Моя девочка была так молода...
А Виндзор был как пластелин: мягкий, гибкий, принимал ту форму, которую Этель хотела видеть. Ей тоже было пятнадцать, когда она впервые забеременела. По счастью, все закончилось выкидышем. Виндзор уехал, и я думала, что это навсегда. Но я ошибалась...
Если бы тогда я могла хотя бы подумать, что подонка интересует не только её молодое тело...
Но тогда я повстречала своего будущего мужа и сама была увлечена. Потом родился Ульрих. Этель была взрослой, как мне казалось. И я выпустила её из поля зрения...
Долгие годы после того, как Этель пропала, я прокручивала события тех дней, вспоминая, что могла упустить. В то, что моя девочка покончила с собой, я не верила. В своём последнем письме Этель сообщила мне, что снова беременна. Она была счастлива...
Все, что мне оставалось - это надеяться.
Но время шло, и я всё больше убеждалась в том, что Этель больше нет.
Муж уговаривал меня забыть, отпустить прошлое. Жизнь моя стала напоминать театр: на сцене я улыбалась, а за кулисами рыдала и искала в темноте свою девочку...
Meine liebe kleine frau...
Муж умер ещё в семидесятых. Ульриха не стало десять лет назад. Детей у него не было. Так что я осталась предоставленной сама себе, и даже с кое-какими деньгами.
Я часто приезжала сюда, знала наизусть местные газеты. И, в отличие, от городских болтунов, я выяснила, кем была Марина Полякова - девушка, пропавшая вслед за моей дочерью.
Марина была родной сестрой настоятельницы монастыря, сожженного нацистами дотла во время войны.
В Англии этого могли и не знать, но в Германии, в узких кругах, ходили слухи, будто из монастыря вывезли немало святынь - иконы, Библии, кресты, все из золота. И всё это богатство вскоре оказалось в Дрездене. А дальше оно просто исчезло. Это было в сорок четвёртом. Многих тогда расстреляли. Многие покончили с собой. Среди них был фон Либбман, у которого работала моя Этель.
Мне многое стало ясно...
Однако в глазах закона, это было не более, чем мои предположения. Поэтому я переехала в Англию и выкупила особняк Виндзоров. Я хотела найти ответы на свои вопросы. Я хотела найти тело дочери и похоронить его по-христиански.
Несколько лет я играла безумную старушку, что было не так уж трудно. Днями я копалась в саду, а по ночам пробиралась к Виндзорам, благо они поселились неподалёку, и, затаившись под окнами, слушала...
То, что я узнала, сначала повергло меня в ужас. А потом родилась ненависть...
Чарльз Виндзор действительно привёз с собой сокровища, однако продать их не смог - было слишком опасно. Поэтому он их спрятал, и долгое время хранил тайну, пока не случилось несчастье с его сыном, Эдвардом. Тогда он открылся жене, рассказал всю правду: как он соблазнил Полякову, уговорил помочь проникнуть в монастырь. Как последовал за сокровищами в Дрезден. Как влюбил в себя мою дочь, чтобы завладеть материалами на фон Либбмана и шантажом заставить его отдать сокровища.
Изначально Виндзор не собирался убивать Этель. Он даже хотел жениться, так как она забеременела. Но внезапно получил весточку от Поляковой: она сбежала из России и едет к нему в трюме рыбацкого корабля.
Тогда Виндзор решил избавиться от всех женщин, которые могли ему помешать. Этель, Полякова... Были еще несколько случайных любовниц, которые захотели чуть большего.
Чарльз старел и понемногу сходил с ума.
Несчастье с Эдвардом окончательно лишило его рассудка.
Жена Виндзора понимала, что необходимо что-то предпринять. Самым разумным ей казалось найти сокровища и уехать с детьми подальше, а мужа отправить в психиатрическую лечебницу. Теплых чувств к нему, за годы измен и унижений, увы, не осталось. К тому же, у неё был туберкулёз, а денег на лечение едва хватало.
Её пришлось рассказать всё Элеоноре, старшей дочери - в одиночку она бы не справилась. Они вдвоём искали сокровища, перерывая сад, простукивая стены, но ничего не нашли.
