Внезапно из толпы послышался громкий юношеский голос. Ребятня тут же стихла. Это был Костя Черенов. Ему было около шестнадцати, среднего роста, обычного телосложения, с невероятно глубоко посаженными глазами. Из-за этого казалось, что он всегда смотрит на всех исподлобья, а тень, всегда скрывавшая зрачки, таит на всех злобу. Для детей он был големом, уродцем и с ним почти никто не водился. Однако, когда возникали серьезные споры, откуда ни возьмись, появлялся Черный, так его звали ребята. Одетый в широкую футболку и штаны, он шагал босыми ногами по мерзлой земле. Ступни его, как и вся голень, были белыми и ороговевшими. Хотя издалека всегда казалось, что обут он в белые ботинки, это было не так. Жесткая и толстая кожа позволяли ему легко переносить холод.

Услышав голос своего третейского судьи, дети стушевались. Чью сторону он займет на этот раз, они не знали. И потому притихли, ожидая скорой развязки. Черный с легкостью провоцировал других на конфликт, пробуждая в них самые разные эмоции.

- Ты что тут забыл, червяк недокормленный? - Комаров был вне себя от того, что перепалка с детьми неожиданно стихла не по его воле.

Черный уставил свои маленькие, тонущие в тени глазниц, зрачки на Комара.

- Что ты зыркаешь на меня?

- Другого повода не нашел с детьми хреном померяться? - со злостью в голосе, но не громко, говорил Черный.

- Закрой пасть, недоросль, - встрял синелысый. - Или попадет также как и этим.

- Что, отшлепаете меня также как вы друг друга вчера?

Дети начинали хихикать. Впрочем, все, до кого долетели слова Черного, не скрывая улыбок, начали вспоминать как в доме Комарова вчера раздавались многозначительные крики.

- Пасть прикрой! - закричал Комаров. - Ты ни черта не знаешь!

- Может я не знаю, молод еще. Но вы-то, поди, уже все смогли друг о друге узнать. И куда бить и как долбить.

Округа заливалась неподдельным смехом. И больше всего смешила реакция Комарова на то, как он ведется на слова неоперившегося подростка.

- А теперь самоутверждаетесь с детьми. Два извращенца. Вас что, возбуждает детский крик? После этого хлестать друг друга приятнее? Так заводит, что ли?

Синелысый выронил рисунки и ринулся с кулаками на Черного. Разрезав толпу детей, он схватил подростка за грудки и начал трясти его.

- Малолетка, твой язык можно ведь и вырвать!

- Ну, попробуй. А потом всем расскажешь, как живется у ночных...

- Максимум меня посадят в карцер, - тряся парня как куклу, шипел синелысый. - И тебя со мной, как соучастника драки. Вот там и согреемся.

Зрачки Черного дрожали от напряжения. Он был немного напуган, но старался не выпускать уверенности из рук. Синелысый схватил парня за горло одной рукой и поднес к его лицу кулак.

- Ну что, где твоя удаль молодецкая?

Закричали дети. Внезапно они обрушились с кулаками на синелысого. Они пинали его по ногам, девочки щипали, дергали его за одежду. Синелысый опешил. Черный вырвался из его цепких рук и ухитрился оттолкнуть обидчика так, что тот грохнулся на землю. Дети рассыпались в стороны.

- Маленькие ублюдки, - шипел Комаров. - Староста на вас управу найдет.

- А ты пойди и его отшлепай, может тогда он тебя выслушает, - язвил Черный.

Он увидел, что дети держат помятые листки, которые недавно были в руках у синеголового.

- Гаденыш, - синелысый встал на ноги и готов был ринуться на детей.

- Может хватит уже? - за спиной раздался голос Саты.

Комар с синеголовым обернулись.

- А что без подружки? - язвительно пылал Комаров.

- Так вот из-за чего это все, - хмыкнула Сата.

Она приметила стоявшую позади толпы Аню.

- Он своими жалкими рисунками разлагает этих маленьких выродков, - возмущался Комар.

- И чем же, интересно? Обилием желтого цвета?

- Они никого не уважают. Носятся туда-сюда, снуют как тараканы, кричат, смеются безумолку...

- Это дети, Комар, уймись. Дети иногда шалят.

- Здесь никто не шалит. Здесь положено жить тихо. А твоя подружка-гермафродит устраивает здесь парк развлечений.

- Видимо ты не очень в курсе, что значит слово «гермафродит», - подала свой голос Анна.

Она подошла ближе к детям.

- Еще одна змея выползла, - прошипел прихлебатель Комарова.

