- Что значит нет! - рявкнула королева. - Я приказала восстановить мироздание, а не лишать меня собственности!
- Ваше величество сказало: "Любой ценой", - заявил Мерлин. - Я прекрасно помню эту формулировку. Вашей ценой стало королевство. Зато бытию вселенной больше ничто не угрожает.
- Вообще-то угрожает, - подала голос Амелия. - Принц Бонифаций...
(говнопринц)
...ведет себя неподобающе.
- Такова цена целостности мироздания, - сказал Мерлин.
- А не слишком ли
(до хера)
большая цена? - спросила королева.
Мерлин пожал плечами и ничего не ответил.
- Мироздание не должно быть таким! - воскликнула королева. - В него будто бы вселилась посторонняя воля, и эта воля несет зло! Это недопустимо! Так не должно быть! Прекратить тотчас же!
Мерлин повернулся к ней спиной и пошел прочь.
- Ты куда? - крикнула королева ему вслед.
- Выполнять, - ответил волшебник и прибавил непонятное: - Волосы назад.
- Разрешите призвать его высочество к порядку? - подала голос Амелия.
- Кого призвать? - не поняла королева. - К чему призвать?
- Его высочество принца Бонифация призвать к порядку, - сказала Амелия.
- Ну, попробуй, - сказала королева. - А если не поможет...
Она вдруг поняла, что понятия не имеет, что делать дальше, если призывы не возымеют действия. В замке нет армии и никогда не было, потому что не было нужды, а мужчина только один - Мерлин, да и тот старик. А эти агрессивные мужланы на полудиких лошадях... Даже чуть-чуть страшно. Да и не так уж чуть-чуть...
- Я призову его к порядку, - повторила Амелия.
Сделала книксен и вышла в ту самую дверь, в которую вышел Мерлин минуту назад.
* * *
Они пошли медленно, но никого не поймали. Бледно-серые женщины быстро бегали и ловко уворачивались от объятий. Вильгельм в шутку предложил засадить какой-нибудь бабе стрелу в ногу, тогда, дескать, поймается без проблем.
- Фу, - сказал принц.
- Фу, - сказал Оливер.
На мгновение он почувствовал себя кем-то другим, приличным, достойным, высокоморальным, добродетельным, законопослушным, гуманным, еще тысячу разных эпитетов, порождающих примерно одинаковый отклик в управляющей эмоциями зоне мозга. Нельзя стрелять в человека, нельзя направлять оружие на людей, никогда-никогда, нельзя-нельзя...
- А прикольно штырит этот твой порошок, - сказал принц.
- Нет, - покачал головой Оливер. - Это не порошок штырит, это воля хозяйки замка.
- Королевы? - заинтересовался принц. - Она разве волшебница?
- Не факт, что именно она, - сказал Оливер. - Но какая-то сверхчеловеческая воля тут точно есть.
- А, я понял, аватар! - воскликнул вдруг Вильгельм.
- Может быть, - пожал плечами Оливер. - А может, и нет. Возможно, эта воля вообще не воплощена, наблюдает сверху или откуда-то еще, и прикалывается.
- Я тут не для того, чтобы надо мной прикалывались, - сказал принц. - Пойдем внутрь.
- Куда именно? - спросил Вильгельм.
Принц пожал плечами и ничего не ответил.
- Куда глаза глядят, - сказал Оливер. - Все равно куда. Куда бы мы ни пошли, история будет развиваться своим чередом.
- И вариантов развития не очень много? - спросил Вильгельм.
- Да, должно быть так, - кивнул Оливер.
Они вошли в замок, не через центральный вход, а через боковую калитку, пошли куда глаза глядят. Попали в помещение, похожее на ресторан: столики, барная стойка, бочки с пивом то ли вином.
- О, давайте напьемся! - обрадовался принц.
- После мета не рекомендую, - сказал Оливер. - Одно с другим лучше не смешивать.
- Тогда, может, еще мета? - предложил принц.
- Тоже не рекомендую, - сказал Оливер. - Доза нормальная, лучше воздержаться, не усугублять.
- А если не воздержусь? - спросил принц.
- Тогда история станет развиваться по другому сценарию, - ответил Оливер.
Из памяти всплыла нелепая картинка: растрепанная босоногая баба, долговязая и в штанах, из носа текут кровавые сопли, рядом мужик в камзоле, похожий на Оливера, собирается проткнуть ей сердце волшебной иглой.
Оливер поежился и поморщился.
- Ладно, не буду, - сказал принц.
В двери нарисовалась баба, тощая, как вобла, и немолодая. Горделиво выпрямилась и продекламировала:
- Я пришла призвать вас к порядку!
- А она не такая уж и страшная, - произнес принц с некоторым удивлением.
