Голос старушки стал хрипеть, ей стало трудно говорить, Антон тогда подумал, что это от нахлынувших воспоминаний. Старушка достала из лукошка небольшой термос, налила из него пару глотков темной тягучей жидкости, поморщившись, выпила ее.

- Этот четырнадцатилетний мальчишка был еще тот гаденыш. О нем я еще скажу позже. Все, что я знаю об этой семье это только со слов твоей мамы. Теперь я расскажу о твоей маме.

Родословная наша тянется еще с Индии. Позже предки переселились в Венгрию, подробности об этом я тебе рассказывать не буду, ни к чему они тебе. Так вот, прадед твой был королевских кровей. Мы являемся венгерскими цыганами. Прадед, спасаясь от какой-то кровной мести, покинул Венгрию, переехав в царскую Россию. Задолго до революции. Обосновался он в Подмосковье.

Позже после его смерти, его сын унаследовал все, в том числе и всю власть над цыганами. Он очень влиятельный человек. Ты даже представить не можешь, какой он обладал властью, хотя и не афишировал это. Вот твоя мама была единственной его дочерью. Ее мама, звали ее Настя, долго не могла иметь детей, но когда, наконец, родила девочку, то назвала ее Рада. Так звали твою маму. Твоя бабушка Настя была моей старшей сестрой. Дедушка до безумия любил ее. Когда Настя после осложнений, полученных при родах, умерла, твой дед всю любовь свою отдал твоей маме. Он больше никогда не женился, в память о своей любимой.

Как бы он не любил свою Раду, он все же был мужчиной, и ему трудно было справляться с грудным ребенком. Доверить свою драгоценность он не мог чужому человеку, поэтому взял меня в свой дом, в качестве няни для Рады.

Я, в свое время сильно болела, и своих детей иметь не могла, потому и замуж никогда не хотела. На приглашение твоего деда я откликнулась с большим удовольствием. Всю свою любовь я посвятила только твоей маме.

Рада, когда стала подрастать, быстро поняла, что из меня и ее отца можно вить веревки, пользовалась этим. Отец очень многое позволял ей, вот она и выросла своенравной. Никого не хотела слушать, поступая так, как считала нужным. Но зато выросла красавица, такие один раз в тысячу лет рождаются.

Где они познакомились с твоим отцом мне неизвестно. Знаю только то, что любили они друг дружку очень сильно, в этом я была уверена. Но твой дедушка принять это не мог. Дело в том, что он, в свое время, пытаясь наладить мосты в Венгрии, пообещал отдать твою маму в жены очень высокому чиновнику в правительстве. Я утверждать не берусь, но как я слышала краем уха, это был то ли сын короля, то ли его племянник, точно сказать не берусь, со мной как ты понимаешь, никто секретами не делился.

Это мы с Радой узнали случайно, когда ее отец, заставлял ее отказаться от Максима, то обозленный отказом Рады в гневе проговорился. Но Рада была строптивой девушкой, однажды она пришла ко мне и созналась, что согрешила с Максимом. И теперь она боялась, что если отец узнает, то убьет их обоих.

Я знала, что как бы он не любил свою дочь, в порыве гнева он мог ее убить, в этом не было сомнений. Рада попросила меня помочь им убежать, пообещав в будущем обязательно со мной связаться. Еще она поклялась, что если родится дочь, то назовет ее моим именем, если будет сын, то назовет Антоном, в честь нашего с Настей отца.

Я отговаривала ее, как могла. Говорила, что если отец найдет их, а он найдет обязательно, то убьет обоих. Она и слушать ничего не хотела. Пусть, говорит, убивает, но если мы с моим любимым продержимся в бегах до рождения ребенка и успеем передать его на воспитание хорошим людям, то будем счастливы безгранично. И поверь, матушка, наша любовь поможет нам в трудную минуту, я в этом уверена. И пусть мы хоть месяц проживем на свободе, то уже мы будем считать себя самыми счастливыми людьми на свете.

- И вы помогли им убежать?

- Да сынок, помогла. Я уже тогда знала, что у Рады родится сын, и они оба погибнут после его рождения. Ты хочешь спросить, откуда я это знаю, не забывай я ведь ведунья, я прочла это в их судьбе еще задолго до побега. Но я все же, помогла им бежать.

