Слишком долго смотрела на руку вальяжно выкручивающую руль, на татуировки, которые испещряли кожу. Он же ненавидит все эти вещи? Татуировки, дырки в теле, цветастые прически. Так почему у самого под темной кожанной курткой рассмотрела зигзаг смоляной?

- Ананина, только не пожирай взглядом, - как будто подзатыльник отвесили, до того стыдно стало. А Хаски решил осквернить помещение своими ямочками на щеках. Запоздало отвернулась к окну. Надо отвлечься на поездку, давно не каталась на машине.

И я честно наслаждалась медленным перемещением по гравию, ощущению холодка по лицу, лезущим в лицо волосам. Не слушала голоса сзади. А потом выехали на трассу.

Наследник разогнался, судя по машинам которые мы, как стоячих обгоняли, и деревьям, мельтешащим беспрерывно в окне. Стекло пришлось поднять, а то дышать становилось трудно, когда поток воздуха бил в лицо.

- Дим, мне не нравится, когда ты летишь, давай помедленнее, - жалобный голос Имины раздался сзади.

- Нормально. Сто семьдесят не предел, дорога почти свободная. Правильно, Ананина? - рука Трески опустилась сбоку на мое кресле.

- Ну правда, хватит, - заскулила в голос Олеся.

- Ананина, а ты должно быть никогда на машине не ездила? - ехидный голос Трески на ухо стал раздражать, как каблук внезапно оторвавшийся посредине путешествия. И теперь я, повернув голову к этому «каблуку» размышляла выбросить его в окно или промолчать и попытаться доковылять. Выбрала второй вариант. Боюсь меня отправят вслед, если попытаюсь его руку наглую отправить в лобовое стекло вместе с хозяином.

- Ой-ой. Ты прав, - с сарказмом сказала. - Смотри, а то вырвет и салон испачкаю.

- Не смей блевать у меня в салоне! - резкий окрик оглушил. Визг тормозов также прорезал слух, а сила движения едва лбом не впечатала в панель, хорошо пристегнулась.

- Поаккуратнее никак? - попенял Трески сзади.

- Никак, - грозно ответил Хаски, снизив значение скорости не знаю насколько, но ощутимо по замедлившимся деревьям через окно.

- А ты, - я сразу поняла, что речь обо мне. Повернулась, на меня показывали пальцем. Некультурно. - Терпи, или я заставлю потом слизать все!

От такой угрозы я передернула плечами и скривила губы, представив в мыслях эту картину. Неприятное зрелище.

- Остановить машину? - Мой тупой юмор еще никто не научился понимать. Пришлось разъяснять.

- Я пошутила. Меня не тошнит, - Хаски медленно повернулся на меня. Ему по идее на дорогу надо смотреть, а он на меня по-прежнему. Так и хотелось выкрикнуть: «смотри на дорогу». Но окрик Пуделя вернул его внимание и тот спохватился.

- Ты идиотка, Ананина, а если бы я головой стекло пробил!? - взвизгнул и этот неандерталец. За плечо резко дернул, заставляя на себя смотреть. Бесило их превосходство.

- По-моему, все честно. Трески пошутил, я пошутила, - они очень удивились, как я фамильярно обозвала одного из представителей знатного семейства. - Квиты. Что-то не устраивает - высаживайте.

Молчание гробовое, словно его катком в асфальт закатали, и оно без сил и возможности двигаться успокоилось.

- Какая языкастая ты все-таки, - теперь более спокойный голос от водителя, но от этого не менее пугающе. - Сейчас проверим насколько ты смелая в других местах.

Оставшаяся дорога завершилась без эксцессов. Остановились на площади Вранели - в честь одного из военачальников. Во время последнего штурма Бастардами пятьсот лет назад здания администрации командир одного из батальонов лично закрыл себя в бункере с оравой противников, заблокировавшись и распылив вирус по замкнутому помещению. Он семь дней сидел взаперти без воды и еды и наблюдал, как один за другим гибнут Бастарды в предсмертных муках. А потом, когда последний умер из пленных, освободился худой и немощный, но живой. Вот его и считали героем войны Бастардов. Насколько известно, его потомков больше не существовало.

