– А у меня сто пятьдесят девять и три, – кивнула я. – Ясно. Та еще мы с тобой парочка!

В самом деле, чтобы тобой хоть кто-то заинтересовался, следовало иметь как минимум триста пятьдесят. И свойство это не наживное, а сугубо врожденное. Вроде музыкального слуха или способности ехать задом наперед на одноколесном велосипеде, одновременно жонглируя семью булавами. Этот талант у тебя либо есть, либо его нету.

– Мы с тобой, да еще Нестабильная Мейбл – единственные обычные люди в здании, – уведомила я Тайгера. – Да и то, насчет Мейбл что-то меня смутные сомнения гложут… Это я к тому, чтобы из-за своей нормальности ты себя не считал типа лишенцем.

– Я попытаюсь…

Я открыла дверь в офисные помещения «Казама» и включила свет. Номер «Эйвон» был весьма немаленьким, но его размеры терялись из-за жуткой захламленности. Тут были огромные шкафы для хранения давно устаревших документов и письменные столы, за которыми некогда сидели очень занятые служащие, впоследствии уволенные за ненужностью. Всюду еще громоздились бумаги, валялись старые номера журнала «Заклятия», стояло несколько протертых диванов… а в углу стоял лось. Он безмолвно уставился на нас, пожевывая травку.

– Это Преходящий Лось, – между делом пояснила я, просматривая почту. – Иллюзия. Была оставлена тут в порядке хохмы еще до моего появления. Лось бродит по зданию, время от времени появляясь то там, то тут, являясь то одному человеку, то другому… Есть, кстати, надежда, что в обозримом будущем эта иллюзия уже рассеется.

Тайгер подошел к лосю и коснулся рукой его носа. Его пальцы прошли сквозь нематериальное животное, словно то было клубом дыма. Я сгребла бумаги с одного ближнего стола и переложила их на другой, пододвинула вращающееся кресло и объяснила Тайгеру, как обращаться с телефонной системой.

– Ты можешь отвечать на звонки из любой точки отеля. В смысле, если я не сниму трубку, значит, это должен сделать ты. Запишешь, что скажут, а я позже им отзвонюсь.

– У меня никогда не было письменного стола, – сказал Тайгер, с любовью глядя на предоставленную ему мебель.

– Теперь имеешь. В полном своем распоряжении. Чайник вон там, на боковом столике, видишь?

Тигровая Креветка кивнул.

– Это вечный чайник, о котором я уже говорила. Он всегда полон. Это же относится и к жестянке с печеньем. Можешь угощаться, когда захочется.

Тайгер сразу понял тонкий намек. Я сообщила ему, что сахару мне полпорции, и он без промедления направился к тихо булькавшему чайнику.

– А тут только две печенюшки, – проговорил он разочарованно, заглядывая в коробку.

– Мы, видишь ли, придерживаемся режима экономии. Вместо жестяной коробки, всегда доверху полной печенья, мы пользуемся заколдованной жестянкой, в которой всегда остается две штучки. Ты не поверишь, сколько магической энергии таким образом сберегается!

– Верно, – сказал Тайгер, вытаскивая оба печенья. Закрыв крышку, он затем снова открыл ее – и снова обнаружил там две печенюшки. Он спросил: – А несдобные и несладкие они тоже из-за экономии?

– В точку.

– Кварк.

– Что еще?..

Кваркозверь указывал отточенным когтем на ворох старого тряпья, видневшийся на одном из диванов. Я пригляделась пристальнее. И точно, ворох оказался Выдающимся Кевином Зиппом. Он крепко спал и знай себе тихонько посапывал.

– Доброе утро, Кевин, – жизнерадостно окликнула я. Он приоткрыл глаза, посмотрел на меня, заморгал и сел на диване. Я спросила его: – Как дела в Леоминстере?

Имелась в виду кое-какая работа, которую я подыскала ему в цветочном питомнике Леоминстера. Он должен был предсказывать, каким цветом распустятся еще не раскрывшиеся бутоны. Кевин был в числе наших лучших прорицателей. Из предсказанного им сбывалось не менее семидесяти двух процентов.

