиваю я, отрешенно глядя в иллюминатор.

– Ты видел много американских женщин… – продолжает Джадир, я отрываю взгляд от плывущих облаков и медленно поднимаю его на невыразительное лицо поверенного шейха.

– Ну? – недоуменно приподнимая правую бровь, спрашиваю я.

– Они и правда, никогда не отказывают мужчине?

– Тебе бы, Джадир, отказали, не смотря на восьмизначный счет в банке, – иронично ухмыляюсь я.

– Почему? – хмурится он, темнея лицом.

– Ты не такой симпатичный, как я, – заявляю совершенно серьезно, хотя с трудом сдерживаюсь от того, чтобы заржать в голос.

– Разве дело во внешности? – ведется Джадир, с любопытством разглядывая мое лицо. – Я не считаю тебя красивым.

– И слава Богу, – смеюсь я. – Но на самом деле, в любом городе Америки ты, как и в других странах, совершенно без проблем можешь купить проститутку, а вот приличную женщину придется завлекать чем-то другим. Обаянием, например, подарками дорогими. Срабатывает не всегда и не на всех. Я обычно шел легким путем, выбирая определенный доступный тип девушек. Но, как видишь, моя годами наработанная система дала сбой в случае с мисс Йонсен.

– Это потому что она девственница, – пожав плечами, произнес Джадир с умным видом.

– Какая девственница, ты бредишь? – резко спрашиваю я, чувствуя, как во рту появляется неприятный горький привкус поражения.

– Если бы тебе было интересно, то ты бы мог ознакомиться с материалами дела, к которому приложены медицинские документы полного обследования Мелании Йонсен, – бесстрастно сообщает Джадир. – НЕ удалось тебе, мальчик, сорвать цветок. Не переживай, всегда найдется тот, кто сделает это за тебя, – добавляет этот сукин урод и смотрит на меня с таким триумфом, что хочется вмазать кулаком по его высохшей роже, но я сдерживаю порыв. Достаю из кармана айфон, и открываю неактивное окно общего чата для студентов Йельского университета, примитивную «болталку» для внутреннего использования.

– Ну, это вряд ли, – мрачно ухмыляюсь я.

– Адам, ты забыл, что мы в небе? Здесь не работает интернет даже по воле принца, – глумливо насмехается Джадир.

Я набираю текст в поле сообщения, которое уйдет в чат, как только мы приземлимся и войдем в зону, где доступны интернет сети. Чат работает таким образом, что я вполне могу скинуть в него любое сообщение анонимно, не используя свой основной ник, который знает весь Йель. И это тот самый случай, когда я выбираю функцию «скрыть личные данные».

«Внимание, друзья! У меня есть для вас важная информация! Мне достоверно известно, что Мелания Йонсен больна плохо поддающейся лечению венерической заразой. Будьте бдительны сами, и передайте своим друзьям, чтобы не повторяли моей ошибки. Я не могу назвать себя, потому что повелся на обманчиво невинное личико, и сейчас прохожу длительную и мучительную терапию после одного единственного минета в туалете. Прошу разослать данное сообщение максимальному количеству студентов. И я надеюсь, что вам не придется пройти через временную потерю потенции, адские боли, и кожный зуд, который заставляет раздирать собственное тело до язв».

Через несколько часов сообщение провалится в чат, и уже завтра Мелания Йонсен перестанет существовать для всей мужской половины Йеля как сексуальный объект.

Два ноль в мою пользу, крошка.

Два года спустя

Мелания

– Вот это да, – тяну за собой чемодан, прислушиваясь к восторженному голосу Сэм. Все необходимое я перевезла с собой в небольшом чемодане на колесах, остальное привезут из Нью-Джерси в течении двух дней. В этом году мы с Сэм и Эйприл закончили Йель. Последний месяц я жила у Саманты в Нью-Джерси, хотя мама очень просила меня пожить у них с Эдвардом в Бостоне перед тем, как я устроюсь на постоянную работу.

Но правда была в том, что я… не хотела жить с мамой. Не могла. Как бы я не скучала по ней, как бы не любила маму, я не чувствовала себя комфортно рядом с отчимом.