Таш резко встал и обернулся. В двух метрах от него стояла трясущаяся от холода Сата.

- Я почувствовала его излучение, - добавила она дрожащим голоском.

- Как? Каро запретил...

- Я не пользовалась, - Сата подошла ближе к Ташу.

Он опомнился и, подойдя к ней, обнял. Стоять не стали. Нужно было соблюдать осторожность. И они зашагали вдоль улицы.

- Все получилось случайно, - объясняла она, - проснулась рано утром. Снился ужасный сон про Каро. Мучилась всю ночь. Хотел принять душ, чтобы успокоиться. Но потом я поняла, что это был не сон, - Сата посмотрела на старосту. И Таш заметил, что ее глаза воспалены, а лицо припухло. - Я поняла, что улавливаю что-то, идущее от лаборатории. Потом выбежала из дома... И чем ближе я была к лаборатории, тем сильнее были ощущения страха и тревоги. У меня потекли слезы, словно я вижу, как передо мной избивают какое-то животное, а я просто стою, - голос Саты начала захлебываться. Слезы быстро наполнили ее глаза и норовили вот-вот прорваться за ограждения, - ... стою и пошевелиться даже не могу. Они режут и режут, рвут его на куски несмотря на вой. До сих пор слышу этот вой. Таш, это был Каро. Понимаешь?! Этим зверем был Каро, - Таш посмотрел на Сату. Она уткнулась ему в грудь, пытаясь заглушить всхлипы. - Ему было так больно! Я ведь всегда его чувствовала - его незримое присутствие повсюду. Но сегодня я не узнала его. Это был он, но другой... затравленный. Я могу поклясться, что слышала его крик. Но так не кричат, - Сата смолкла. - Потом произошло непонятное. Меня словно кулаком в грудь ударили. Я задыхалась, голова гудела и ощущение, будто изнутри что-то вырывается наружу. А потом резко стихло. Вакуум, тишина. Я посмотрела на датчики: они взбесились, то сверкали, то гасли. Они что-то с ним сделали, Таш, - Сата посмотрела на него и впервые не увидела на нем маски непоколебимой уверенности, - Они сделали с ним что-то ужасное.

Таш обнял Сату за плечи одной рукой, держа в другой ее маленькие ладони. Они проходили мимо улиц, не обращая внимания на то, что жизнь брала свое. Деревенские медленно вырывались из цепких когтей ночных кошмаров. Дойдя до восьмого круга, Таш и Сата остановились. Они стояли прижавшись друг к другу. Так было теплее. Их взгляды были устремлены на ворота, находившиеся в ста метрах от них. Они смотрели на небольшое здание охраны, на мелькающие образы людей в окнах. Охранники редко выходили из сторожки, предпочитая наблюдать за происходящим через мониторы и с помощью датчиков наблюдений. Лишь новеньких они посылали делать, якобы необходимые, обходы. В такие моменты перед мониторами собиралась вся смена. Часа такого шоу хватало на полгода обсуждений и воспоминаний: как трясущийся и шарахающийся от каждого зараженного, охранник-новичок патрулировал улицы Деревни. Таш посмотрел на Сату. Ее слезы почти просохли, но в глазах по-прежнему читалась тревога. Сата смотрела за ворота. Оттуда начинается самый опасный отрезок пути к свободе. Она старалась ободрить себя мыслями о том, что по-прежнему является частью плана. Сата сжала кулак, мысленно возвращаясь к тому, что испытала сегодня ночью. И в сердце ее разгорался огонь.

- Нам надо собрать рисунки, - произнесла она, прервав размышления старосты.

Таш кивнул. Он ощутил, как Сата рвется вперед. Всего несколько минут назад она напоминала напуганную налетевшим ураганом девочку. Таш натянул на лицо маску старосты и отстранился от Саты. Ее глаза еще были красными от недавних слез. Совсем ненадолго в его мыслях закралось опасение, что ненависть к мучителям Каро и злость к ним могут превратить эту хрупкую девушку в уродливое создание. Но Таш оттолкнул эти мысли в след уходящей Сате. И без них было над чем подумать. Староста бросил взгляд на сторожку. Сейчас она больше напоминала огромную клетку со сторожевыми собаками, которые привыкли к тишине и размеренности. Охранять спокойную отару, отрешенную и безропотную - что может быть лучше?! Таш развернулся и направился к дому Шакирда, к самому проблемному участнику их плана. Возможно он уже пришел в себя. И если санитары забрали девочку, то разговор будет мордобитным.

