Тело быстро перешло в режим автоматической работы, позволяя сознанию задуматься над более насущными проблемами — вроде того, что его ожидало в жизни и по службе.
Он ушел из Центра высокотехнологичных авиационных оружейных разработок, будучи уволенным по соображениям безопасности в ожидании трибунала после двенадцати бурных, иногда опасных, в основном захватывающих лет. Когда он прибыл туда в 1988, HAWC, известный тогда как «Полигон «Грум Лэйк» представлял собой немногим более чем набор старых потрепанных сараев Комиссии по атомной энергетике и засиженных птичьими гнездами ангаров вокруг старой полосы времен Второй Мировой войны на месте пересохшего озера. Разве что была несколько улучшена система безопасности по инициативе Брэда Эллиотта, первого постоянного командующего объекта, желавшего привлечь военных специалистов и управляющих из Пентагона. Под руководством Брэда Эллиотта «Дримлэнд» рос, расширялся, модернизировался и, наконец, превратился в центр разработок футуристичного оружия, а также исследований и разработок в области авиационной техники. Патрик застал почти все из этого.
Когда Брэда не стало, Патрик надеялся, что однажды сможет принять бразды правления и вывести «Дримлэнд» на новый уровень инноваций. Назначение на командную должность в «Дримлэнде» означало верный талон на погоны с четырьмя звездами. Конечно же, если суметь адаптироваться к строгим мерам безопасности и игнорировать тот факт, что во время своего пребывания там, да и некоторое время после ухода вы будете практически невидимым, даже можно сказать мертвым для всего остального мира. Однако тот факт, что работая здесь вы являли собой будущее вооруженных сил США помогал быстро смириться с этим фактом и навсегда изменял вашу жизнь.
Патрик принял это как факт и даже научился получать от этой мысли удовольствие. То, что там же работала его жена, также серьезно помогало. Но требовался особый склад ума, чтобы работать в «Дримлэнде», как требовался и особый склад ума, чтобы работать этом Пятиугольном Потомакскмом Дворце Загадок и Шарад. Патрик предпочитал жаркие, сухие и открытые небеса Грум-Лэйк душным, замкнутым, похожим на тюремные помещениям этого места.
Между делом он телевизоры, установленные в коридорах. Шли сплошные новости о недавно объявленной македонско-албанской войне, тонкостях Дейтонских соглашений и перемирии в Косово, а также усилении российского и немецкого контингентов на Балканах, пытавшихся сохранять порядок, наступая на пятки спешно выводимым из региона американским войскам. Но основными темами был демонтаж американских вооруженных сил и утрата престижа США как защитника мировой демократии.
Возможно, будет и неплохо вылететь отсюда именно сейчас, мрачно подумал Патрик, вернувшись обратно к насущным проблемам. Вооруженные силы США выглядели погрязшими в полном культурном и идеологическом развале — благодаря новому хиппи-президенту и его идеям восемнадцатого века. Им просто не было места в двадцать первом веке. К сожалению, Соединенные Штаты встали на этот тяжелый путь.
Все больше людей начали обращать на него внимание, и Патрик понял, что работает на тренажере, словно одержимый. Чем больше он видел таких косых, шокированных и недоуменных взглядов, тем больше начинал закипать. В спортзал он пришел, чтобы развеяться прежде, чем прибыть туда, куда ему было приказано, но, к сожалению, эффект оказался противоположным. Пора было идти на встречу с судьбой.
Да пошло оно все, сказал Патрик сам себе. Если он хотят отнять у меня погоны или отдать меня под трибунал, пускай попробуют. Я буду грызться зубами. Судьба офицера стоило борьбы… По крайней мере, для одного старого офицера.
Он принял душ и облачился в «форму «А». Впервые за много лет он вгляделся в свое отражение в зеркале в полный рост. «Форму «А» ему носить доводилось нечасто, и синий хлопково-полиэстровый китель странно блестел и обвис за годы неиспользования и неправильного хранения. Одинокая «Серебряная звезда», врученная ему бывшим президентом Кевином Мартиндэйлом и «крылья штурмана-командира», врученные Брэдом Эллиоттом выглядели замечательно, но в остальном на кителе не было ничего примечательного — только два ряда лент, оставшихся с тех времен, когда он был капитаном. Брэд Эллиотт не испытывал пиетета к наградам и запретил ношение чего-либо, способного раскрыть какую-либо информацию о деятельности «Дримлэнда».
