Скупые слезинки наворачивались у Бориса при прочтении этого письма от друга. По Сашиным словам выходило, что чуть ли не вся столица рвётся за рубеж, а он тут, понимаешь, места себе не находит, страдает и терзается тоскливыми мыслями по покинутому отечеству. Надо было немедленно брать себя в руки и ринуться в дорогу, которую, говорят, осиливает только идущий. В это знойное утро эта дорога привела Бориса на арабский базар, где он за бесценок купил себе кроссовки, являющимися хорошей подделкой модной спортивной фирмы «Адидас». Здесь на базаре кто-то окликнул его со словами:

– Шалом, Борис! Рад тебя видеть, как дела?

Знакомый голос принадлежал Иосифу, бывшему начальнику Бориса, который, пожав ему руку, с лёгкой иронией продолжил:

– Что господин профессор ищет на столь дешёвом рынке? Почему он не находится в своём офисе, в котором открыл частный бизнес по геодезии?

Борис от удивления об осведомлённости Иосифа в его делах едва промямлил:

– Откуда тебе, Иосиф, известно, что я пытался открыть своё дело?

– Ты, Борис, вижу, ещё в недостаточной степени абсорбировался в стране, – усмехнулся Иосиф, – Израиль – государство маленькое и здесь при желании каждый знает о другом гораздо больше, чем о себе. Впрочем, приглашаю тебя на чашку кофе, там всё и расскажу.

В прибазарном кафе Иосиф заказал себе рюмку водки, а Борису маленькую чашечку арабского кофе. После традиционного возгласа «Лехаим» Иосиф поведал, что советник по открытию малого бизнеса, консультирующий Бориса, направил ему для проверки бизнес-план, составленный неудавшимся олигархом.

– Кстати, должен отметить, Борис, – пробасил Иосиф, выпивая вторую рюмку огненной воды, – что план составлен безукоризненно, чувствуется профессорская хватка.

– Но при всём этом, – пригорюнился Борис, – мне отказали в ссуде.

– И правильно сделали, – обрадовался Иосиф, подзывая официанта для заказа очередной порции водки, – видимо, всё таки кто-то хранит тебя на небесах.

Опустошив третью рюмку живительной для него влаги, заметно повеселевший Иосиф поведал Борису, что произошло, если бы банк выдал бы ему кредит. Оказалось, что для производства геодезических работ в Израиле, независимо от наличия первой, второй или даже третьей академической степени, необходимо было иметь лицензию для проведения топографо-геодезических изысканий. Понятно, что такого документа у Бориса в наличии не было. Для его получения Борису, по словам Иосифа, необходимо было сдать три экзамена. После некоторого раздумья растерянный Борис едва нашёл в себе силы спросить:

– Где же и кто, Иосиф, принимает эти экзамены?

Раскрасневшийся от переваренного алкоголя Иосиф, вытащил из кармана блокнот, что-то быстро записал на оторванном из него листке, и приятельски обняв Бориса за плечи, торжественно выкрикнул:

– Благодари всевышнего, Борис, что я у тебя есть. Вот тебе телефон, позвони. Там тебе всё расскажут более подробно.

– Где это там? – на всякий случай поинтересовался Борис.

– Там, это национальный институт геодезии, картографии, расположенный в славном городе Тель-Авиве, – ответил Иосиф, – кстати, там же можешь поинтересоваться и по поводу своего трудоустройства.

Борису, несмотря на трезвое состояние, хотелось тут же расцеловать Иосифа. Ведь, благодаря ему, он получил архиважную информацию. Во-первых, она открывала ему дорогу к экзаменам для получения лицензии, которую он, чего бы это ему не стоило, обязан заполучить. Во-вторых, и это самое главное, появлялся дополнительный шанс для обретения работы по специальности в государственной структуре. Такие перспективы, обретённые, вероятно, по воле небес, приведших его на арабский базар, упускать было никак нельзя.

Борису повезло, номер, который написал ему Иосиф, оказался прямым телефоном генерального директора института Рона Адлера. Только потом он узнает, что единственным путём дозвониться ему являлся телефон его неприступной и вальяжной секретарши Орит, которая, как правило, переводила своему босу один из десяти звонков по своему высочайшему усмотрению. Со стопроцентной вероятностью можно было предположить, что звонок Бориса она бы сочла малозначительным и оставила бы без внимания. Где Иосиф отыскал прямой телефон высокопоставленного государственного служащего, история умалчивает. Но в это очередное солнечное утро Борису посчастливилось, минуя секретаршу, услышать в телефонной трубке солидный голос генерального директора:

– Доктор Рон Адлер слушает.

