- Дядя, дай три рубля, мы для тебя цыганочку станцуем, а захочешь, мы и на заднице станцуем.

- Ладно вам, – от души посмеялся Антон, – верю, что можете, но танцевать не надо. Вот вам по одному рублю, только давайте мы с вами договоримся, вы сейчас пойдете и купите себе что-нибудь покушать. Договорились?

- Да, – хором закричали ребята, схватив деньги, бросились к буфету.

- Это ваши внуки? – спросил Антон.

- Нет, не мои. Я их три дня назад подобрала на вокзале, видать, от табора отстали, а может просто сбежали, и такое иногда случается. Теперь при мне побудут, пока родители не найдутся. У нас не принято бросать детей, их обязательно будут искать, пока я за ними присмотрю.

- Вы, наверное, кушать хотите, – спохватился вдруг Антон и протянул ей пирожок, – возьмите, поешьте, пирожки еще горячие.

- Спасибо тебе, сынок, я давно не ела горячего, – надкусив пирожок, пожевав немного, добавила, – добрый ты человек, а пирожки действительно горячие и вкусные. У хорошего человека ты их купил, приготовлены с душой.

- Кушайте на здоровье, – и, протянув ей кулек с оставшимися пирожками, встал, собираясь уходить.

Старушка протянула руку за кульком, но, взглянув в глаза Антона, она опустила руки, лицо ее переменилось. Исчезла усталость, вместо нее появились признаки радости и неподдельного торжества. У Антона появилась мысль, что вот сейчас на его глазах старушка победила неведомого врага и теперь празднует победу.

- Подожди, сынок, не торопись, присядь рядом, я хочу еще хоть несколько минут побыть рядом с тобой. А знаешь что, давай я тебе погадаю лучше.

- Вы что же, матушка, хотите рассказать мне о будущем или о прошлом?

- А разве ты против? Разве тебе не интересно узнать о своем будущем?

- Ну что вы, не в этом дело.

- Тогда скажи, в чем? Или ты боишься своего будущего?

- Нет, что вы, я совершенно не боюсь. Я считаю, что довольно крепок духом и могу выдержать любое испытание. Я не стану паниковать, даже если буду на сто процентов уверен в своей смерти, даже если она наступит через пару часов. Я смогу выдержать любую правду, но только правду, а не ложь. Я прекрасно понимаю, что люди разные, и в сущности многие слабы духом. Многие хотят знать и верят всему, что им говорят другие, хотят знать, но не верят в то, что услышали, третьи бояться узнать свое будущее, и поэтому не хотят слушать, четвертые не бояться, но и не хотят, знать свое будущее, считая, что эти знания только помешают им жить.

- И к кому же ты себя относишь?

- Ни к тем, ни к другим. Такие как я считают, что это большой грех, человеку знать о своей судьбе не надо. Вы, конечно, матушка, знаете, что именно так написано в святом писании. К тому же там написано, что гадание на судьбу – еще больший грех.

- А ты, сынок, не так прост, как кажется со стороны. Но ты не переживай, для тебя не будет считаться грехом, если я тебе погадаю, ведь на этом настаиваю я сама и, заметь, от чистого сердца. И может случиться так, что мне это зачтется в будущем, ведь я погадаю не корысти ради, а в благодарность к человеку, который поделился с голодным последним кусочком хлеба, когда сам остался голодным. А то, что мне придется держать ответ перед Всевышним, я знаю. Знаю и то, что за все мои грехи гореть мне в гиене огненной. Но пойми меня правильно. Ведь все это я прекрасно понимаю, но изменить ничего не могу. Такие ведуньи, как я, избранные, и должны нести свой крест, так уж угодно Всевышнему. В скором будущем он призовет меня к ответу, и вот тогда я положу на чашу его весов свои грехи и те добрые дела, которые я всю жизнь старалась делать для людей. И мне кажется, что одним из самых добрых дел будет то, что, наконец-то я тебя нашла. Я ведь ни минуты не сомневалась, что ты жив и здоров, я только боялась, что у меня не хватит сил найти тебя.

- Матушка, вы хотите сказать, что мы с вами знакомы? – удивился Антон.

- Нет, сынок, что ты, мы с тобой никогда не встречались, но я всегда знала о твоем существовании.

