Он искренне надеялся, что уже через пару часов будет поправлять на себе парадный костюм.
Привычного иным мирам переходного момента между ярким солнечным светом и бледным лунным на Альтерре в те времена не существовало: ночь наступала без промедления, обрушивая на землю чернильную тьму, едва разбавляемую мягким алым свечением. Поэтому если необходимые дела не удавалось завершить вовремя, они переносились на следующий день, и лишь зажиточные слои, имеющие в своем распоряжении энергетические светильники, продолжали собственную деятельность. Улицы же пустели в один миг, а в домах низшего сословия зажигались свечи, позволяющие лишь коротать за чтением или несложной работой период до сна. Щурясь от недостатка освещения и силясь прочитать набросанные собственной рукой цифры, Илисса не прерывала наметку выкройки. Она бы, конечно, уже прекратила работу, тем более что скоро обещался зайти Неис, и вряд ли бы он согласился на ее отсутствующее состояние, увлеченное делом, однако тосковать в безделье было чересчур утомительно. И опасно. Потирая затекшую от согбенного и недвижимого положения шею, женщина отложила от себя мел, придирчиво изучая параллельно идущие линии и сомневаясь в правильности расстояния между ними. Если бы тишину не разбил дробящийся стук в дверь, хозяйка дома еще долго бы подвергала сомнениям свои же расчеты. Соскользнув со стула, припадая на поврежденную утром ногу, Илисса медленно дошла до входа, сдвигая защелку и отпирая дверь.
- День уже завершился, отложи работу, - переступая через порог и отмечая следы нескрываемой усталости на женском лице, вместо приветствия произнес Неис. Для них обоих не существовало пустых фраз, и потому такому началу диалога вряд ли стоило удивляться. Качнув головой в ответ на это, та, к кому обращался столь тонкий намек на упрек в ее попытках не терять ни минуты, вернулась в большую комнату, позволяя визитеру снять верхнюю одежду и пройти вглубь дома.
- Ты хотел о чем-то поговорить? – другая бы наверняка сначала предложила горячий ужин, дала возможность отдохнуть, поговорила бы на отвлеченные темы, как случалось в большинстве семей, но Илисса не видела смысла в подобном оттягивании времени. Да и потчевать гостя было нечем: не позавчерашним же молоком, уже скорее всего свернувшимся. А сама супруга Владыки Бездны хоть и вынуждена была прислушиваться к желаниям человеческого тела, требующего пищи, все же умудрялась подкрепляться лишь раз-два в день самыми простыми блюдами, и вечером чаще всего не нуждалась в этом. Впрочем, кажется, Неис и не ждал особых приготовлений к его приходу.
- Этот рисунок на твоей руке, - от таких слов Илисса вздрогнула, невольно переводя взгляд на тыльную сторону ладони, где когда-то давно расцвел узор, идентичный тому, что украшал лицо Хэдеса, - он говорит о том, что ты более не состоишь в браке?
Непонимающе моргнув, женщина присела на край дивана, не совсем понимая, каким образом гость сделал такие – пусть и неверные – выводы. Темы ее замужества они не касались ни разу, вследствие чего она и не предполагала, что его это каким-то образом волнует. Однако и говорить ему о том, что она навечно останется супругой Владыки Бездны, даже являясь человеком, не желала. Не потому, что боялась разрушить какие-то отношения, за которые не опасалась. А лишь из нежелания пояснять, отчего сейчас они порознь. И потому, что не хотела вновь касаться болезненной темы.
- Прости, - Неис сжал ее пальцы в своей ладони, - я не стану тебе напоминать об этом. Всего лишь желал убедиться в том, что верно истолковал этот символ. У нас вязь по тыльной стороне руки говорит о разрыве союза, а на Альтерре, насколько мне известно, несколько видов брачных обрядов. Какой из них проходила ты, мне не известно.
