С этими словами он протянул ему клочок бумаги с адресом места работы соседа. Уже буквально через полчаса Борис входил в геодезическую контору, которая помещалась в двухкомнатной квартире обыкновенного жилого дома. В салоне здесь размещались два письменных стола с компьютерами, огромный графопостроитель для автоматического вычерчивания планов и карт и книжные шкафы, заваленные техническими документами, картами различных масштабов и строительными чертежами. Вторая комнатушка, бывшая спальня, служила рабочим кабинетом хозяину фирмы. В ванной комнате, в которой купальная кювета была выброшена за ненадобностью, размещались теодолиты, нивелиры, красно-чёрные шашечные рейки, бело-красные вехи, штативы и другой геодезический инструментарий. Взирая на эти геодезические приспособления, Борис вспомнил вдруг свою производственную практику в Бакинском предприятии Главного управления геодезии и картографии СССР. Таких предприятий в стране было всего шестнадцать. Все они были строго засекречены. Под расписку о неразглашении ему дали адрес: Баку, проспект Нариманова, 80. Он без особого труда отыскал проспект Нариманова, дом 80 тоже обнаружился легко. Только вот незадача, это был обыкновенный жилой дом с двумя подъездами. Борис не менее часа крутился вокруг этого дома по всему его периметру, но так и не смог отыскать то, что с большой буквы на бумаге именовалось Геодезическим Предприятием. Неизвестно сколько времени он бы ещё прокрутился на этом проспекте, если бы к одному из двух подъездов не подъехал грузовик. Когда борта его приоткрыли, Борис как раз и увидел там те самые бело-красно-чёрные вехи и рейки для геодезических измерений, сообразив тем самым, что он находится в нужном месте. Кто же мог подумать, что засекреченное предприятие занимает нижний этаж шестиэтажного дома. В Беер-Шеве всё было гораздо проще, на квартире № 2 первого этажа красовалась причудливая медная табличка с надписью «Инженер-геодезист Бени Арад». Интервью с Бени заняло ровно две минуты. Борис без труда сумел понять, что ему предписано завтра в шесть утра быть на месте, и он с ещё двумя работниками поедут на полевые работы. Так оно собственно и произошло.

На следующий день его усадили в старенький, видавший виды, «Форд», который проехав около полусотни километров, остановился возле огороженной в пустыне территории. За забором оказался котлован, который вырыли, судя по его размерам, для строительства объёмного сооружения. Сопровождавшие Бориса работники оказались арабами. Об этом нетрудно было догадаться по цветастым куфиям, которые покрывали их головы. Борис ещё не знал, что арабы, проживающие в еврейском государстве, делятся на израильских арабов и арабов из палестинских территорий. Израильские арабы являются полноправными жителями Израиля, имеют политическое право голоса, право на социальное и медицинское страхование, могут свободно исповедовать ислам, свободно передвигаться по стране и учиться в университетах Израиля. Разумеется, что арабы, живущие на территориях, такими правами не обладают. Азам и Натур оказались арабами из Израиля и показались Борису неплохими ребятами. Они угостили его крепко заваренным кофе и как бы, между прочим, поинтересовались его образованием. Борис уже находился в стадии понимания «уличного» иврита и кратко отвечал на вопросы ребят. Он не смог не обратить внимания, как потускнели их взгляды, когда они узнали, что он обладает не только второй, а ещё и третьей учёной степенями по геодезии. В тоже время Борис не догадывался, что арабы, которые имели первую степень престижного Техниона, сразу почуяли в нём опасного конкурента. Для любого человека хорошо оплачиваемая постоянная работа это – благо. Что же касается арабского населения, это не только благо, это и достаток, и обеспеченность и, если хотите, даже процветание и даже состоятельность. Недолго думая, Азам подмигнул Натуру и, подозвав к себе Бориса, весело промолвил:

– Значит так, Борис, будем делать топографическую съёмку площадки под строительство. Я буду стоять у теодолита, Натур будет ставить рейку, где я ему укажу, ну а ты будешь мне записывать результаты измерений в полевой журнал.