Близился полдень. Призраки мучительной ночи отступили. С улиц доносились детские голоса. Впервые за долгие годы эти беззаботные звонкие крики не раздражали старосту. Он ловил каждый громкий возглас, редкий смех - дыхание пробудившейся Деревни. Таш остановился возле дома Шака. Он слышал, как внутри бурлит жизнь. Трубный бас главы семейства смешивался с тонким голоском юной Саши. Удивлению старосты не было предела. Девочка была в хорошем настроении, а значит, можно рассчитывать на мягкий нрав здоровяка. Но что-то в лаборатории явно пошло не так, раз санитары не спешат забрать девочку с кровотечением. Это значит, что с Каро действительно произошло что-то из ряда вон выходящее. Таш поднялся на крыльцо и, постучав, открыл дверь.

- Можно?

- Конечно, проходи, - на лице Шака не было и следа мучительного пробуждения.

Маленькая Саша сидела на коленке великана и задорно болтала ножками. Ей очень нравилось ощущать всю огромность Шакирда и прижиматься к его ладони, которая запросто обхватывала ее всю. Саша была одета в синие штанишки и рубашку с длинными рукавами. Вошедший староста сквозняком смахнул улыбку с детского лица. На кухне он увидел Надю - она занималась приготовлением чая. Услышав голос старосты, она обернулась. Тень тревоги появилась на лице хозяйки дома. Шакирд предупредил ее о возможном приезде санитаров. Но их не было, и визит старосты ее напугал.  Таш перевел взгляд на Шакирда, но великан лишь виновато отвел глаза.

- Мы можем побеседовать? - староста стоял у двери.

Шак кивнул и, пощекотав Сашу, пересадил ее на кровать. Таш вышел из дома, следом за ним Шакирд.

- Пора подышать свежим воздухом, - глядя на прогуливающихся соседей, произнес Таш.

- Вот оно что, - обреченно произнес Шакирд, узнав условные слова к началу действий.

Таш всем своим видом показывал, что не ожидал подобной реакции от самого близкого союзника.

- А ты на что рассчитывал? - недоумевая, спросил староста. - На санитаров? Если они еще ее не забрали, то уже не приедут, - на Шака эти слова не оказали никакого действия. Таш нахмурился. Очевидно, его друг уже сделал такой же вывод и не ждал санитарного подвоха. А, значит, тревожный взгляд Нади говорил совсем о другом.

«Вот оно что?», - пронеслись слова Шака в голове старосты. Но что стоит за этими словами? О чем эта глыба на ножках думает? Ведь единственное что его всегда беспокоило... Шакирд клонил голову к дому. За его могучей спиной раздавался щебет крохи Саши и редкие слова Нади.

- Вот оно что, - Таш озлобленно повторил слова друга.

Шак не смотрел на старосту. Ему очень не хотелось нечаянно разжечь в нем пламя.

- Решил, что внезапный отпуск тренера дал тебе время на передышку? - Таш оборачивал и маскировал истинный смысл ложными словами. - Решил, что все заморожено? Что праздник можно отложить до лучших времен?

Шакирд чувствовал, как об него бьются не слова, но вбиваются гвозди.

- На два месяца хотя бы, - тихо оправдывался он.

- Умилительно, - Таш сверкнул глазами. - Отсрочку себе решил дать? Как удачно все для тебя складывается. Томящаяся правда, которую снова можно ей не говорить. Два месяца свободы. Их нет у тебя и никогда не было. Что будет потом, Шак? Ты вообще собирался ей говорить? Или так, по-английски решил уйти: тихонько на цыпочках? Нас здесь не должно быть, - Таш произнес последние слова едва слышно.

Но злость бурлила в нем. И вид нерешительного Шакирда лишь подливал масло в огонь. Огромная туша мяса боялась взглянуть ему в глаза. Но нужно сдержаться. Староста «поправил» маску на лице и продолжил сверлить взглядом Шакирда.

- Ты безрассуден. Каким нужно быть дураком, чтобы раз за разом откладывать с ней разговор? Ты о чем-нибудь думаешь кроме себя? Ты думаешь о последствиях?..

- Тебя это волнует?! Нет! Так зачем спрашивать меня об этом? - полу криком выпалил Шак.

Голоса в доме тут же стихли.