Каро повернул голову к иллюминатору, желая увидеть происходящее внизу. Космопорт сиял в сумерках яркими огнями. Темно-синий мрак сгущающейся ночи заполнял все вокруг. Смотреть с дальнего сидения было неудобно. Шаттл сделал поворот и космопорт скрылся из виду. Началась тряска. Каро оглядывался по сторонам, глядя на корпус и вслушиваясь в его треск. Лица сидящих сзади были спокойны - каждый смотрел в свою сторону. Лишь один внимательно наблюдал за Каро, перехватив его встревоженный взгляд. Каро посмотрел на Антонова. Он все также сидел с закрытыми глазами, и казалось, будто наслаждается взлетом. Каро откинулся на спинку. Он пытался отпустить тревогу. Земля была уже далеко. И все, что было связанно с ней, на большой скорости становилось далью, уходило за горизонт. Каро прикрыл глаза. Он хотел выглядеть также как адъютант - спокойно. Шаттл немного трясло из-за воздушных промоин. И каждый раз Каро ощущал, что его держит за руку тот, кого он должен был помнить. Сжимая и разжимая пальцы, он ощущал тепло в руке и ноющую истому тоски. Каро поднимался все выше, перешел границу с космосом, но нерушимая связь с оставшимися на Земле все еще тянула за оставленный в теле крючок.

По громкой связи пилоты сообщили о выходе в космос. Через три минуты будут включены ускорители, и они устремятся в черную пустоту. Где за несколько миллионов километров находился флагман космического флота - тяжелый крейсер «Яростный». Лететь до него еще около часа.

Антонов был рад наконец-то вернуться на флагман. Он неуютно чувствовал себя на Земле и не любил даже короткие посещения планеты. Прежде всего, из-за гравитации - она сильно прижимает. Каждый раз, когда транспортный шаттл приближался к Земле Антонов ощущал себя взрослым ребенком, которого жмет объятиями слишком опекающая мать. Его стихией было бесконечное космическое пространство, корабли и станции. Служить на флагмане - гордости российского космического кораблестроения, придавало не только статус, но и пробуждало скрытые мотивы постоянно быть на этом крейсере. Ощущать его сердцебиение, тонкую, едва уловимую, вибрацию. «Яростный» для него стал вторым домом, который он с радостью ставил на первое место. Ничто не могло огорчить его в этот день.

Он отпустил тревожные мысли и даже не думал о том, что рядом с ним сидит Каро - непонятное создание ученых из Деревни. Антонов не хотел слишком много думать о том, кого он видит впервые и вскоре передаст военным медикам, которые посадят его в другой корабль и отбудут на станцию, скрытую на дальних рубежах. Антонов открыл глаза. Каро мирно дремал в кресле. Солдаты тихо беседовали о чем-то своем. Посмотрев в иллюминатор, адъютант понял, что они все еще не перешли в режим ускорения. Отстегнувшись, Антонов направился в кабину пилотов.

- Что происходит? - недовольно спросил адъютант. - Почему мы на прежней скорости?

- Приборы шалят, - первый пилот развернулся к адъютанту. - Не можем понять, что происходит. Бортовая система в норме, но на команды не реагирует, или реагирует с задержкой.

Антонов подошел ближе к пилотам, глядя на приборную панель. На мониторах действительно творилось нечто непонятное. Странные шумы и помехи. Одни датчики фиксировали высокое напряжение в сети, другие наоборот говорили, что все в штатном режиме.

- Диагностика что показала? - спросил Антонов.

- Система в полном порядке, но зафиксированы скачки напряжения в некоторых цепях. Они не влияют на работоспособность корабля.

- Тогда почему мы не можем включить ускорение? - не понимал адъютант.

- Датчики фиксируют странную активность защитных систем в кормовой части, - сообщил второй пилот.

- Что именно?

- Точно не могу сказать, но это из-за непонятной электроактивности. Такое ощущение, что в системе вирус, - глядя на показания приборов, предположил второй пилот.

- В бортовой системе? - не веря в это, переспросил Антонов.

- Причем не просто вирус, а целенаправленное блокирование ускорителей.

- Выведи меня в салон, - адъютант приказал включить громкую связь с пассажирским отсеком. - Марков, возьми ребят, и немедленно оправляйтесь на корму. Осмотрите там все палубы и доложите, - Антонов подошел к боковой панели и начал вводить данные.

