Особенно ясно изложила основные положения этого подхода Дж. Чэйфитц, которая продвинулась дальше всех в его формализации как социальной теории. Мужчин и женщин, с ее точки зрения, следует рассматривать как «внутренне недифференцированные общие категории». Эти категории для аналитика являются исходной данностью, тогда как предметом анализа выступают отношения между ними. Теории гендерных категорий отличаются друг от друга главным образом объяснениями этих отношений.
Одна группа исследователей рассматривает отношение между этими категориями в терминах прямого господства. Пионерами данного подхода явились Р. Данбар и Р. Файерстоун. В более поздних вариантах категориального подхода, например в концепции глобального патриархата Мэри Дэли (M. Daly), сущностью этих отношений считается насилие мужчин над женщинами. Феминистский культурологический анализ изнасилования и порнографии, проведенный такими авторами, как Сьюзен Гриффин и Андреа Дворкин, тесно связан с этим направлением. Порнография рассматривается как выражение насилия, заключенного в мужской сексуальности, а изнасилование – скорее как акт патриархатного насилия, нежели сексуального желания.
Научные исследования стратификации по половому признаку обычно следуют более абстрактному и открытому подходу, признавая лишь то, что отношения между гендерными категориями – это отношения неравенства. Подобный подход послужил основой большого числа эмпирических исследований (некоторые из них упоминаются в Главе 1), показавших неравенство материальных ресурсов и жизненных шансов мужчин и женщин. Эти разработки не могут претендовать на большую теоретическую глубину, но они подняли вопрос о коррелятах или условиях различных уровней неравенства между полами. Чэйфитц, например, провела сравнительное межкультурное исследование, чтобы понять, какие общие условия (экономическое развитие, окружающая среда, религия и т. д.) связаны с высоким или низким уровнем неравенства статусов мужчин и женщин.
Здесь Чэйфитц приближается к объяснению гендерных отношений через действие внешних факторов. Действительно, при категориальном подходе выстраивается модель гендера, пригодная для большинства теорий внешних факторов, обсуждавшихся выше. Например, в исследованиях разделения труда по половому признаку гендерные категории обычно устанавливаются как простая линия демаркации в экономической жизни, которая может принимать более сложные очертания в разных обществах. Лишь незначительная группа исследователей проявила интерес к тому, что́ Маргарет Пауэр назвала «созданием женских профессий» («making of a women’s occupation») – к проблеме, которая уводит от абстрактной логики разделения людей на категории, поскольку делает акцент на процессе конструирования категорий.
Точно так же в большинстве исследований производственных отношений мало затрагивается практика самого производства. Подходя к социальным отношениям чисто умозрительно, исследователи на самом деле пользуются этими понятиями главным образом для демаркации категорий. В конечном счете личность и ее практика могут быть совсем исключены из предмета анализа, как это случилось во французском структурализме. Внимание теоретиков сосредоточено на социальном месте или категории, в которую помещен индивид. Следуя подобной стратегии, можно прийти к сильной теории гендерных категорий, не содержащей биологического детерминизма. Так, например, в структуралистских концепциях Джулиет Митчелл и Гейл Рубин места являются социально определенными, а оппозиция мужчина – женщина, которую они исследуют, социально сконструирована. То же самое можно сказать и о семиотических исследованиях гендера, которые ведутся с конца 1970-х годов.
В других вариантах категориального подхода в качестве социальной основы выступает упрощенная нормативная модель семьи. Именно такая семья становится фокусом исследований большинства феминистских теорий домашнего труда, принадлежащих к марксистскому направлению. Такой подход свойственен также оригинальному анализу патриархата как экономической системы, предложенному Кристин Делфи. Здесь категории конструируются социальным институтом брака, и суть отношений между ними состоит в том, что муж присваивает прибавочную стоимость, источником которой служит неоплачиваемый труд жены. Еще одним примером подобной концепции является психология женственности Нэнси Чодороу, сознательно построенная на попытке найти социальное, а не биологическое основание для психоаналитического объяснения эмоционального развития детей. Здесь основой отношений между категориями считается разделение труда по признаку пола при уходе за детьми.
Несмотря на всю изобретательность этих авторов в разработке социальных объяснений, общая картина гендера, которую они получают, ненамного отличается от простой биологической дихотомии. Категориальное представление о гендере является наиболее очевидным, когда категории могут считаться биологическими, а отношения между ними – коллективными или стандартными. Именно такова модель Браунмиллер «изнасилование – все мужчины – все женщины» или интерпретация порнографии у Дворкин «мужчины, обладающие женщинами».
Следует заметить, что биологический редукционизм не обязательно приводит к категориальному подходу. В некоторых работах по транссексуальности, например, исследователи рассматривают биологические основания отклонения от традиционных категорий. Но обычно теории биологических оснований (биограмматики) приводят к крайним формам категориального подхода, поскольку большинство авторов (ошибочно) считает, что репродуктивная биология четко разделяет людей на две разные категории.
Категориальный подход возник из ряда источников: структурализма, биологизма и простого риторического обращения к широким ясным категориям, удобным для политической мобилизации. Он сохраняет свою значимость, потому что отвечает потребности в четкой альтернативе либеральному феминизму и теории ролей. Для изучения и решения некоторых проблем рассмотрение гендера в терминах «внутренне не дифференцированных общих категорий» является в первом приближении совершенно адекватным. В этом смысле описательные работы о неравенстве полов в сфере образования, профессиональной занятости, охраны здоровья и по уровню доходов достигли явных успехов.
Проблемы начинаются, когда исследование не идет дальше первого приближения; когда категории мужчина и женщина принимаются за абсолютные и не подвергаются дальнейшему рассмотрению или уточнению. Ведь существуют проблемные области, где категориальный подход совсем не работает или приводит к ошибкам. Самым распространенным примером здесь является, видимо, анализ, осуществляемый в терминах стандартной нормативной семьи. Было проведено достаточное количество феминистских исследований по благосостоянию, которые подорвали установки, лежащие в основе большинства мер официальной экономической политики и социального обеспечения, а именно такие: все или почти все живут в нуклеарных семьях; у каждой (или почти у каждой) женщины есть (или должен быть) мужчина, который ее обеспечивает; наличие детей предполагает наличие мужа.
В центре другого варианта теории категорий находится типичный индивид. Характерным примером данного подхода является интерпретация сексуальности мужчин во многих работах по насилию над женщинами. Сюда же можно отнести стремление объяснить загрязнение окружающей среды, бездумное использование природных ресурсов и угрозу ядерной войны личной агрессивностью и жестокостью типичного мужчины.
Интуитивные представления исследователей, лежащие в основе данного подхода, безусловно, верны. Жадная до власти и эмоционально тупая маскулинность действительно составляет часть социальной машины, разрушающей окружающую среду. Именно эта машина опустошила половину прекрасного острова Тасмания, произведя вырубку лесов и построив гидроэлектростанцию. В исторических исследованиях, подобных работам Брайана Исли, прослежена тема маскулинности, контроля и власти в развитии науки и техники, кульминацией которого явилась атомная бомба. Но рассматривать эти и другие явления как прямое следствие маскулинности – значит упустить из виду существование социальной машины, превращающей данную форму маскулинности в деструктивную силу, разрушающую окружающую среду. (Ведь в другие периоды истории агрессивная маскулинность не приводила к радикальной деградации окружающей среды.) При подобном подходе упускаются из виду формы организации общества, которые наделяют один конкретный вид маскулинности главенствующим положением в гендерной политике и в то же время маргинализируют другие. Кроме того, при подобном подходе не анализируются социальные процессы, которые изначально порождают этот вид маскулинности.