Довольно непритязательная форма, подумал он. Возможно, как и эта форма, его служба в ВВС не имела особенного значения. Несмотря на то, что он сделал очень много классных и очень интересных вещей, это в конечном итоге не имело значения для щедро украшенных большими звездами мужчин и женщин в Пентагоне.
Надевая эту форму и готовясь к этой встрече, Патрик с удивлением понял, что это, возможно, был последний раз, когда ему придется надевать эту форму — за исключением, возможно, трибунала.
Одевшись, Патрик направился прямо в H. H. «Hap» Arnold Executive Corridor к кабинетам министра ВВС и офицеров штаба ВВС. Хотя официально HAWC находился в ведении Исследовательской лаборатории Штаба Военно-воздушных сил Командования обеспечения ВВС, располагавшегося на авиабазе Райт-Паттерсон вблизи Дэйтона в штате Огайо (настоящая цепочка командования была засекречена, но если бы кто-то решил разобраться, он бы нарвался именно на это), деятельность HAWC была настолько секретной, что большинство связанных с ней вопросов курировал лично министр ВВС Стивен С. Брайант.
Пункт назначения логично проистекал из предстоящего трибунала — Террилл Самсон, как и обещал, выдвинул против него и Дэвида Люгера официальные обвинения, так что первой остановкой были офицеры Штаба ВВС. Сначала ему была назначен юристконсультант из штаба Командования снабжения ВВС, полковник, получивший все предварительные докладные и документы. Это, конечно, было формальностью, так как ничего из этих материалов не могло быть передано по обычным юридическим каналам. Дело пробыло на Райт-Пэт менее суток, после чего было передано непосредственно генерал-майору, начальнику военно-юридической службы ВВС в Пентагон.
Встреча с начальником военно-юридической службы ВВС началась в 7.30 и заняла пять минут. Рекомендациями генерала были: написать рапорт об увольнении с сохранением звания и срока службы, почетная отставка и безупречная характеристика. Все документы были готовы, старший юристконсульт в звании бригадного генерала был готов ответить на любые вопросы. Юристконсульты ВВС, прозванные «прокурорами-защитниками» подчинялись лично начальнику штаба ВВС генералу Виктору Хэйсу. Он также рекомендовал досрочный уход в отставку: рассмотрев меморандум от Министра обороны, он нашел уход с чистой характеристикой и сохранением звания адекватным и даже щедрым предложением, учитывая серьезность обвинений.
— Нет, сэр, — без затей ответил Патрик.
Следующей остановкой была кабинет трехзвездного заместителя начальника ВВС по кадровой работе. Опять же за закрытыми дверями, Патрик был уведомлен, что признан неблагонадежным и лишен допуска к применению ядерного оружия или ответственным операциям, более не имел разрешения на полеты в качестве члена экипажа военного самолета, а также на ношение либо применение любого вида оружия, от авиационного лазера до пистолета. Также он был уведомлен о своему переводе из категории XO (командиры и управляющие) в категорию OX — Other, или «прочие», куда входили ответчики перед военным трибуналом, офицеры без специальности, подчинения, подразделения и подчиненных. Смена категории отображалась в личном деле и практически гарантировала, что он никогда не получит нового назначения, не продвинется по службе, не получит никаких наград. Также эта запись войдет в характеристику, так что любые потенциальные работодатели на гражданке увидят ее, что гарантировало, что он никогда не окажется в кресле члена совета директоров и не получит какой бы то ни было должности, предполагающей какую-либо секретность, в стране или за рубежом.
На каждом из подобных сюрпризов Патрик должен был подписать документ, уведомляющий, что он понял все, что ему было сказано и все возможных последствия происходящего. Каждый раз, как его предупреждали о каких-то последствиях или информировали о возможных подводных камнях предстоящего трибунала, ему снова и снова предлагали добровольной уйти в отставку с сохранением звания, снятием обвинений и чистой характеристикой — своего рода тактика кнута и пряника. Каждый раз он отвечал одно и то же: «нет, сэр».
