— Какого… ты?! Там не просто так написано «Закрыто»! Выметайся! — он сплюнул, поднимаясь на копыта, — Каррион, вышвырни её! — грифон вздохнул и отложил слой залатанный шлем. Я заметила, что он держал при себе собранную Ксанти лучевую пушку.

— Я хочу поговорить. Деньги есть, — решительно перебила я, звякнув перед ним сумкой.

Гуль тут же поднял копыто.

— Или мы можем выслушать юную леди, — сразу поправился он. Ахвицотль оглядел моё незащищённое бронёй тело и металлические конечности, — Твоя устойчивость поразительна. Серьёзно, я думал, что вы все пройдёте пару шагов, а затем побежите обратно. Но разрушить башню… что ж… это впечатляет.

— Ну, я делаю впечатляющие вещи, — ответила я, спокойно глядя на него, — Мне нужно в Рассветную Бухту.

Его улыбка растаяла, а взгляд сместился к большой сумке рядом со мной.

— Каррион, проследи, чтобы нас не отвлекали, — гуль дождался, пока грифон уйдёт, а затем его губы скривились в нехорошей ухмылке, — Один момент. Ты решила подшутить надо мной, — он обежал вокруг меня, чтобы убедиться, не спрятала ли я что-нибудь в своей выжженной гриве или в обрубке хвоста. Я посчитала за большой успех, что не размозжила ему череп в тот момент, когда его копыта прошлись возле некоторых личных мест моей анатомии, — Итак… что заставляет тебя думать, что я могу поспособствовать… решению этого вопроса?

— Ксанти сказала, что ты слил зебрам информацию о талисмане внутри зебры с Жёлтой Реки, — похоже, его одолевали сомнения, но у меня не было ничего кроме собственной шкуры. Ни пушек. Ни уловок. Конечно, я могла бы убить его голыми копытами, но тогда бы меня просто вышвырнули.

— У меня много разных знакомых. И я довольно много где побывал, — ответил гуль. Я перевернула сумку с битами и на столе передо мной стала расти кучка золотых монет. Его белёсые глаза расширялись всё больше и больше, видимо вид довоенных денег его возбуждал. Ладно, это не то, что мне нужно было увидеть. Я подняла пустую сумку, чтобы он убедился, что внутри ничего не спрятано.

— У Оставшихся есть жар-бомба. Мне нужно её обезвредить. Для этого мне нужно войти и выйти из Рассветной Бухты. Ты должен знать кого-нибудь, кто может помочь мне сделать это так, чтобы меня не убили и не поймали. — Его улыбка выражала такое блаженство, что я была уверена, что он обдумывает, как забрать мои деньги и продать меня. — И да, кстати, если меня всё же поймают, за тобой придёт Рампейдж. Ты ведь знаешь бессмертную, неостановимую Рампейдж-Потрошительницу?

Его улыбка тут же скисла.

— Понял… да… что ж… такое возможно, — пробормотал он. — Возможно у меня есть пара знакомых среди Оставшихся. Они всегда были щедры по отношению к сочувствующим, полезным пони.

— Ты был сочувствующим во время войны? — спросила я, и он хмыкнул в ответ.

— Чтобы быть сочувствующим нужно сочувствие. Я был оппортунистом. Я играл в сочувствующего для зебр и рыл для ДМД, и получал денежки с обеих сторон. Это был инстинкт, который отлично послужил мне в Пустоши, — гуль цокнул копытами. — Однако, чтобы у тебя был шанс, придётся договариваться по-быстрому.

— Почему? Ты что-то знаешь? — хмуро спросила я.

— Я много чего знаю, Блекджек, — самодовольно промурлыкал он, полируя копыто о грудь. — И если ты заплатишь достаточно, ты тоже сможешь это узнать.

Я ухмыльнулась.

— Ну да. Прямо как те зебры.

Он тут же нахмурился и оглядел меня с ног до головы. Давай же, ублюдок, хватай наживку. Здесь только ты и я, одни…

— Ты знал, что они были здесь, когда Уиллоу и Вайндклоп не имели об этом ни малейшего понятия. Наверное был шанс отмыться, — его губы дрогнули и я увидела, как гордость и жадность борются с осторожностью. Подняв магией стопку золотых монет, я позволила им звякнуть, медленно опустив их обратно в кучу. — Ты можешь добиться почти всего, не так ли?

— Ну. При правильном стимуле… — пробормотал он. Одна монетка отскочила, приземлилась у его ног, и он тут же наступил на неё, спрятав под копытом. — Держать этих двоих в неведении было довольно просто. А их подопечных и того проще.

