- Эй, Оливер! - позвал принц. - Вторым будешь?
- С такими сиськами даже первым не буду, - процитировал Оливер древний анекдот.
- Чего? - не расслышал принц.
Оливер решил не повторять ответ, он глупый и обидный, хорошо, что пробормотал его тихо и неразборчиво.
- Нет, спасибо, - сказал Оливер. - Может, потом.
В поле зрения нарисовалась голова принца, без короны, а прическа растрепана, как у упоротого Киркорова, что бы последнее слово ни значило. Можно вспомнить, но не хочется, потому что все равно.
- Принц, штаны надень, - посоветовал Оливер.
Принц посмотрел вниз, рассмеялся, встал, натянул штаны, сел обратно.
- Извини, - сказал он. - Двусмысленно получилось. Я не нарочно, просто этот порошок так прет! Лучше чем любое вино! Все такое яркое, сочное, будто на срамной картинке нарисовано! Как будто весь мир - прекрасная фантазия!
- А он и есть фантазия, - сказал Оливер. - Не уверен, что прекрасная, но фантазия.
- Чего? - не понял принц. - Глючит, что ли?
Где-то за пределами поля зрения (можно повернуть голову, но не хочется) послышался голос Вильгельма:
- Сэр Оливер упомянул популярную на востоке теорию, что весь наш мир - сон какого-то бога или типа того. А мы просто элементы фантазии, фрагменты сновидения, частицы пейзажа. У нас нет ни прошлого, ни будущего, мы начинаем существовать, когда попадаем в поле зрения спящего бога, и прекращаем существовать, когда он про нас забывает.
- У меня есть прошлое! - возразил принц. - Если захочу, могу вспомнить всю свою жизнь начиная с самого детства!
- А это в той теории самое замечательное, - сказал Вильгельм. - Ее приверженцы полагают, что воспоминания фантазий формируются задним числом по мере необходимости. Захотел вспомнить прошлое - вспомнишь, а пока не захотел, твое прошлое не существует, ты просто хер с горы, неведомо как пришедший в божественный сон. Ой, ваше высочество, я забыл об этикете, прошу меня простить!
- Насрать, - сказал принц. - А как-нибудь можно определить, верна эта теория или нет?
- Никак, ваше высочество, - ответил Вильгельм. - Это обычное дело для поповских измышлений, ничего нельзя не подтвердить, ни опровергнуть, ты либо веришь, либо нет, а почему веришь либо не веришь - сам решай.
- На самом деле подтвердить можно, - заметил Оливер. - Мыслительная мощь божественного разума огромна, но не беспредельна. Когда надо быстро сформировать большой фрагмент фантазии, у других фрагментов на время пропадает детализация. Не уверен, впрочем, что это можно заметить.
- Ну-ка, поподробнее, - потребовал принц.
Оливер встал, огляделся. Ага, вот это сгодится - цветок в волосах трахнутой бабы. Протянул руку, выдернул, а баба вдруг цап, и выдернула обратно. Впилась в цветок упоротым взглядом, разглядывает, как произведение искусства, так бывает после мета, обычное дело. Поежилась вдруг и сказала:
- Мне почудилось, будто он превратился в кубик. Я вспомнила маму, а он превратился в кубик. Я испугалась, он вернулся обратно.
- У меня тоже на миг помутилось в глазах, - сказал Вильгельм.
- А я ничего такого не заметил, - сказал принц. - Хотя погоди-ка... Подумай-ка о своем папе еще раз.
Приподнял кружевной рукав, а на запястье у него часы - тоже анахронизм. Впился взглядом в секундную стрелку...
- Вильгельм, ущипни ее, - приказал принц.
- На кой? - удивился Вильгельм.
Женщина пискнула.
- Снова думай! - приказал принц. - Вильгельм, снова ущипни!
Женщина пискнула еще раз.
- Достаточно, - сказал принц. - Приколись, Оливер, ты, похоже, прав. Когда она думает о своем прошлом, стрелка на часах передвигается рывками.
- Ерунда какая-то, - сказал Вильгельм. - Получается, мы ненастоящие? Но я ясно помню, как...
Он осекся.
- Стрелка прыгает на пять секунд за раз, - сообщил принц. - У нее было на две, у тебя на пять.
- А у тебя? - спросил Вильгельм. - Ну, то есть, у вашего высочества, прошу меня простить?