- После мета страшных баб не бывает, - сказал Оливер. - Особенно если ее тоже накурить...
- О, отличная идея! - обрадовался принц. - А ну-ка, поди-ка сюда...
- А ну-ка, давай-ка, плясать выходи, - фальшиво напел Вильгельм что-то смутно знакомое.
Оливер подумал, что она убежит, надо быть последней дурой, чтобы не убежать в подобных обстоятельствах. Но она не убежала. Принц взял ее за руку, провел за стол, она шла покорно, как овца. Оливер зарядил трубку порошком, достал зажигалку, протянул принцу оба предмета.
- Понеслось говно по трубам, - сказал принц.
Оливер хотел было возразить, что мет у него вовсе не говно, а очень даже приличный продукт, но сообразил, что принц говорит не в прямом смысле, а цитирует поговорку, которая, кстати, явный анахронизм, в средневековом замке не должно быть канализации. Гм. Электрического освещения тоже не должно быть, а оно тут есть. Ну и пусть.
- Ну и пусть, - повторил Вильгельм, это прозвучало как отражение мысли словами, как материализация чувственных идей, что бы последнее ни значило. А Вильгельм продолжал: - Продолжается наш путь, продолжается песня! Нам жить, этот воздух степной пить, и по звездным морям плыть, и бессмертными быть!
- Заткнись, - приказал принц. - А ты, сука, вдыхай дым!
Сука послушно вдохнула дым. Раз, другой, третий, вот в ее взгляде что-то изменилось...
- На колени, - приказал принц. - Да не ко мне залезай, рядом с лавкой вставай на колени! Вот так, а теперь...
Оливер отвернулся. Почему-то стало противно, так не должно быть, секс под метом - самое то, и не очень важно, сам занимаешься или наблюдаешь за другими, и то, и другое захватывает по самое не могу, и не важно, добровольный секс или насильственный, настоящего насилия под метом не бывает, только игры, а они иногда получаются такими забавными... не сейчас.
Черт, как же не вовремя нахлобучило! Теперь придется терпеть, пока не отпустит, может, свалить куда-нибудь и попробовать поспать... Да вон хотя бы на лавке.
Оливер вытянулся на лавке, закрыл глаза. Ритмичные звуки, только что жалко копошившиеся на периферии восприятия, заполнили весь чувственный мир, это стало прекрасно и противно одновременно, пожалуй, более прекрасно, чем противно, она ведь тоже радуется, под метом насилия не бывает. Если бы не нахлобучка, Оливер тоже порадовался бы, а так...
Он представил себе, что живет в этом замке много лет, например, тридцать три, все обрыдло и осточертело, каждый день одно и то же, приколы и развлечения давно приелись, а придумывать новые уже нет сил, фантазия истощена, ресурсы истощены, инерция захватила, катишься по жизни, как говновоз по колее, и не выбраться, и не так уж это плохо, уютненько, говно в цистерне не расплескивается...
- Тьфу, бля! - сказал вдруг Оливер.
Он вспомнил, где все это слышал в предыдущий раз. Он лечился от наркомании, тогда было модно лечить все подряд, вплоть до гомосексуализма, люди собирались в кружок и швыряли друг в друга говном своих душ, считалось, что это помогает. Глупость, конечно, реально помогают только селективные нейроблокаторы, комплексы нанороботов, вычищающие из мозговой ткани испорченные компоненты и выращивающие на их месте новые, нормальные. Для пользователя это как кнопка - принял решение, сказал: "Так, интеллект, я больше не употребляю", подтвердил сколько нужно раз, и вот ты реально не употребляешь, пока сознательно не передумаешь. И неважно, что решение было импульсивным, спонтанным, сиюминутным, интеллекту достаточно и того. Есть, правда, побочный эффект, на нынешнем уровне развития неустранимый - нахлобучки, таски и глюки никуда не деваются, нанороботы вычищают только самый минимум, а то, что наркотик нагадил вокруг, не трогают, и это с непривычки очень странно, когда ты много месяцев не употребляешь, а ведешь себя как хроник. Это не очень опасно, побочный вред нейтрализуется за год-два полного воздержания, но на кой черт воздерживаться так долго? Только поначалу странно вести себя как торчок на фоне полной трезвости, со временем разница между трезвостью и интоксикацией стирается напрочь, ты просто говоришь: "Так, интеллект, хочу протрезветь" или: "Так, интеллект, стимуляция по схеме шесть-два-четыре-восемь-семь", и зашибись. Интересная, кстати, схема получилась, попробовать, что ли, при случае? Или даже: "Так, интеллект, сгенерируй пять случайных чисел и дай стимуляцию по схеме, которая получилась". Безумно до предела, настолько безумно, что даже интересно.