- Но тогда почему вы говорите, что знаете меня. До этого времени вы говорили только правду. Я ведь могу отличить обман от правды, и до сих пор не был разочарован, в ваших словах, и не заметил ни одного слова лжи. Но вот чего я никак не пойму, так это откуда вы можете знать меня.

- Хорошо. Я отвечу тебе на все твои вопросы, а ты потом сам разберешься, где правда, а где ложь. Ты только дай мне свою руку и наберись терпения.

Антон протянул ей свою руку. Старушка взяла ее в свои ладони, погладила, затем накрыла ее своей ладошкой, долго сидела так, не шевелясь, бормоча какие то непонятные слова. Когда она открыла глаза, Антон хотел убрать руку, но старушка удержала ее.

- Не надо, сынок, не забирай, я хочу еще подержать ее в своих руках. Ведь больше мне ее подержать не доведется, – с грустью произнесла она. – Теперь задавай свои вопросы.

- Почему вы сказали, что знаете меня?

- Тебя лично я не знала, зато я хорошо знала твоих родителей.

- Интересно, как это получилось, что вы, не зная меня и никогда не встречая, можете утверждать, что знаете моих родителей? Я сирота и сам не знаю своих родителей.

- В этом нет ничего удивительного. Мне подсказали твои глаза. Они точь-в-точь повторяют глаза твоей матери. А ее глаза, я не спутаю ни с какими другими. К тому же, посмотрев твою руку, я убедилась в своей догадке окончательно. Так же могу сказать, что ты родился в 1941 году, а родители погибли в 1942 году. Вот тогда ты и стал сиротой.

- Ну вот, – разочарованно произнес Антон, – а я всю свою жизнь надеялся, что они живы, и мама с папой обязательно найдутся.

- Не расстраивайся, сынок, ты еще найдешь их, я уверена. Но только не живых, а их могилки. А то, что ты хотел найти их, это очень похвально, и могилки в скором будущем найдешь. Теперь после нашей встречи я не стану искать их могилы. Ты найдешь их и поклонишься, и от себя, и от меня заодно. Перескажешь им всю нашу беседу в подробностях, а уж они сделают правильные выводы.

- А я даже не знаю, как их звали, – с грустью заметил Антон.

- Ты и не мог этого знать, а звали их очень просто, Рада и Максим. И еще, сынок, клятвенно пообещай мне, никогда в жизни не искать встречи со своими родственниками. Я не просто прошу тебя об этом, я заклинаю тебя, послушай меня, я не посоветую тебе ничего дурного.

- Почему нельзя, это ведь мои родственники, и я естественно хочу их найти и пообщаться.

- Сынок, пойми меня правильно, ведь тебя просит об этом не просто старая цыганка, а твоя хоть и двоюродная, но все же бабушка.

- Вы моя бабушка? – искренне удивился Антон. – Вот этого я точно не ожидал.

- Сынок, давай договоримся так, ты клянешься мне, что никогда не будешь искать встреч со своими родственниками, а я в свою очередь, расскажу о них кое-что и о твоих родителях. Не переживай, о твоем будущем я говорить не стану, хотя уже знаю очень много. Ты ведь именно этого хотел, ну а для меня хватит и того, что, переживая все тяготы и потери, ты, в конце концов, будешь счастлив, среди большой своей семьи. Ты проживешь очень долгую жизнь. Ты даже не представляешь, как много ты сделаешь для людей, но только не здесь, – и, глядя задумчиво, куда-то вдаль, добавила уже совсем тихо,- не на этой земле, а жаль.

- Бабушка, что значит не здесь и не на этой земле?

- Ну что ты,- стала успокаивать его она,- это я так, о своем задумалась.

Но Антон не поверил ее отговорке, хотя настаивать не стал.

- Бабушка, расскажи мне о моих родителях.

- Хорошо, сынок. Твоего отца звали Максим. Он был из очень благополучной и интеллигентной семьи. Его отец занимал очень высокую должность, точно не могу сказать, но, кажется, он работал в правительстве. Кем, не спрашивай, не знаю. Мама его была профессором, преподавала в университете. У них в семье был еще и младший ребенок, звали его Сережа Белов. Мне в то время мама твоя все уши прожужжала, какой это злой и вредный мальчик, не только по отношению к Максиму, но и к родителям.