Принц долго молчал, а потом вдруг сказал:
- Вообще пиздец.
И решительно накрыл часы рукавом.
- Некоторые вещи лучше не знать, - сказал он.
- Позвольте не согласиться с вашим высочеством, - возразил Вильгельм. - Увиденное не развидеть. Если мы всего лишь мимолетные фантазии хер знает кого... Да это просто унизительно! Немного чести быть персонажем такой саги!
- Чего ты несешь? - удивился принц. - Что такое сага? Хотя... Черт побери, откуда я все это знаю?! Викинги какие-то...
Краски поблекли, на мгновение мир стал черно-белым. При плохом освещении это не очень заметно, но наметанному взгляду сразу видно, что виртуальная машина на грани зависания. Очень глупая идея была произносить слово "фантазия" вслух, а потом все объяснять этим персонажам. А все чертов мет!
- По-моему, мы обсуждаем ерунду, - сказал Оливер. - Давайте перестанем маяться дурью, пойдем внутрь и совершим рыцарский поступок.
- То, что мы обсуждаем - не ерунда, - возразил принц. - Если мы просто мимолетные фантазии...
- Хватит дрочить на эту идею! - рявкнул Оливер. - Если ты прав - ты ввергаешь мир в логический парадокс, от которого он вот-вот перестанет существовать. А если неправ - просто дрочишь себе на мозги.
- Гм, - сказал принц. - И то верно.
Подошел к барной стойке, взял бутылку с вином, подбросил, поймал за горлышко. Подбросил еще раз, поймал высоко, над головой, и как врежет бабе бутылкой по черепу! Разлетелись осколки, брызнуло красное, и не поймешь, где кровь, а где вино. Возможно, гомогенная смесь, так проще имитировать.
- Я не хочу быть мимолетной фантазией, - решительно заявил принц. - Я хочу оставить след в истории мира. Пусть даже кровавый.
- А если все вокруг просто сон? - спросил Вильгельм.
- Значит, я стану кошмаром, который этот говнобог запомнит надолго, - сказал принц.
- Этот говнобог - сэр Оливер, - сказал вдруг Вильгельм.
Принц выхватил из ножен длинную шпагу, которой только что не было, хотя поклясться в этом Оливер не готов, возможно, он просто не задавался вопросом, есть ли у принца на поясе шпага, и она существовала как кот Шредингера, в бытии и небытии одновременно, и вот теперь неопределенность сколлапсировала...
- Почему? - спросил принц. - Обоснуй.
- Во-первых, с ним не связано никаких артефактов мироздания, - стал объяснять Вильгельм. - Судя по лицу сэра Оливера, последние минуты он о чем-то напряженно размышлял, но это не породило никаких странностей в бытии. Во-вторых, ваше высочество, с какого момента ваша память непрерывна, без пробелов и провалов?
- Гм, - сказал принц. - Пожалуй, с момента, когда... погоди... у тебя то же самое?
- Ага, - кивнул Вильгельм. - Он хозяин этого сна.
- Вы ошибаетесь, - сказал Оливер.
- Ой, да не пизди, - сказал принц и угрожающе поднял шпагу.
Оливер попытался спрогнозировать направление удара, и не смог. А забавно будет помереть от рук виртуального персонажа, которого сам же и превратил в собственного убийцу. Может, это первый признак фатальной депрессии? Надо спросить интеллекта, но потом, сейчас спрашивать бессмысленно, в этой виртуалке ресурсы и так исчерпаны.
- А забавно зарезать бога, который тебя спит, - мечтательно произнес Вильгельм.
- А вы не боитесь, что исчезнете, когда спящий перестанет спать? - спросил Оливер.
- Волков бояться - в лес не ходить, - заявил принц. - Я сделаю так, что ты меня долго не забудешь. Хорошие кошмары запоминаются.
- Я не единственный, кто здесь спит, - сказал Оливер.
- Чего? - не понял принц.
- Помнишь, я говорил, что бог этого мира - тупая старуха? - спросил Оливер. - Она спит этот сон, а я явился в него незваным гостем.
- Зачем? - спросил принц.
Оливер пожал плечами.
- Так, повеселиться, - ответил он после паузы. - Ты вряд ли поймешь.
- Да мне пох, - сказал принц и взмахнул шпагой.
Затряслось, загрохотало, одна стена треснула, с потолка посыпалась щебенка.