Что ж, подобное объяснение действительно можно было принять. Только первородные сковывались цепью, вследствие чего подвергались обряду соединения у статуи Богини, и невестам надевались на шею ожерелья, что не снять никому, кроме их супругов. Основная же часть населения межмирья иначе создавала семьи, обычно следуя традициям, созданным тем божеством, что главенствовало на отдельно взятой области. Если же происходил конфликт религии, когда супруги жили под покровительством разных богов, зачастую весы склонялись на сторону мужчины. Однако насколько было известно Илиссе, ни одного обряда с использованием рисунков на теле на Альтерре не практиковалось. Тем не менее, все из тех же соображений, говорить об этом она не стала.
- Тогда, полагаю, я смею надеяться, что ты дашь свое согласие на заключение нашего брака? – не выпуская ее руки из своей, произнес мужчина, а у хозяйки дома как-то не вовремя в памяти всплыл момент, когда Хэдес просил – да что там, настаивал! – на их браке. И хоть это выглядело большим ультиматумом, не имеющим никаких вариантов ответа для нее, кроме положительного, чувств в те минуты было больше. Горько усмехнувшись, женщина вздохнула, с тоской изучая лицо сидящего перед ней гостя.
Илисса хотела предупредить мужчину, на что он себя обрекает, создавая с ней семью, которая никогда не станет полноценной, но, коснувшись ладонью живота, отвергла эту мысль. Не стоит ему об этом знать: тогда придется уничтожить зародившуюся в ней жизнь, а к такому шагу женщина не была готова. Даже если новая беременность отнимет все силы – ребенок родится и будет воспитываться в новой семье. Тем более что в глазах окружающих она – человек без дара. А значит, не скованная цепью. Сам же Неис, похоже, тоже не имеет подобных уз: он мало рассказывал о себе, однако, удалось понять, что основатели его рода пришли с другого мира, где никакого первородного брака не существовало. Экспериментаторское начало в женщине тянулось исследовать кровь будущего супруга. Разумная половина, осознающая отсутствие какого-либо дара, остужала пыл, но заставляла стискивать зубы в бессилии. Такой материал пропадает!
- Конечно, - словно бы и не на брак соглашалась, а говорила о новом заключении сотрудничества с заказчицей. И благодарила Небеса за то, что Неис не спрашивает ее о чувствах, довольствуясь лишь ее ответом. И не просит страсти, так холодно и словно бы вежливо целуя.
В ночь перед обрядом соединения Илисса сожгла засушенный цветок ирлеи и затушила вечно горящую на подоконнике свечу. Прощаясь.
Заключение брака по клановой традиции новой семьи, принимающей ее, для женщины стало таким разительным контрастом с тем днем, когда она вручала душу Хэдесу, принося клятву перед статуей Трехликой, что с тонких губ не пропадала горькая улыбка, впрочем, воспринимаемая окружающими за проявление счастья. Не сказать, что бы эта идея создать семью с Неисом ей претила: иначе бы Илисса ответила ему отказом, не мучая саму себя. Напротив, она трактовала это как шанс изорвать страницы прошлого и прожить хотя бы недолго, но как человек без грехов за своими плечами. Не как та, что обречена на скорое уничтожение и принятие наказания. Только не вспоминать некоторые моменты прежней жизни не удавалось. Преклоняя колени перед невысоким, но крепким мужчиной с невероятно густыми и длинными седыми волосами, собранными в косу, и повторяя за ним специально выученные к этому дню слова клятвы на неизвестном ей языке, Илисса слышала рядом с собой вторящий ей голос Неиса. Протягивая синхронно с будущим мужем правую руку проводящему церемонию старшему родственнику, ощущала, как в запястье и чуть выше вонзаются острые иглы, и видела, как на коже выступают капли крови, образуя причудливый рисунок из множества пересекающихся линий и полукругов. Знак их связи, который сейчас накроют тряпицей, чтобы унять боль. А через несколько дней останется лишь покраснение вокруг заживающих порезов и узор, созданный впрыснутой под кожу краской, безопасной для здоровья человека.
Опуская взгляд в пол и получая благословляющий их союз поцелуй в лоб, женщина даже нашла в себе силы улыбнуться мужу. С этого момента по традициям клана Рэнхем и законам Дахры, на которой она вряд ли когда-то окажется, Илисса принадлежала Неису. Но по воле Трехликой она навсегда останется супругой Хэдеса, что бы ни случилось.
