В этот миг Андрей подумал не о Жоре, а о всесильном шамане Мешкове, который предрек, спрогнозировал, а может и колдовством своим как-то устроил судьбу бывшего начальника заставы.

И она, судьба, превратилась в реальность…

Днем турист еще находился в сознании, храбрился и даже порывался идти бездорожьем, через границу, но к вечеру впал в полусонное, бредовое состояние, звал какую-то Ланду, просил не сдавать его в комендатуру и ухал, как филин.

Сначала показалось, он придуривается: никаких видимых следов болезни, жара, простуды или ушибов не было, разве что взгляд нездоровый, мутно-блистающий, но это скорее от крайней усталости и голода. Тащить его на себе хотя бы к дороге, по которой иногда проезжают наряды, нечего было и думать. Искатель приключений весил килограммов девяносто, а учитывая, что вместе с потерей рассудка он обмяк и расплылся по всему пространству узкой палатки, то и вынимать его оттуда не имело смысла. Надо было искать какой-нибудь транспорт, грузить и вывозить на заставу, которую турист боялся, как огня, поскольку считал, что там непременно ограбят.

Терехов нашел его не далеко от старой монгольской границы, хотя он никак не походил на нарушителя или перебежчика. Типичный, замороченный изотерикой, "рерихнутый" искатель всего чудесного: такой тип молодых людей пришел на смену неисправимым комсомольским романтикам прошлого века. Были еще парапсихологи, НЛОшники, экстрасенсы, сектанты – кришнаиты и любители экстремального отдыха, которым чем страшней, тем интересней. Только эти уже не строили новых городов в заполярье и магистралей, а начитавшись фантастики, бродили в поисках острых ощущений, сакральных мест силы, порталов, откуда можно запросто стартовать хоть в параллельный мир, хоть на обратную сторону луны.

За полтора месяца работы на Укоке, Андрей Терехов насмотрелся на тоскующих куцебородых странников, бритых и бородатых адреналинщиков, которые облюбовали плато, как полигон своих вожделенных исканий и фантазий. А причиной стали раскопки кургана, где в начале девяностых годов новосибирские археологи обнаружили татуированную мумию "шаманки", ставшей теперь "принцессой" и почти божеством. Скифские захоронения тут и раньше раскапывали, однако находили чаще истлевший прах, кости, а гробница этой оказалась заполнена льдом, поэтому бальзамированное тело сохранилось, что стало причиной почти религиозного ажиотажа и поклонения.

Найденный полубезумный турист искал здесь "места силы", какие-то порталы и к своему счастью, находил их повсюду, правда, сам при этом обессилел, оголодал и едва передвигал ноги. Можно сказать, парню крупно повезло, Андрей наткнулся на него случайно: обряженный в песочный НАТОвский камуфляж, он лежал в пожелтевшей, но белой от инея, траве, подтянув колени к подбородку – летние заморозки на высокогорном плато были в привычку. И удивительно, как он пережил ночь под ветром на ледяной земле. Никаких вещей и документов с ним не было, толком объяснить, откуда он тут взялся, так и не сумел – то ли отстал от группы и заплутал, то ли его умышленно бросили. Ясно одно: всему виной была женщина с редким именем Ланда, из-за которой возникла то ли ссора с соперником, то ли с самой возлюбленной. И это обстоятельство напомнило Терехову историю, приключившуюся с напарником, Севой Кружилиным: тот бредил очень похоже, да и состоянием почти не отличался.

Пока турист был в памяти и уплетал тушенку с галетами, рассказывал восторженно и даже пытался учить, как надо извлекать энергию из земли, входить в контакт с духами Алтая и лечить людей от всех болезней. В прошлом он был сподвижником некого шамана, однако из-за разногласий в отношении к женщинам ушел от него, и теперь будто бы создает свою школу. Ему и в голову не приходило, что бродит он по самому обыкновенному кладбищу, только древнему, и под каждым курганом, где положено сидеть в позе лотоса и напитываться силой, лежат человеческие останки. Некоторые могилы были многослойными, с захоронениями разных периодов и не раз уже пограбленные в раннем средневековье, когда мародерство и вандализм на чужих могилах тоже считались чем-то вроде романтического увлечения. Это Терехову рассказывали ученые академики, когда отправляли геодезистов на плато. А часть курганов оказалась и вовсе снесена бульдозерами – это уже была романтика освоения новых месторождений и строительства рудников.

