Надо же, она проспала почти десять часов... Давненько с ней такого не было; должно быть, сказалась накопившаяся за последнее время усталость.
Выйдя из спальни, пересекла огромную гостиную. Включила пультом наладонником системы "smart home" дежурное освещение. В который уже раз подумала, что размеры этой квартиры - ее площадь около ста пятидесяти квадратов, - равно как и размер кровати в спальне, слишком велики для одного человека. Она любит эту квартиру, хотя не выбирала ее, не ломала голову над убранством, а получила - формально приобрела на свое имя в лизинг - в готовеньком виде, уже обставленную. Все здесь сделано с умом, со знанием дела: люди, занимавшиеся дизайном ее нынешнего городского жилья, вложили не только материалы, дизайнерские решения и деньги, но и душу.
Но как же ей здесь бывает одиноко; особенно ночью, когда приходится ложиться одной в эту огромную постель...
Анна прошла в кухню, пространство которой визуально увеличено за счет арки, соединяющей ее с гостиной. Выставила время для включения кофеварки. Запрограммировала также миксер, предварительно загрузив в прозрачный бункер несколько чищеных морковин из пакета. Достала из холодильника упаковку обезжиренного творога и несколько листиков салата. Это будет ее завтрак.
После непродолжительной по времени, но интенсивной разминки приняла контрастный душ. Облачившись в банный халат, прошла на кухню. Позавтракала, вымыла посуду; прихватив чашку со свежезаваренным кофе, перешла в гостиную. Там она забралась с ногами на кожаный диван, включила ноут. И тут ей вдруг вспомнился - как то само собой, без дополнительных усилий, пришло откуда то из глубин сознания - фрагмент предрассветного сна, казалось бы, уже забытого, потерянного ею.
Она вновь увидела величественную, захватывающую дух картину. Перед нею так отчетливо, контрастно, словно она видит это воочию, возник выдающийся далеко в сторону ущелья, ниспадающий от главного хребта к реке складками или огромными ступенями уступ горы. На довольно ровной осыпи, почти у самого берега, видна старая башня. Сложенная кем то из крупных неотесанных камней, она смахивает одновременно на старинную сторожевую вышку и на минарет...
Где то внизу шумит, бурлит, пенится вода, как это бывает на перекатах; в узком каменистом ложе ущелья ворочается неспокойная горная река. В лучах поднимающегося солнца тонкой черточкой вырисовывается переброшенный через ущелье канатный мост. Хорошо видна обширная часть противоположной стороны ущелья: уступчатые, с зазубринами и сколами, светло серые склоны скал, испещренные какими то темными, почти черными в лучах восходящего солнца точечками.
Как это часто бывает во сне, как то само собой выяснилась локация этого места - она мимолетно, но отчетливо увидела надпись на пушту - د سليمان غر, da Sulaimān Ğar .
В верхней части башни минарета подвешен колокол. Это обстоятельство показалось ей странным, ведь у мусульман, в отличие от христиан, не принято возводить звонницы. Минареты предназначены для муэдзинов, призывающих правоверных на молитву по пять раз в день. И еще как наблюдательные пункты, если дело происходит в неспокойных краях. Если бы она увидела на башне било , древний сигнальный инструмент, деревянный или металлический, по которому бьют палкой, то это бы ее, пожалуй, не удивило. Но колокол? В этих краях?
Ее восприятию были доступны даже некоторые детали. По нижнему краю отлитого из бронзы колокола идет узор, составленный из каких то знаков, букв, символов - эта надпись не столько видна, сколько угадывается. Кто то, остающийся невидимым для нее, тот, кто находится внизу, на другой площадке, натягивая веревку, раскачивает язык. По всему видно, что человек этот вкладывается в каждое движение, что он действует на пределе человеческих сил. Но этих его усилий все равно оказывается недостаточно. Каждый раз язык чуточку, буквально самую малость, не доходит до края бронзового колокола. И из за этой малости все усилия звонаря, пытающегося разбудить округу ударами в колокол, оказываются тщетными - вокруг по прежнему царит тишина.