Он хотел лично удостовериться в том, что пилоты не ошиблись. Догадка одного из пилотов была логичной, но слишком неправдоподобной. Перед полетом шаттл проверяется системами безопасности и техниками. Три степени проверки, каждая сложнее предыдущей и вдруг вирус?! «Либо это саботаж...», - рычал про себя Антонов. Шаттл тряхнуло. На приборной доске несколько датчиков окрасились красным. Раздался сигнал тревоги!

- Они позади нас; готовятся атаковать! - прокричал первый пилот и накренил корабль резко вниз.

- Кто они? - кричал Антонов, уцепившись за поручень на стене.

- Идентифицировать не удается, - отвечал второй пилот, - следуют за нами.

- Объявить общую тревогу! Доложить на «Яростный» о нападении и о сбое в ускорителях.

Корабль сильно тряхнуло. По корпусу прошлись несколько ударов. Звук прогибающегося металла эхом отражался от стен.

- Что с барьерами? - спросил Антонов.

- Они бьют в одну точку. Кинетические барьеры держатся, но они пробили щит... - с ужасом в голосе рапортовал второй пилот.

- Так легко? - удивился адъютант. - Выпускайте ловушки, гасители, маневрируй!

Кабина пилотов окрасилась в красный цвет от тревожных датчиков. Антонов направился в пассажирский отсек. Солдат, сидевших с ними, не было. Они отправились осматривать кормовые отсеки. Держась за кресла и пытаясь не упасть, Антонов добрался до ряда, где сидел испуганный Каро. Он смотрел в иллюминатор и в его глазах отражался свет от взрывов и выстрелов орудий шаттла.

Антонов пробрался к иллюминатору. Но в кого именно стреляют турели корабля, не было видно. Шаттл метался, резко менял направление и ускорялся на поворотах, выпуская мины заграждения. Корпус корабля съеживался. Хлесткие удары рикошетили по обшивке. Во мраке космоса виднелось темное облако, из которого выглядывал острый конус вражеского корабля. С разных сторон он вел огонь по шаттлу.

- Командир, с «Яростного» высылают подкрепление, - по громкой связи сообщил второй пилот.

Антонов вылез из кресла и направился к пилотам. Шаттл резко перевернулся и, ускорившись, нырнул. Пассажирский отсек окрасился синей вспышкой взрыва. Антонова отшвырнуло на кресла как тряпичную игрушку. Он схватился за них и попытался быстро встать на ноги, но оглушающий взрыв сбил его с ног. В отсеке загорелся красный и желтый свет, извещающие о разгерметизации корпуса. Антонов лежал без сознания. Шаттл вертело и кидало, но он продолжал мчаться вперед, на встречу с вылетевшей эскадрой. Раздался женский голос оповещения: «Корпус разгерметизирован. Немедленно проследуйте в спасательные капсулы». Корабль трясло, по нему продолжали стрелять.

Антонов пришел в себя. Его лицо окрашивалось в желтый и красный цвета. Он слышал предупреждение системы безопасности и рев раненого корабля. Адъютант открыл дверь кабины. Первый пилот пытался вывести корабль из-под шквала огня. Взрывы средней мощности раздавались у самого корпуса, но шаттл успешно избегал их, ныряя и выкручиваясь изо всех сил. Увидев вошедшего Антонова, пилот стал докладывать:

 - Мы несколько раз попали в него, но он крепкий орешек, - докладывал пилот. -  Нас подбили: корпус пробит в нескольких местах, - корабль трясло, мешая говорить, - инженеры и бойцы успешно эвакуировались в спасательных капсулах.

- Они живы? - уточнил Антонов.

- Вражеский корабль не стал гнаться за капсулами. Похоже ему нужны мы...

- Или то, что мы везем, - задумываясь, произнес Антонов.

- Нужно уходить, командир, - выворачивая штурвал, настаивал первый пилот, - они скоро накроют нас или у нас раньше кончится кислород.

Второй пилот посмотрел на адъютанта. На лице Антонова застыло раздумье. В его глазах сверкали красные огни датчиков, сообщавших о катастрофическом сокращении кислорода в кормовых отсеках. Кинетические барьеры на половину разрушены, щиты давно сбиты.