Я довольно улыбнулась.

— Но я не понимаю, почему они засуетились. Это кажется немного глупым, устраивать столько возни ради больницы, полной гулей, — заметила я, продолжая ронять монеты в сумку рядом с собой. У него прямо слюнки текли!

— Ну… ты не осознаёшь стратегическую важность больницы. Никто с нами серьёзно не торгует, так что перемены никто не заметит. Отсюда они могут нанести удары по Красному Глазу в Раю, по Коллегии, Свалке и Небесному порту и никто не будет к ним готов, — гуль усмехнулся. — А как только я получил бы свои трофеи, я свалил бы в Общество и купил себе их благосклонность. Или может открыл бы заведение в Арене, — сказал он, заходя за барную стойку. — Тем не менее, с твоим приходом всё изменилось.

— Потому что я в состоянии сделать тебя невероятно богатым? — предложила я с ухмылкой… которую он вернул в ответ.

— Вообще-то, да, — сказал он и нажал кнопку на своём терминале. Внезапно из под столов вокруг меня раздалась целая серия писков. — Дёрнешься и мне придётся продать тебя Оставшимся по частям, — затем он потянулся под стол и вынул взрывающийся рабский ошейник. — Теперь левитируй ко мне деньги и надевай это. У меня есть укромное местечко в задней комнате, чтобы спрятать тебя, пока всё не уляжется, — он встретил мой взгляд и хохотнул. — Что? Ты же не думала всерьёз, что я поверю, будто ты хочешь провернуть со мной сделку? Ты ведь святоша с Пустоши. Я уверен, ты здесь только для того, чтобы выболтать из меня какие-нибудь доказательства, чтобы вытащить тех придурков, — он кивнул на мою искромсанную ногу. — Наверное, весь разговор записывался на ПипБак, не так ли?

Теперь ухмылялась я одна.

— Чёрт. Ты меня раскусил. Ну, за исключением одного. Мой ПипБак? Это передатчик.

Тут дверь за мной распахнулась.

— Мины! — крикнула я. Уиллоу и Блоссомфорф вошли в Мортуарий у меня за спиной, и я своей магией осторожно по одной перенесла пикающие устройства в угол бара. Пегаска в высохшем крыле держала ПипБак Мармеладки. Ещё больше гулей толпились в коридоре.

— Я так понимаю, мой слуга мёртв? — усмехнулся нам Ахвицотль, его глаза подёргивались от понимания, что он на грани катастрофы.

Блоссомфорф усмехнулась.

— С ним разобралась полосатая, её способность ковыряться в железяках не ограничивается одними роботами. Одна спарк-мина и его силовая броня превратилась в отличную птичью клетку.

— Мы им займёмся сразу, как только позаботимся о тебе, — поддержала её Уиллоу.

Ахвицотль глядел на нас, переводя взгляд от одного к другому и облизывая губы.

— Так… эй. Послушайте. Я могу объяснить. Я… э… меня шантажировали. Зебры заставляли меня говорить всё это дерьмо. Потому что у них моя… мой… э… — Уиллоу навела на гуля свои пушки и дёрнула боевое седло, досылая пару патронов. При виде этого хозяин Мортуария скуксился и взглянул на меня с покорностью. — Вот дерьмо. Ладно. Ты меня уделала.

Начальница охраны Митлокера оглянулась на дверь, а затем взглянула на понурившегося гуля.

— Ахвицотль, за организацию заговора против жителей Хуффингтонского Мемориального госпиталя мы приговариваем тебя к изгнанию. Твой бар и его содержимое будут конфискованы и проданы в пользу сообщества.

Я удивлённо моргнула и уставилась на неё.

— А? Ты что же, не собираешься его пристрелить?

— Если бы ты получила его признание в убийстве Тулип, возможно. Но гули не в восторге от убийства других гулей. Даже одичавших, — ответила Уиллоу, с ненавистью глядя на Ахвицотля.

— С тем же успехом ты можешь меня прикончить! Куда я пойду? — возразил гуль.

— Тебе, кажется, понравилось работать с полосатыми. Может они тебя примут, — парировала Уиллоу. — Но я могу гарантировать, что если соберёшься пойти к Обществу, или во Флэнк, или в Арену, все пони будут знать, что за дерьмо ты здесь устроил.

— Что ж. Ясно… отлично. Верните мне моего слугу и позвольте собрать несколько вещей, и я пойду. Или вы изгоните меня в чём мать родила? — злобно спросил Ахвицотль?