Твой дедушка, узнав об их побеге, был в таком бешенстве, что посылая в след за ними своих людей приказал не оставлять их в живых, и не возвращаться, пока не выполнят приказ. Он догадался, что они убежали с моей помощью. Я не стала ждать его обвинений и первая набросилась на него. Я обвинила его в том, что именно он виноват во всем. Это его воспитание и вседозволенность привели к такому результату. Под натиском моих обвинений он смирился, и, махнув на меня рукой, ушел и больше не напоминал мне об этом. Он просто приказал выгнать меня из дома, и наказал, чтобы ни один табор не принимал меня. С тех пор я жила в Свердловске. В таборы меня не принимали надолго, да я и сама не хотела их подводить, но и не гнали, всегда я могла найти у них кусок хлеба и кров над головой.

Я долго не могла приступить к твоим поискам. В то время трудно было это сделать, мне пришлось всю войну работать на военном заводе. Трудно приходилось, тогда я и подорвала свое здоровье окончательно. Долго лечилась, потом опять работа. И только после того, как я вышла на пенсию, я по мере возможности стала ездить по стране и, не афишируя мой интерес, стала расспрашивать людей, посещая различные таборы.

Только недавно я узнала от одной старухи, что где-то в этих краях слуги Барона все же настигли беглецов, жестоко расправившись с ними. Я поинтересовалась у нее, были ли у них дети, но старуха клятвенно говорила, что детей при них не было, иначе об этом знало бы все цыганское население.

Так я еще раз убедилась, что ты тогда остался в живых. Скорее всего, этим бандитам надоело скитаться в поисках и, убив твоих родителей, они поспешили с докладом к Барону, совершенно не подозревая о твоем существовании. Уходя из дома, я не осознавая, что делаю, прокляла твоего деда. Не могу сказать, от моего проклятия или от случайности, но он, работая ножом, порезал себе руку. Он не обратил на это внимания, и как оказалось зря. Столбняк помог ему сойти в могилу.

Старушка помолчала немного, собираясь с мыслями, потом продолжила:

- Теперь ты понимаешь, почему тебе не надо встречаться и искать встречи со своими родными. Среди них не найдется ни одного человека, который от души порадовался бы твоему появлению. Особенно опасна для тебя будет встреча с твоим дядей Сергеем. Именно он в свое время подсказал Барону, в каких краях искать беглецов, подслушав их разговор. Боюсь, что не без его помощи и погибли в скором времени его родители. Вот его и надо опасаться. Я не знаю почему, но он, рассказав все Барону, утаил от него, что Рада была беременной, хотя знал это. Я не уверена, что он поступил так из чувства любви к еще неродившемуся ребенку.

Теперь немного о твоем будущем, – и, не смотря на протест Антона, она продолжила, – я не буду говорить тебе о чем-то конкретно. Скажу немного. Тебя ждет очень жестокая судьба. Ты будешь терять своих близких и друзей, но ты выдержишь все и выстоишь. Ты станешь великим воином и очень хорошим командиром. Много в своей жизни увидишь смертей и лишений. Тебя часто будет казаться, что ты счастлив, но это будет не совсем так. Ты по настоящему станешь счастливым, только очень много лет спустя. Проживешь ты очень много, я даже боюсь признаться сколько. Но одно могу сказать, что это будет гораздо больше ста лет. Я видела по твоей руке, что тебя окружают дети, внуки и правнуки, и, поверь мне, это не просто семья. Она огромна. Я даже не могу представить, как ты со всеми справишься. Вот тогда ты будешь по-настоящему счастлив. Но хочу тебя также и огорчить. Все это я вижу в твоей судьбе, но, что меня сильно смущает, так это то, что я не вижу тебя с твоей семьей на Земле. Не знаю, может к этому времени люди научатся летать на Луну или на Марс, но то, что тебя я не вижу на Земле, я уверена, и обмануться не могла.

- Да, бабушка, огорошили вы меня своим рассказом, теперь не знаю, как быть и что делать.

- А тут, сынок, ничего и не поделаешь. Живи, как живешь, судьба сама укажет тебе путь, только не надо ей сопротивляться. Это, сынок, твой крест и тебе его нести. За тебя его никто не понесет. И еще хочу тебе сказать, помни, мой хороший, что Ангелом-хранителем у тебя теперь твоя мама. Ты только слушайся ее, и все у тебя будет хорошо. Она не раз еще придет к тебе на помощь, даже если ты случайно забудешь об этом. А теперь, сынок, пришло время прощаться.