Напряженная, предгрозовая, но - тишина.
Анна сделал несколько торопливых глотков из чашки. Поставив ее на край стола, уселась удобней, держа включенный лэптоп на коленках.
"The Bell" - "колокол". Или просто "bell", как это указано в письме Ивана. Как же она не сообразила раньше?! Почему она не догадалась сразу соотнести это слово с тамошними реалиями?
Козакова ввела в окно поискового запроса - Bell Afghanistan. Уже на первой странице предложенных "гугловским" поисковиком ссылок обнаружился линк на материал в канадской прессе под следующим названием:
Canada Sending Armed Bell 412s to Afghanistan .
Пройдя по ссылке, Анна попала на страницу с опубликованной на сайте специализированного электронного издания defenseindustrydaily.com заметкой. Быстро пробежала ее глазами. В этом материале, опубликованном еще несколько лет назад, идет речь о необходимости поставок в Афганистан вертолетов CH 146 Griffon/ Bell 412. Поставок аппаратов как в боевом исполнении, так и с легким вооружением - последние, как написано в заметке, предназначены для разведывательных полетов в условиях высокогорья.
Анна поцокала языком. "Горячо", как любит выражаться ее начальство.
Пальцы торопливо забегали по клавиатуре ноута. Новая серия запросов с использованием слов "Bell 412", "Afghanistan", "Helmand" и "Camp Bastion" вывела ее на некое событие, вкратце описанное в материале, размещенном 9 октября на сайте британской ежедневной газеты The Guardian.
Заголовок заметки гласит:
October 5th.
The helicopter Bell 412 crashed in Helmand province .
Анна дважды прочла текст заметки. В ней скупо сообщается следующее. В минувшую субботу, пятого октября, в первой половине дня в окрестностях военной базы Кемп Бастион, провинция Гильменд, потерпел крушение вертолет Bell 412. На борту геликоптера находились пилот и трое гражданских лиц. Пилот погиб при экстренной посадке вертолета: по несчастью, вертолет приземлился на минном поле. Оказавшиеся первыми на месте крушения сотрудники смогли спасти остальных. Сам аппарат сгорел. К сожалению, один из спасенных погиб в госпитале военной базы; за жизнь двоих уцелевших борются военные медики...
Анна зашла в поиск по видео и "картинкам". Нашла не менее двух десятков упоминаний и ссылок на выставленный кем то из очевидцев ролик на Youtibe. Первые попытки отсмотреть материал оказались неудачными: изображение к этому времени оказалось уже недоступным для просмотра. Но одна из попыток все ж увенчалась успехом: на англоязычном форуме, посвященном военным действиям в Афганистане, обнаружилось примерно с десяток изображений, взятых с удаленного по каким то причинам событийного ролика.
Кликнула на первое же изображение - отображение вырезанного из ролика кадра увеличено теперь на весь экран. В следующий момент Анна охнула. Ее глаза расширились - так, словно она приняла дозу наркотика.
В кадре отчетливо виден пятнистый, окрашенный под местность "Хамви" - на фоне дороги и плоской пустыни. На борту джипа имеется хорошо знакомый ей символ - стиснутая в кулак рука. Это эмблема компании, в которой служит Иван - одной из крупнейших на планете ЧВК, - американо британской компании "Армгрупп". Видна также корма красной машины - определенно, это "пожарная".
Возле "Хамви" стоят трое мужчин в песчаном камуфляже. Двое в бронежилетах и разгрузках, третий в униформе, но без "броника" и даже без кепи. Вот этот то третий и примагнитил к себе взгляд Анны Козаковой. Он пьет из горлышка воду или какой то напиток - и видно по чуть запрокинутой голове, что пьет с жадностью...