Однажды ночью женщина умерла - утром нашли уже остывшее тело. Бедняга захлебнулась кровью, хлынувшей из горла. Её смерть была последней естественной смертью в особняке.
Оставшись единственной хозяйкой в доме, Элеонора довольно быстро вошла во вкус. Эта роль пришлась ей по душе. И делиться с кем-либо она не собиралась. Элеонора собственноручно убила сестёр. Чарльз бы ей ещё нужен, так как она надеялась выпытать, где он спрятал сокровища. Но это ей не удалось. Она многое перепробовала... Даже спала с ним...
Чарльз умер случайно - сломал шею, упав с лестницы. Элеонора избавилась от тела, чтобы сбить всех с толку.
Но тут удача ей изменила. Особняк был потерян. Тогда Элеоноре пришло в голову сыграть на суеверии доверчивых граждан - чтобы особняк не ушёл в чужие руки.
Элеонора продолжала убивать невинных постоялиц. А по ночам она рыскала по комнатам, как крыса, вынюхивая проклятые богатства.
Её план почти удался - никто не хотел покупать особняк с такой историей. Но денег на выкуп Элеоноре так и не удалось достать.
Муж оставил её, подрастающий Майкл требовал всё больше расходов, к тому же был еще калека-Эдвард, забота о котором добавляла ей весу в глазах общества. Но всё же Элеонора жила мыслью, что в один прекрасный день она станет сказочно богатой. Этим же безумием она "заразила" и Майкла, своего единственного ребёнка...
Я стала совсем стара, и они понимали, что после моей смерти особняк мог оказаться в любых руках. Поэтому они убили ту девочку...
Я не смогла её спасти, потому что тогда не знала всего. Но сейчас я знаю. И сразу поняла, зачем Майкл привёл Сару.
Я попросила одного своего старого знакомого, чтобы он установил камеры. Все, что произошло в холле - записано на плёнку. Я бы хотела, чтобы это увидели журналисты. Виндзоры не должны остаться безнаказанными.
Я также нашла все тела - в старом засыпанном колодце в саду. Одиннадцать девушек. Я прошу похоронить их по-христиански...
Марлен Бейнбах замолчала, и в комнате на долгое время воцарилась тишина, пока один из полицейских, немного смущаясь, спросил:
- А сокровища? Вы не нашли их?
Старушка неожиданно зло рассмеялась:
- Их нет. В этом доме, саду, и даже в этом городишке.
- То есть, Вы от них избавились? - журналистская братия заметно оживилась, защёлкали камеры.
- Я не хочу об этом говорить, - ответила Марлен, - но ОНА их никогда не найдёт...
Спустя несколько часов Марлен Бейнбах умерла от сердечного приступа, так и не сказав ни слова о сокровищах. Признаться, Сару они совершенно не интересовали. Мир пошатнулся, и небо уже не казалось таким голубым. Шум прибоя навевал тоску по тем девочкам, чьи останки целый день извлекали из колодца и раскладывали по мешкам для трупов.
Где-то там, в толпе зевак, Сара увидела Лурдес - бледную, как привидение. Заметив Сару, девушка слабо улыбнулась, и вскоре исчезла.
У Сары было ещё много вопросов, но, признаться, её уже тошнило от Корнуолла. Она смотрела, как ветерок шевелит враз поседевшие волосы отца, от которого уже полдня не отставали репортёры, полиция...
- Папа, а откуда у Лурдес твой телефон? - как бы невзначай спросила девушка, когда они садились в небольшой частный самолёт.
Отец неопределённо пожал плечами, и лицо его ещё больше помрачнело.
- А она ведь мне ничего не сказала, - продолжила Сара.
- Понимаешь, у нас с мамой не так всё гладко. Но я уверен, что со временем.
- Она беременна, папа. А мама уже давно с кем-то трахается...
- Но я же не могу...
- Думаю, тебе стоит за ней вернуться.
Сара положила руку на его колено и упрямо посмотрела в глаза - такие же, как у неё, карие, с коротенькими белёсыми ресницами.
- Ты очень хороший отец. А Лурдес мне нравится...
Отец обнял её и поцеловал в макушку. Так они сидели несколько минут, а потом он ушёл, оставив её в самолёте одну.
