— Так вы что, успели познакомится с Тереховой? — удивился я.

— Естественно, — хмыкнул Самсонов. — Вы ведь поручили мне достать машинописный образец. Я выяснил, что в доме живут две машинистки — Малахова Алевтина Даниловна и Терехова Клавдия Потаповна. Ну, и пришел — по очереди — к обеим. Принес им на перепечатку две лекции своего брата, он в политехническом учится. Вчера принес, а сегодня уже получил. Вот взгляните… Я их для удобства номерами обозначил. Номер один — это печатала Малахова, а номер два — Терехова.

— Отлично, Игорь Демьянович! Я немедленно отправлю ваши образцы вместе с анонимным письмом на экспертизу. Вы меня подождете я скоро вернусь.

Через несколько минут оформленный по всем правилам пакет был отправлен в НТО.

— А что представляет из себя эта Нина Доценко? — вернувшись назад, спросил я.

— В тресте о ней не очень высокого мнения, — ответил Самсонов. — Считают легкомысленной особой. Однажды произошел инцендент. В конце рабочего дня Терехова подстерегла Доценко у подъезда треста и учинила скандал. Многие сотрудники слышали, как Терехова кричала: “Ты, Нинка, змея подколодная, разбила мою семью! Сначала к начальнику бегала, а теперь мужа у меня увела. Накажет тебя бог!..” Терехова была пьяна. В жэке мне сказали, что с ней случаются “загулы”.

— Гладышеву об этом скандале стало известно?

— Да.

— Как он прореагировал?

— Никак. Между прочим, в тресте поговаривали, что у Гладышева и Доценко и в самом деле были какие-то личные отношения. Несколько раз Доценко после работы заставали наедине с Федором Борисовичем в его кабинете.

— Кто проявил инициативу в уходе Терехова с работы из треста?

— Это была инициатива самого Терехова. Водители автобуса гораздо больше зарабатывают.

— О сыне Тереховых есть что-нибудь?

— Участковый инспектор лейтенант Барышев характеризует Николая Терехова отрицательно. С “хвостом” парнишка. Имеет приводы в милицию, состоит на учете в инспекции по делам несовершеннолетних. Полгода назад связался с группой спекулянтов, промышлявших запчастями к “Жигулям”. Но на него было мало материалов. После того, как спекулянтов осудили, Терехов вел себя некоторое время тихо. Однако месяц назад был задержан во время драки на стадионе “Буревестник” вместе с двумя приятелями. Они старше его.

— Кто такие? — уточнил я.

— Рабочие-ремонтники парфюмерной фабрики Егор Горохов и Павел Злобченко. Они были осуждены за мелкое хулиганство на десять суток. Терехова опять простили. Мать упросила не сообщать в школу, где сын и так на плохом счету.

— А сейчас эта троица поддерживает отношения?

— Вроде бы нет.

— А между Николаем Тереховым и Никитой Гладышевым не было, случаем, каких-либо конфликтных си­туаций, ну, скажем, на улице, во дворе? — спросил я.

— Барышеву об этом ничего не известно, — пожал плечами Самсонов.

— Вот что, Игорь Демьянович, нужно узнать, что делали весь вечер четырнадцатого мая Горохов и Злобченко.

— Вы думаете, что…

— Для того, чтобы о чем-нибудь думать, — перебил я, — мне нужны факты. В данном конкретном случае меня интересует, что делали вечером четырнадцатого мая Егор Горохов и Павел Злобченко, как они провели вечер, встречались пи с Николаем Тереховым куда ходили и так далее. Вот и все.

— Я должен также выяснить, что делал в этот вечер и Николай Терехов? — насупившись уточнил инспектор Самсонов.

— Нет, — покачал головой я, — этим займусь сам, Игорь Демьянович.

Через два часа позвонили из НТО и сообщили, что текст анонимки и текст “лекции № 2” напечатаны на одной пишущей машинке.

Что и требовалось доказать! Бывшая жена бывшего шофеpa Гладышева-отца Клавдия Потаповна Терехова приложила руку к анонимному письму, отправленному в прокуратуру. Да, но ведь могло быть и так, что Терехова лишь напечатала письмо по просьбе другого человека?

