- Убирай половину отсюда, - Пудель махнул рукой, прогоняя никчемных клопов.

А Глен - это тот грубый с запахом перегара, который швырнул мой пакет. Обернулся на нас и рукой показал:

- Последние два ряда свободны.

Кристинка и Машка замыкали толпу, поэтому облегченно развернулись. Мы повстречались взглядами. Может тоже под шумок одним больше другим меньше? Решила рискнуть, поймав улыбки соседок.

- Эй, ты! - лавина мурашек или тяжелые удары в грудь, но я почувствовала, что обращались именно ко мне. Глубоко вздохнула, проталкивая кислород внутрь, и обернулась. - Да, ты. С уродским глазом здесь оставайся.

Меня запомнили. Прочитала вызов по холодной пронзительной ярости в лице Глена. Мелкая рябь по всему телу прошла полноправной хозяйкой, и оставалось ловить ее вибрации и молчать. Срывать жадно глотки. Не дать понять, что я напугана.

В чем дело? Столько терпела презрения молчаливого, но заметного с одного взгляда. Но может дело в том, что все Бастарды - смотрели на невезучую девушку с долей любопытства, а Аристократы - вся поляна обратила любопытные взоры после замечания Глена. Значит, ко мне вдвойне будут присматриваться. Слишком много презрения.

- Ребятки, для вас задание, - заявил какой-то парень. Рыжий. Хоть какое-то разнообразие в их лицах. - Сбегайте за алкоголем, а то у нас заканчивается.

Парень поднял бутылку стеклянную в воздух и поплескал темно-коричневой жидкостью в емкости.

- Давайте, мальчики, а то тоже будете нас развлекать! - смех редкий просочился на поляну.

- Не, Урберг, это в твоей компетенции. Я по девочкам, - заметил кто-то и опять одобрительный гул.

- Глен, пни для скорости, - заметил еще кто-то. Здесь столько неизвестных лиц, что точно не отследишь источник. И наших мальчиков в количестве пяти штук сдуло с поляны наказом Глена и благодаря его внушительным подзатыльникам. Очень громким с хлопком разбивающимся об головы Бастардов.

И нас осталось семь. Я нутром чуяла, как нас изучали под микроскопом. Каждый микроб на теле, стараясь не пропустить изъянов.

- Диман прав уроды, - прокомментировал кто-то.

- Ты смотри у них ног вообще нет. Коротышки.

Аристократы лежали на поляне, а мы перед ним семь молчаливых девушек. Четыре из нас - в приличной одежде. Три, включая меня, оделись страшно. У одной синие волосы, у другой тело в пирсингах и тату.

Олеся. Милая длинноногая брюнетка «пучеглазик». Вот не жилось ей спокойно. Встала на каблуках, поправила задравшуюся юбку и поковыляла к нам, испещряя траву выемками. Чего от них ожидать никто не знал. Мы и молчали.

А я внутри горела и долго ли смогу сдерживать пламя не уверена. Но, пока старалась отвечать критериям Бастардов - тихая, послушная, и молчаливая без языка полностью. Интересно, что от нас хотели?

Олеся критично оглядела сначала нормальных девушек. Хмыкала возле каждой, очевидно давая понять какого мнения.

Очередь дошла до девушки с синими волосами. Олеся резко подняла руку и залепила полупощечину, заставив меня дернуться от неожиданности, а самого Бастарда испуганно сжаться от того, как ее щеки сжали.

- Что за убожество? Ты себя в зеркало видела? - меня от омерзения сжало как на инструменте вековых пыток. Огромная тяжелая рука давила на тело, расплющивало, ожидая когда заору. Но я терпела, молчала и терпела, ловя безразличный взгляд Олеси на следующей девушки.

А теперь моя очередью. Ее улыбка пообещала еще больше унижения.

- А ты и вовсе ущербная. Кто же таких уродов рожает? - придавило окончательно. Я даже биение сердца плохо ощущала. Только в руках ненависти марионеткой болталась, слабо покачивалась. И очень сильно хотелось обрезать путы, сковывающие ненависть и дать ей волю. Разорвать оковы.

Но не посмела. «Ты - больше не ты». Помню, отец, помню приказ.

Я - жалкий трусливый Бастард. Молчала и не моргала на ее огромные глаза, смеявшиеся над моей внешностью. Боялась потерять контроль, как только веки прикроются хоть на секунду.