Борис с трепетом в голосе пролепетал первое предложение домашней заготовки:

– Доброе утро, вас беспокоит доктор геодезии Борис Буткевич.

– И что же желает доктор Буткевич, – приветливо пробасил господин Адлер.

Стараясь, во избежание лишних ошибок, объясняться, по выражению классика, чтоб мыслям было широко, а словам тесно, Борис кратко изрёк:

– Я, доктор Адлер, ищу работу по специальности.

– Знаете, господин Буткевич, – весело промолвил директор, – далеко не каждый день мне звонят доктора наук, которые ищут работу в институте, которым я руковожу. Если не возражаете, то жду вас завтра в десять утра у себя в кабинете.

На следующий день уже в восемь утра Борис выходил из автобуса на центральной автобусной станции в Тель-Авиве. До неприличия жаркое октябрьское солнце бесцеремонно освещало один из самых грязных и беспокойных районов южного Тель-Авива. Небольшие улочки и переулки, окружающие автобусную станцию «города без перерыва» (такое нарицательное имя Тель-Авив получил за беспрерывно неугомонную и кипящую в течение 24 часов жизнь в своём нутре), являли самую бедную и совсем небезопасную часть города. До здания института, который размещался в центральной части мегаполиса, было чуть более двух километров. Борис заранее вооружился картой, чтобы не потеряться в хаотичной городской топологии и безошибочно, никого не спрашивая, отыскать нужное место. Он не спеша проходил, захламленные притонами и публичными домами, грязные кварталы, которые иначе как еврейским Гарлемом назвать было трудно. Места дешёвого сексуального удовлетворения даже близко не напоминали «роскошную, залитую разноцветным неоном, улицу «красных фонарей» в Амстердаме, в котором Борис побывает через несколько лет. Эти места ютились под замызганными многолетней грязью вывесками «массажный кабинет». Не успел Борис вообразить, какого же вида массаж предоставляют в этих заведениях, как из одного из них буквально выпорхнула неопрятного вида молодая женщина, одетая в черную, едва прикрывающие нижнее бельё, клеёнчатую юбку. На языке Толстого и Достоевского она надрывно выкрикнула в сторону Бориса:

– А вот и мой первый клиент. Заходи, мальчик, заходи, сделаю тебе хорошо.

Борис вздрогнул и не нашёл ничего лучшего, как перейти на другую сторону улицы, облепленной обветшалыми домами, первые этажи которых были приспособлены под выносные лотки, торгующими пёстрым ширпотребом низкосортного качества. Их сменяли различного рода закусочные, предлагающие фалафель, шаурму, хумус и прочий ближневосточный разносол. Примерно через полкилометра нищета задворок южного Тель-Авива стала сменяться солидными зданиями, витринами роскошных бутиков, красочными рекламными стендами, большими окнами различных банков и раскрытыми дверями многочисленных баров, кафе и ресторанов. Ещё через четверть часа Борис, сверяясь с картой, ступил на улицу Линкольн, на которой и размещался Национальный институт геодезии и картографии. Похоже, что эта улица совсем не случайно была названа в честь шестнадцатого президента США, поскольку последний в юности работал землемером, что сегодня отождествляется с геодезией. К тому же в здании, в котором сегодня располагается институт, уже в 1930 году, задолго до создания государства Израиль, во времена Британского мандата дислоцировался картографический департамент. На проходной Борису выдали временный пропуск, и через несколько минут он попал в приёмную генерального директора в, далёко не распростёртые, объятия секретарши Орит. По правде говоря, это были совсем не объятия, скорее совсем наоборот: огненно-рыжая секретарша сомкнула руки, всем видом показывая, что ему следует немедленно покинуть помещение, порог которого он переступил. Вспотевшему от жары и от волнения Борису пришлось до предела напрячься, чтобы суметь вытащить из своего совсем небогатого ивритского лексикона слова, объясняющие, что ему назначено в десять утра быть здесь. Орит, спросив фамилию Бориса, неистово накрутила телефонный диск и, проговорив что-то в трубку, выдавила на своих ярко раскрашенных губах некое подобие улыбки и пригласила его пройти в кабинет.