Легче всего верить самому себе. Однако лучше всего верить проверенным фактам. Их три. Терехова причастна к анонимке, ибо письмо напечатано на ее машинке, впрочем, может быть, в ее отсутствие?! Сын Тереховой Николай — одноклассник Никиты Гладышева, он конфликтовал с ним и однажды даже подрался. Николай Терехов был связан с правонарушителями, имеет приводы в милицию, состоит на учете в ИДН.

Три разрозненных факта. Дают ли они мне основание считать, что Никита Гладышев погиб насильственным образом, а Николай Терехов, в частности, причастен к его смерти?

Не дают!.. Хотя бы уж потому, что все эти факты могут развалиться под напором одного обстоятельства: а вдруг содержание анонимки соответствует действительности?

Одним словом, пора знакомиться с Клавдией Потаповной Тереховой.

18 мая 1978 года, четверг, 10 часов 15 минут

Перед бюро по обмену жилой площади толпились люди. Я с трудом пробился к двери.

Длинный коридор, масса дверей. Куда идти?

— Извините, девушка, вы здесь работаете? — остановил я чуть ли не пролетевшую мимо меня симпатичную девушку.

— До, — нетерпеливо ответила она. — А в чем дело?

— Где мне отыскать машинистку…

— Третья комната направо по коридору! — не дослушав выпалила девушка и мгновенно исчезла, растворясь в толпе снующих озабоченных людей.

Третья комната направо по коридору значилась под номером десять. Заняв очередь, я спросил у сидевшего на стуле старичка, поразительно напоминавшего одного из гномов в знаменитом фильме “Белоснежка и семь гномов”:

— Сколько машинисток работает?

— Трое, — охотно и неожиданно густым басом ответил “гном”. — Но если у вас серьезный ход на несколько комбинаций с отдельными и коммунальными, то есть если объявление будет пространным, вам лучше всего попасть к Клавдии Потаповне.

— Благодарю вас! — У меня, разумеется, был серьезный ход на несколько комбинаций, но объявлений не предвиделось.

…Откровенно говоря, я ожидал увидать не такую женщину. Маленькая, худенькая, с огромными доверчиво-наивными глазами, с красивым, но измученным какой-то потаенной печалью лицом — вот какой предстала Клавдия Потаповна Терехова, напечатавшая анонимку на Федора Борисовича Гладышева, в которой прямо обвиняла его в смерти сына.

— У вас что? — негромко, хрипловатым голосом спросила Терехова. — Текст объявления или другие документы.

— Да, — улыбнулся я, доставая из кармана сложенный вдвое листок ее письма. — Другие документы. Пожалуйста!

Терехова уже ловко заложила в машинку чистые листы. Привычным движением развернув листок, она изготовилась ударить по клавишам. И вдруг лицо ее вытянулось, а глаза — полные растерянности и даже ужаса — беспомощно уставились на меня. Ее руки бессильно опустились на колени.

Произведенный эффект оказался бльшим, нежели я мог предположить. Я взял анонимку, спрятал в карман и, наклонившись к Тереховой, негромко произнес:

— Клавдия Потаповна, я старший следователь прокуратуры, куда вы направили свое письмо. Экспертиза дала заключение, что оно напечатано на вашей пишущая машинка “Оптима”. Вы печатали это письмо?

— Да, — тихо ответила Терехова.

— Где нам удобнее будет поговорить? Вы же не хотите, чтобы кто-нибудь слышал наш разговор? — Я взглядом показал на работающих машинисток.

— Н-не х-хо-чу, — заикаясь ответила женщина, ошеломленная случившимся. Она встала и громко сказала, обращаясь к остальным машинисткам. — Девочки, я скоро приду. Поработайте пока за меня.

Я пропустил Терехову вперед. Мы прошли по коридору и поднялись на второй этаж. Клавдия Потаповна остановилась перед дверью, обитой дерматином, открыла ее.

— Входите. Здесь можно.

В комнате не считая шкафа, забитого папками, и двух стульев, больше ничего не было.

— У нас скоро начнется ремонт, — сдавленно произнесла Терехова. — Отсюда все уже выехали… Господи, зачем я это только сделала?!

И заплакала. Успокоившись, тревожно спросила:

— Теперь меня посадят, да? Как же вы так быстро узнали, что это я напечатала?

— Не стоит на это терять время, Клавдия Потаповна. Лучше сами скажите, что в вашем письме правда, а что — ложь?