- Твоя мамашка кем была выебана, что такое чудовище появилось на свет? Собакой? - хмыкнула она, и смех потонул в забурлившей крови по венам, ускорив сердцебиение. Оно с таки остервенение забилось. Устало от долгого, сильного бега и готово бежать дальше и дальше.

Я слушала смех и пропускала через себя накапливала этот неприятный осадок, запечатлевала в памяти, как очень важный момент в дальнейшей жизни. Заставляла руки не зажимать пальцы в кулак, не бить со всей доступной силой, а молча сносить - ведь они просто развлекались, заняться нечем богатым деткам. И только одно меня останавливало, успокаивало. Я вас запоминала, Аристократы!

- Стой, Олесь, вот этих четверых забираем, - заметила вставшего Пуделя и парня темного с эрокезом, гораздо мельче, чем его друг. - А этих троих совсем уж не убейте. На них прикольно смотреть и ржать, - прошел он мимо нас и ухитрился подмигнуть. С...

Двое парней забрали четверых девушек и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться с какой целью они понадобились. Благодарна Кристине с Машей за своевременное перевоплощение. Я избежала одной участи и это заставило чуть расслабиться. Ненависть немного заглушить, успокоиться в клетке и не бить больше когтями по железным прутьям.

Но теперь нас осталось трое. Спрятала глаза в дали, смотрела на дальнейший сад, который виднелся за спинами Аристократов. Так вроде и не пялилась на них откровенно, но и не гнула шею.

Гордость не знала пощады и не жалела никогда. Я ее рабыня извечная. Умрет она - умру и я.

Разговоры, смех. Не слушала голоса, в ушах кровь гудела от напряжения и возможно самую малость от страха. Их много, и я в их власти. Но надеюсь извращенцев тут мало, которые позарятся на бледную поганку с плоской грудью, короткими ногами и толстым задом?

Долго стояли. К нам обращались, но и не обращались одновременно. Ответа не требовали. Только спустя некоторое время вновь уловила смысл разговора.

- Эй ты! Вся в татушках! - я дернулась в сторону крика, чуть боязливо. Меня знакомо вобрало в себя это чувство, так омерзительно-унизительно стала его ощущать. Но, поймав взгляда парня, который позвал, поняла, что смотрел на девушку, чье тело полностью состояло из татуировок.

- Разденься что ли? Мы на татухи попялимся? - предложил парень. На его плече голом, не скрытом тканью, виднелась тоже наколка. Пасть зверя - оскал рычащего льва.

Бастард замялась. Не могла поверить, что к ней обратились. Физически чувствовала ее дрожь, испуг. Он был материален. Кажется, я бы могла его пощупать рядом с ней и заразиться отравой. В груди заныло. Новое чувство, которое я редко встречала раньше. Лишь на одном человеке испытывала. Рядом с младшей сестрой, когда она оказывалась в очередной раз в больнице со сломанными костями.

Опять ощутила это низменное чувство гнили в груди.

- Быстрей! - повторил парень, скрывая веселые нотки и переходя на бас. При этом взмахнул рукой, растопырил ладонь, а затем сжал пальцы в кулак. Дрожь исполосовала тело Бастарда. Электрические разряды?

Жертва энергии согнулась чуть и резко выпрямилась во весь рост. Дрожащими пальцами притронулась к джинсовке. Медленно расстегнула пуговицы, не с первого раза завершая с успехом задачу. Сняла джинсовку с плеч, скинула под ноги, оставшись в футболке. Вновь повела руками ткань наверх и сняла.

Я боковым зрением наблюдала. Грудь красивая, довольно большая для Аристократок, и точно - все тело, руки, грудь, плечи было одним сплошным рисунком. Затем пришел черед джинсов сниматься с ног. На трясущихся конечностях девушка чуть не упала, но ей помогла соседка с синими волосами, подав руку. Едва не в первый раз увидела проявление заботы между ними. В основном они игнорировали друг друга.

Потом различила смех над неудавшимся падением. Неуверенное беззвучие девушки пока ее разглядывали и комментарии отовсюду.

- А на сосках тоже что ли? А на заднице? - теперь гниль из сердца выползала наружу. Безостановочно плелась вверх приближалась к гортани. Она отвратительно оставляла следы по местам соприкосновения с внутренностями. Осталось немного. Совсем немного маленьких шажков до срабатывания детанатора ненависти и гнева.