- Заткнулся бы, синяя башка, - Аня была невозмутима.

Она поправила свой пояс и с ухмылкой посмотрела на того, кто попытался противиться ей.

- Ты, наверное, запутался сейчас. Так я разъясню ситуацию: порошок, снимающий боль в твоей тыкве, делаю я. Может ты не на того гавкаешь сейчас?

- Бабы, - Комаров видел, как синелысый сел в лужу. - Одна выдающаяся правит резервацией, другие с цветочками возятся. Даже из мужика бабу слепили.

- Дети, идите, поиграйте где-нибудь, - Сата посмотрела на ребят, ставших невольными зрителями спектакля, устроенного Комаровым.

- Ты так жалок, Комар, - рассуждала Сата. - Что даже на подмогу позвал к себе своего лысого массажиста. Если у тебя претензии к Каро, то иди и разбирайся с Каро. Причем тут дети? Это всего лишь игра. Они играют. Не всем же жить в болоте.

- Болото? - фыркнул Комаров. - Да, это чертово болото! И мы все с вами в нем бултыхаемся. Куски говна на поверхности: не тонем, но и не плывем. И я здесь, потому что я такой. Я нужен здесь. И я живу в тишине! И желаю жить в тишине. Да, я желаю быть здесь! И ни вам, и ни этим маленьким засранцам не позволено нарушать мой покой. Пусть ваша воспитательница держит свой детсад возле себя и проблем не будет.

- Я тебя поняла, - Сата помотала головой.

- Только вот ты сейчас в нашей, красной, зоне, увалень, - добавила Аня.

- Может, разойдемся уже? - процедил сквозь зубы синелысый.

Анна прошла мимо них и, взяв под ручку Сату, зашагала вдоль улицы. Комаров быстрым шагом направился в противоположную сторону. Синелысый за ним. Проходя мимо Черного, он проговорил что-то шепотом. Черный огляделся, надеясь, что хоть кто-то еще услышал слова синеголового. Но на улице почти никого не осталось. Лишь вдалеке он увидел стоявшего человека с полностью сгоревшим лицом. Его черные пальцы выглядывали из-под рубахи. К нему подошли Сата и Анна.

- Наш новенький, - приветствовала Кира Сата.

- Ты почему босой? - глядя на его черные ступни, выглядывающие из-под штанов, удивилась Аня.

Кир посмотрел вниз.

- Я не чувствую. Забыл обуть, - он хотел улыбнуться, но жалость к себе захлестнула его.

- На шум слетаются, как мотыльки на огонь, - Сата взяла его под руку, и они втроем зашагали медленно вдоль улицы.

Глава 7. Ночные

Кир проснулся далеко за полночь. Он поднял голову и огляделся. Зеленая темень стояла в комнате. Каро и Таш мирно спали. Стоило Киру сделать еще движение и тусклые зеленые полоски засветились ярче. На них появились ярко-зеленые точки, следившие за каждым движением очнувшегося новичка. Но Кир не обращал на это внимание. Ему еще не было знакомо ощущение сдавленного существования, когда со всех сторон на тебя смотрят десятки камер, измеряющих параметры твоего поведения. Он был взаперти, но не еще не ощущал себя в клетке на лабораторном столе. Он потер глаза и встал с кровати.

Киру казалось, что его покрывает толстый слой пыли, который мешает дышать.  Ему хотелось на свежий воздух. Его тянуло наружу. Но перед этим он заскочил в ванную комнату. Стараясь не смотреть в зеркало, сразу встал под холодный душ. Кир даже не заметил этого. Нервные окончания все еще слабо ощущали изменения температуры. Кожа на спине стала заметно светлее и тверже. Хоть монии и обновляли клетки хозяина, оказывая таким образом регенерационный эффект, настоящим чудом для Кира стала сохранная капсула, в которую его поместили сразу после выхода из-под купола пепла. Гениальное изобретение, позволившее сократить смертность в несколько раз.

Но Киру не было это известно. Он не думал о том, благодаря чему и кому остался жив. Его тянуло на улицу. Закончив смывать с себя мнимую пыль, забивающую поры обожженной кожи, он быстро нацепил бледно синего цвета штаны и широкую футболку со своей биркой и вышел на улицу. На этот раз он был внимательнее и обулся в серые ботинки, оставленные у двери. Холодный воздух тут же накинулся на дерзнувшего храбреца. Но Кир и не думал дрожать от холода: он не чувствовал вонзающихся ледяных гвоздей сопротивляющейся зимы. Спустившись с крыльца, он пошел в сторону главной улицы.