– Да неплохо, спасибо, – пробормотал коротышка. Одежда у него была крайне потрепанная (то-то я и приняла ее за тряпье), но он каким-то образом умудрялся сохранять представительность. Может быть, оттого, что Кевин был всегда гладко выбрит, чисто умыт и безукоризненно причесан. Оттого и выглядел не бомжом, а преуспевающим бухгалтером, собравшимся в костюме бомжа на костюмированную вечеринку.

Я, однако, уже поняла, что сюда он явился отнюдь не из-за проблем с нераспустившимися бутонами, и забеспокоилась. А вы бы сохранили спокойствие, глядя на явно нервничающего предсказателя?

– Это Тайгер Проунс, – сказала я ему. – Седьмой найденыш.

Кевин взял руку мальчика в свою и внимательно заглянул ему в глаза.

– Не садись в четверг в голубую машину…

– В который четверг? В любой? А какая машина?

– Голубая. В четверг.

– Ну ладно, – сказал Тайгер. – О’кей.

– Так что за видение у тебя было? – спросила я, продолжая перебирать овощи.

– Далеко не рядовое… – нервно начал Кевин.

– В самом деле? – нейтрально отозвалась я. Мне ли было не знать о мощнейших пророчествах, которые кончились пшиком. Равно как и о некоторых вполне жутких предвидениях, которые очень даже сбылись.

– Ты знаешь Мальткассиона? – спросил он. – Дракона?

– Лично – чести не имела…

– Ну, слышала о нем?

Естественно, я была наслышана. Покажите мне того, кто не был бы наслышан! Он был последним в своем роду и обитал в Драконьих Землях не так уж далеко отсюда. Другое дело, найти кого-нибудь, кто хотя бы краем глаза видел скрытного зверя, было непросто.

Я взяла переданный мне Тайгером чай и поставила кружку на стол.

– И что там про него?

Кевин глубоко перевел дух.

– Я видел его смерть. Видел, как он пал от меча Охотника на драконов…

– Когда?

Прорицатель сузил глаза.

– С полной определенностью – до конца следующей недели.

Мои руки, перебиравшие конверты, так и замерли. Неважно – это были либо счета, либо вовсе какая-то ерунда. Я подняла глаза и встретила пристальный взгляд Кевина Зиппа. Информационная важность видения была нам в равной степени очевидна. Существовал старинный указ, согласно которому земельные владения дракона после его смерти принадлежали любому, кто заявит о своем праве. Соответственно, смерть дракона неизменно сопровождалась некоторым хаосом на рынке недвижимости. Не пройдет и дня, как застолбят все до последнего квадратного дюйма. Еще несколько месяцев займут неизбежные судебные тяжбы, а когда все отгремит – начнется строительство. Пролягут дороги, вырастут жилые дома, потянутся электрические провода, возникнут рынки, магазины, промзоны… Короче говоря, прекрасные нетронутые земли очень скоро оденутся в асфальт и бетон. Четырехсотлетний уголок дикой природы будет навсегда захлестнут цивилизацией.

– Я слышал, – проговорил Тайгер, – что двадцать семь лет назад, когда умер дракон Данвуди, на его земли ломанулась такая толпа, что в давке затоптали шестьдесят восемь человек!

Паренек явно был неплохо подкован. А чего еще ждать, если с рождения живешь на самой границе Драконьих Земель.

Мы с Кевином переглянулись. Можно было себе представить, какую важность обретет кончина последнего представителя породы!

Я спросила:

– Как ты оцениваешь силу видения? По десятибалльной шкале?

– По десятибалльной? Я бы дал не меньше двенадцати, – ответил Зипп. – Могучее предвидение, иначе не назову! В жизни не бывало такого! Ощущение – ну, как если бы меня вызвал один на один сам Могучий Шандар, только полюса переменил! Я все чувствовал не только на низкочастотном альфа-ритме, но и на других мозговых частотах… Думается даже, видение посетило не меня одного!

Я вообще-то тоже так думала. И я без промедления позвонила Рэндольфу, четырнадцатому графу Пембриджскому, – единственному, кроме Кевина, предсказателю, числившемуся в нашем телефоннике. Рэндольф, или ГП-14, как его иногда для краткости называли, не только принадлежал к мелкой аристократии Херефорда, но еще и работал заводским прорицателем, делая для компании «Соединяем Полезности» предсказания о качестве швов промышленной сварки.

– Рэндольф, добрый день, это Дженнифер…