В данной главе анализируются основные концепции социального анализа гендера, сформировавшиеся в результате исторических процессов в науке и обществе, о которых мы говорили выше. Здесь мы сосредоточимся скорее на общей логике различных типов теорий, а не на конкретных способах приложения теорий или конкретных понятиях.

Этот довольно формальный подход кажется мне самым лучшим для понимания возможностей теоретического роста, для определения как потенциала теорий, так и присущих им ограничений. Отсюда – достаточно необычная классификация теоретических систем. Так, из предлагаемой здесь классификации вытекает, что общепризнанные школы содержат логически несопоставимые теории. Например, социалистическое направление феминизма включает несколько типов теорий, которые мы будем обсуждать ниже. Понятие патриархата, рассмотренное под таким углом зрения, не является характерным для какой-то одной конкретной школы. Оно фигурирует в нескольких логически различающихся между собой теориях и принимает различные значения в зависимости от контекста.

В контексте настоящего анализа фундаментальное значение имеют три различения: (a) между объяснениями неравенства по признаку пола внешними или внутренними факторами; (b) в рамках теорий внутренних факторов – между объяснениями, которые сосредоточены на обычаях, и теми, которые сосредоточены на власти; (c) в рамках теорий власти – между теми исследователями, которые считают, что социальные категории предшествуют практике, и теми, которые считают, что социальные категории возникают из практики. Начну с теорий внешних факторов – и не потому, что они менее сложны, а потому, что они кажутся мне менее перспективными для развития теории гендера в целом.

В Главе 2 были отмечены расхождения между феминистскими теориями, в которых основным фактором угнетения женщин считаются прямые отношения власти между мужчинами и женщинами, и теориями, которые видят его в чем-то ином. Наиболее влиятельными теориями внешних факторов (кроме биологического детерминизма, который будет рассматриваться в Главе 4 и не представляет собой социальную теорию) являются марксистские, которые усматривают основные факторы угнетения женщин в классовых отношениях, капиталистической системе или производственных отношениях, понимаемых как классовые.

Простейший вариант этой идеи таков: освобождение женщин зависит от классовой борьбы, поскольку основная причина социального неравенства – капитализм, и, следовательно, классовая борьба против капиталистов имеет первостепенное значение. В брошюре «Освобождение женщин и классовая борьба», пользовавшейся большой популярностью в Америке в начале 1970-х годов, Карен Майлз коротко излагает широко распространенную позицию, согласно которой угнетение женщин выгодно правящему классу. Капиталисты получают более высокие прибыли, потому что работающие женщины получают более низкую заработную плату; сексизм вносит раскол в рабочий класс; угнетение женщин способствует сохранению семьи, а она, в свою очередь, способствует сохранению капитализма. Этот простой синтез социалистических и феминистских идей оказался неудобоваримым для более ортодоксальных марксистов. Недавним свидетельством тому служит возвращение концепции первичности класса, осуществленное в работе британского троцкиста Тони Клиффа «Классовая борьба и освобождение женщин». В своей выдающейся по объему книге (это одно из самых обширных исследований современного феминизма, написанных мужчиной) Клифф утверждает, что не может быть компромисса между марксизмом и феминизмом: последний есть буржуазный обман честных трудящихся женщин. Похожие взгляды в 1970 – 1980-х годах составляли суть официальных доктрин в Советском Союзе и Китае, и это одна из немногих позиций, по которым политические режимы этих стран были единодушны. Китайский режим предпринял попытку освободить женщин от расширенной патриархатной семьи, заменив ее идеалом гармоничной нуклеарной семьи с сохранением разделения труда по признаку пола. Советский режим тоже благодушно относился к тому, что забота о детях и другая работа по дому лежит на женских плечах. Политическая стратегия в отношении полов в этой стране всегда подчинялась изменениям курса классовой политики.

Как теорию эти взгляды трудно критиковать. Приоритет классовой борьбы является «постулатом, догмой», как отмечает Кристин Делфи в связи с аналогичными концепциями, развиваемыми во Франции. Правда, существует очевидный аргумент против подобных концепций: подчинение женщины началось задолго до капитализма, имеет место у всех классов при капитализме и продолжается в странах, которые перестали быть капиталистическими. Тот факт, что женщины, принадлежащие к разным классам, имеют разные интересы, очень важен, но его признание не нуждается в догмате о приоритете класса.

Однако в замечаниях Майлз о семье присутствовали зародыши глубокого анализа. В середине и в конце 1970-х годов они получили развитие в работах разных теоретиков, особенно в Великобритании, под влиянием структуралистского направления марксизма.

Главная идея состояла в том, что семья, сексуальность или гендерные отношения в целом следует рассматривать как сферу воспроизводства производственных отношений. Тип производственных отношений (который означает главным образом классовые отношения в промышленности), согласно марксистской теории, характеризует определенный способ производства (капиталистический, феодальный и т. д.). А способ производства представляет собой стержень конкретной исторической эпохи. Производственные отношения не могут существовать без воспроизводства: изо дня в день, из года в год, из поколения в поколение. Необходимость воспроизводства вызывает к жизни социальные процессы, сосредоточенные вокруг семьи, домашнего уклада и воспитания детей. Различные теоретики давали разную оценку этих процессов. Джулиет Митчелл считала, что сферой идеологии, которая втискивает человека в определенную ячейку производства, является патриархат. Другие английские теоретики выделили свой собственный набор социальных отношений – отношения воспроизводства. Однако они сходились в том, что эти процессы или эта сфера были главной детерминантой подчиненного положения женщин.