– Вам немедленно надо поставить атлант на место! – вдруг заявил турист, присмотревшись к Терехову. – Как вы держите шею?

Андрей понял, что опять начинается бред, поэтому спросил благосклонно:

– Это как же я держу шею?

– Как свинья! Вы же неба не видите!

– А должен как?

– Как гусь! Вы же наблюдали, как эти птицы держат шею?

Пускаться в дискуссии с ненормальным туристом Терехов не собирался, поэтому постарался занять его жующий рот новой порцией тушенки. Однако после третьей банки, можно сказать, ископаемого мяса из армейских мобзапасов, туристу сделалось дурно и он отстал от шеи. Его в очередной раз замутило, но не от того, что древняя тушенка оказалась некачественной; просто турист вдруг вспомнил, что вегетарианец со стажем А тут поддался искушению, обнаружил, что уплетает мясо, то есть, осквернил свою травоядную плоть и теперь непременно последует наказание. И даже изобразил рвотный позыв, однако сытый желудок не поддался на провокацию, турист размяк, заполз в палатку и начал бредить. Вероятно, ему чудилось, что по Укоку всюду бродят рогатые кони, и он пытался их поймать. Услышав это, Андрей впервые заподозрил, что у туриста начинается белая горячка, проявление которой приходилось наблюдать воочию, поскольку в топографическом изыскательском отряде рабочий народ трудился вахтовым методом. Месяц в полевых условиях на" сухом законе", а потом месяц беспробудной пьянки – к следующей вахте алкоголики выходили из штопора, тут и начинались приступы.

Рабочий день был потерян, а их оставалось не так много, тем паче, Терехов делал съемку один: напарник Сева Кружилин заболел и был переправлен сначала в Кош-Агач, потом в Горный и уже оттуда – в Новосибирск. Никак не могли найти настоящую причину недуга, полного расстройства вестибюлярного аппарата, ломоты костей и сильнейших головных болей. У туриста тоже было нечто подобное, но Сева не пил, после плавания в Индийском океане отличался крепким психическим здоровьем, а у этого крыша явно съехала. До морозов и снега управиться с работой в одиночку и так не хватало времени, каждый день поливали дожди, а тут выдался первый за последнюю неделю, ведренный, теплый, с солнцем, однако был испорчен появлением туриста. Академия же требовала закончить работу к сентябрю: плато Укок объявили "зоной покоя", и теперь готовилась очередная перерегистрация археологического и природного памятника в ЮНЕСКО. И опять всему виной была женщина – злосчастная мумия "шаманки", которую Терехов уже тихо ненавидел.

К археологии он отношение имел опосредованное, впрочем, как и к самой науке, на плато занимался картографической привязкой исторических и природных объектов, которые давно были привязаны и требовались лишь уточнения. Означенные на топоосновах, курганы с мест своих не сошли, реки сдержанно изменяли своим руслам, озера тоже отличались колеблющимся, но почти постоянным урезом воды, однако Академии отвалили денег из парижской штаб-квартиры международной организации, и ученые их тратили, изображая строгое исполнение предписаний. На самом деле прикрывали беспощадное воровство: опытному в делах счета и математики Севе Кружилину удалось заглянуть в смету, где он обнаружил два приданных от ЮНЕСКО, внедорожника высокой проходимости, зарплату водителей, двух рабочих, перечень современных лазерных инструментов и даже аренду вертолета на девять летных часов. А в экспедицию поехали вдвоем с Севой на арендованном грузовике, который забросил геодезистов на плато и безвозвратно исчез. Современные инструменты и приборы Академия тоже арендовать в Газпроме не захотела, предоставила свои, ископаемые, еще советские оптические теодолиты и нивелиры, когда они с Севой давно привыкли работать со швейцарской цифровой техникой. Продуктов выдали – не хватило на месяц, про радиостанцию вообще велели забыть, мол, погранзона, чистый эфир. По этой же причине лишили штатного оружия для самообороны и охраны секретных документов, дескать, там безопасно, на каждой горке пограничные наряды с автоматами.