Молча восхищалась подсвечивающейся территорией, фонтаном большим с крокодилом, разинувшим пасть, откуда брызгали струи воды. По улице горели ненавязчивые голубые огни. Молодежь ходила по тротуарам, небольшие компании. Пожалуй, наша была самая внушительная. Четырнадцать человек. Меня пихнули в спину, пока я рассматривала окружающее пространство. Обернулась. Трески, кто бы сомневался, что это был он.

- Иди быстрее, под ногами мешаешься, - сделал замечание. Какой он неприятный человек. Пошла за спиной темного с эрокезом. Он один из самых низких, не так плохо себя чувствовала рядом с ним. Вновь открытое огромное пространство с фонтанами: маленькими, большими и очень красиво подсвечивающимися разными оттенками.

Не дали насладиться пейзажем. Путь наш резко оборвался напротив белой крыши-пирамиды, сквозь нее был виден свет. Пирамида - невысокая метр примерно в высоту. Сбоку обнаружилась белая лестница. И что мы здесь забыли?

- Добрый день, - мужчина на входе высокий и подтянутый. Поклонился, головы так и не поднял. - Шоу пока не началось. Проходите, располагайтесь с комфортом!

На его речь мало обратили внимания. Я с любопытством оценила склоненного мужчину - Аристократа. Слишком грязная работа для человека, с вирусным барьером. Что настолько плохи дела с кредитами? Обычно такими вещами занимались наемные Бастарды.

Не заметила, как Хаски пропустил вперед Пуделя и Виталика, а сам стал идти в одну линию со мной. Я подозрительно покосилась на него и почти сразу отвернулась.

- Надеюсь, ты поняла, что это за место? - пообщался Дмитрий с моим плечом.

- Без понятия, - ответила, разглядывая обширный холл в красном цвете, мужчин в черных костюмах, как и при входе. Точно ад - все красное: потолок, стены и пол. Только черные, как демоны, обслуживающий персонал заведения.

Подошел очередной мужчина со стороны его величества Хаски и указал рукой на двери. Приоткрыл одну, потом вторую инаправил ладонь вперед, при этом почтенно поклонился, как раб.

- Это Амиак - один из пяти самых известных мест, где служат Бастарды. - Хаски, наконец, посмотрел на меня. - Догадываешься, зачем мы здесь?

Ехидно-надменная улыбка исковеркала лицо ненавистного Аристократа, вновь заставив задрожать от омерзения. Нет в нем ничего хорошего, доброго. Только гниль. Вчера я была под афродизиаком, а сегодня с утра - остатки пьяного угара, вот и реагировала в не свойственной себе манере. Теперь была спокойна.

- Здесь покупают Бастардов в любом виде: как проституток, как служанок, как товар, - продолжил он.

Зал был полностью темный, лампы в виде приплюснутых кругов горели над головой, отдавая синевой. Столики располагались рядом друг с другом. Было жарко, душно, плохо проветривалось. Пахло немытыми телами и алкоголем. Злачное место. Поморщилась от запаха.

- Здесь покупают и мужчин. Любой Бастард, появившийся в Амиаке, теряет свободу без своего ведома, - продолжал объяснять Хаски.

Наша многочисленная компания заняла места на темно-бордовом диване рядом со столиком. Хаски опустился в кресло рядом- перпендикулярно мне. Официанты выдали меню.

А я тем временем разглядывала огромную лестницу, ведущую вниз к арене - единственному светлому пятну на весь зал. Именно ринг и освещал зал.

- Ставки будем делать? - Пудель загорелся энтузиазмом, ладони, потер друг об друга. Он - садист. Улыбка четко нарисовалась на его лице, едва не до ушей растянулась. Интересно, все-таки какая у него фамилия? Учитывая, что я знакома теперь с Хаски и Трески, кто здесь еще из верхов Страдовцев?

Пудель раскрыл одно из предложенных меню, на его вопрос по поводу ставок не ответили.

- Какие девочки! Трески, не желаешь прикупить сексуальную рабыню? - Александр располагался справа от меня на диване. Открытое меню передал Максу через стол. - Мне нравится темненькая с буферами. Аппетитная!

Трески взял меню с важным видом и внимательно рассмотрел:

- Пожалуй, ничего. Только меня пока Зарина развлекает. Покупать никого не собираюсь, - я намотала на ус информацию. Бедная Заринка. Он на нее конкретно насел. Из раздумий вывел тычок под ребра.