Не успел Борис оглянуться, как Азам стал диктовать ему отсчёты по шкалам прибора, причём строчил он их с такой скоростью, что опытный пулемётчик мог бы ему позавидовать. Диктовка производилась примерно в таком формате: горизонтальный угол – триста двадцать восемь градусов пятьдесят шесть минут тридцать девять секунд, вертикальный угол – восемьдесят восемь градусов двенадцать минут десять секунд, расстояние – тридцать пять метров двадцать три и четыре десятых сантиметра, высота наводки – один и двадцать пять сотых метра. За рабочий день Азам взял более полутысячи таких отсчётов. Понятно, что мириады этих цифр произносились на иврите, да если бы даже они проговаривались на русском языке, вряд ли бы Борис успевал бы их записать. Через несколько минут этого издевательства, Азам небрежно оттолкнул его в сторону и приказал ему носить измерительную рейку. А это уже являлось не столько издевательством, сколько форменным надругательством над образованием Бориса и глумлением над его самолюбием. Ведь измерительную рейку в экспедициях таскали рабочие самой низкой квалификации. Чуть ли не закономерный итог его первого и последнего рабочего дня прозвучал в голосовом резюме Бени, который довёл до его сведения, что он не берёт его на работу по причине полного незнания геодезических приборов. Тех самых, надо сказать, приборов, с которыми Борис успешно работал на таёжных просторах Сибири и тундровой полосе заполярной Чукотки. Так уж получится, что Борис встретится со своим однодневным хозяином через шесть лет и тот расскажет ему, что арабы оговорили его, сообщив, что Борис не имеет элементарных навыков работы с геодезическими приборами. Надо отдать должное инженеру Бени Араду, что он оплатил Борису отработанный рабочий день, выписав ему чек на сумму, составляющую сто десять шекелей. На эти деньги Татьяна купила Наташеньке недостающие школьные принадлежности.

Борис по натуре был самодостаточным и здравомыслящим человеком. Он хорошо понимал, что в объективных реалиях всё скомпенсировано, полоса неудач обязательно должна прерваться светлыми очертаниями, которые материализовались в утреннем заливчатом телефонном звонке. Борису показалось, что он был насыщен каким-то весёлым тембром, поэтому, он, отставив в сторону чашку с утренним кофе, поспешил снять телефонную трубку. В ней послышался уверенный женский голос, который жизнерадостно возвестил:

– Алло, это Борис Буткевич? Вас беспокоят со службы трудоустройства. Если вас ещё интересует работа инженера-геодезиста, попрошу немедленно приехать к нам.

Он тут же вспомнил, что месяц назад оставлял свои данные в этой службе. Опытные люди говорили ему, что эффективность работы этого трудоустроительного заведения крайне низка. А тут вот получается, что, кажется, чтоб не сглазить, сработало. Как оказалось впоследствии, действительно, получилось. Буквально через полчаса тот же самый телефонный голос, вложенный в уста очаровательной брюнетки, к тому же ещё и говорящей на русском языке, радостно сообщил:

– Поздравляю вас, Борис, похоже, что у вас будет работа, тут один солидный работодатель очень заинтересовался вашим резюме.

Борис сердечно поблагодарил девушку, пообещав засыпать её ноги цветами, если всё сбудется, и помчался домой, зажав в руке визитную карточку хозяина фирмы. Таня, к его счастью, оказалась дома, и они вместе стали составлять текст разговора с работодателем, не забывая при этом записывать ивритские фразы русскими буквами. Словно перед боем, выкурив сигарету, Борис дрожащими пальцами набрал нужный номер. Для страховки Татьяна прослушивала разговор по параллельному аппарату, чтобы при необходимости подкорректировать мужа. После серии протяжных гудков в трубке послышался басовитый мужской голос:

– Геодезическая компания «Максимум» слушает.

Не успел Борис прикинуть про себя, что ничего себе фирма, если работает по максимуму, то ли представляемых услуг, то ли по своей производительности, как тот же голос нетерпеливо пробасил: