Можно себе представить, какую реакцию в Чехословакии вызвало неожиданное сообщение о полете "Аполлона-II". Телетрансляция с Луны шла по ТВ весь день, и запись повторялась ночью.. Тысячи людей вышли на улицы Праги, Братиславы и других крупных городов страны, звучали песни, поздравления, выступающие скандировали имена Армстронга, Олдрина, Коллинза и президента США Джонсона. "Американцы натянули нашим русским друзьям нос, - ликовал в "Праце" Зденек Ганзелка. - Есть шанс, что это событие кое-что изменит в международном раскладе сил и, не исключено, поможет хотя бы несколько ослабить медвежьи объятия наших восточных соседей по соцлагерю". Примерно в том же духе, может быть, в чуть более корректных выражениях, было выдержано выступление 20 августа самого Александра Дубчека по национальному радио. Поздравив соотечественников с новой знаменательной победой мировой науки, первый секретарь ЦК КПЧ выразил уверенность, что "теперь будет положен конец бессмысленной гонке за приоритетом, во имя которой народное хозяйство нашей страны было поставлено в незавидное положение". В финале своей речи Дубчек отметил, что в самые последние часы возникла принципиальная договоренность между правительствами США и ЧССР - о том, что в один из следующих лунных экипажей будет включен и гражданин Чехословакии, майор ВВС Ян Ворличек. По мнению известного советолога Малькольма Такера, это последнее сообщение переполнило чашу терпения Москвы.
На следующий день советские танки вошли в Прагу.
Корреспондент "Правды" Сергей Борзенко, въехавший в город на броне вместе с автоматчиками, рассказывал в первых же своих репортажах о "толпах хулиганов, выкрикивающих грязные ругательства". В действительности же, демонстранты осаждали танки с именами американских астронавтов на устах - о чем, естественно, журналист написать не имел права, даже если бы захотел. К сожалению, жители Чехословакии, рисовавшие мелом на стенах и на танковой броне контуры "Аполлона-11", и представить себе не могли, что офицеры танкисты (не говоря уж о рядовых автоматчиках) вообще не знают ничего о высадке Армстронга и Олдрина и не понимают смысла изображений. Пользуясь этой неразберихой, "Правда" в те дни писала: "Воинствующие молодчики рисуют на стенах атомные бомбы и ракеты, надеясь, что американский генерал Макартур придет на помощь отщепенцам и ревизионистам..."
Суслов добился своего - высадка американцев на Луне стала сенсацией вчерашнего дня и в мировой прессе отодвинулась куда-то на третий план. Отныне темой номер один стала Чехословакия. "Пражская весна", увы, не была приспособлена к встрече с танками, и к уличным боям (как некогда в Будапеште) никто не оказался готов: сообщение о том, что в подвалах домов Гаека, Гольдштюккера, Елинека были найдены "автоматы, радиостанция западногерманского производства, патроны и запасы горючего", были ложью от начала до конца. Короткая перепалка в ООН также танкам не помешала. От имени Дубчека, официально еще не выведенного из Политбюро КПЧ, все решения уже принимали Гусак и Биляк. Именно Гусак во время первого же официального телефонного разговора с Москвой пообещал, что "ЧССР будет верна всем обязательствам перед Советским Союзом".
Разумеется, скрыть от многих москвичей космическую победу американцев, несмотря на интенсивно работающие "глушилки" и повышенную активность Комитета госбезопасности в эти дни, было невозможно. По Москве ходил тогда печальный анекдот о том, как мы, в пику Штатам, тоже высадили своих космонавтов. "И не двух, а две дивизии. И не на Луне, а еще дальше - в Праге". 21 июля в Москве были арестованы молодые литераторы Сергей Штерн, Игорь Малахов, Борис Руденко, Зиновий Юрьев и Владимир Орлов, попытавшиеся устроить демонстрацию. Пока они проходили мимо американского посольства с плакатами "Да здравствует "Аполлон-11"!", "Привет, Армстронг и Олдрин!", агенты госбезопасности их не трогали (перепутав с участниками запланированной Комитетом студенческой демонстрации протеста "против зверств американской военщины во Вьетнаме"). Однако, как только они дошли до чехословацкого посольства и вытащили плакаты в поддержку "пражской весны", они были немедленно избиты "случайными прохожими" и затолкнуты в "случайно подвернувшийся" неприметный "рафик". Больше никаких инцидентов в столице в те дни не было.
Вечером 21 августа Степан Кургузов был срочно вызван в Кремль. Шеф Секции фантастов, еще когда ему двумя днями раньше позвонили из "Литгазеты", догадывался, что теперь его помощь будет снова постоянно необходима. Идя на встречу, Кургузов прихватил с собой несколько сигнальных экземпляров фантастических романов писателей - членов Секции, рассказывающих о нашем славном покорении Луны. Судя по мемуарам самого С.Кургузова, принял его непосредственно Брежнев, причем Суслов тоже молча присутствовал при разговоре. Речь шла о Чехословакии и о Луне. "Я надеюсь на поддержку наших выдающихся писателей-фантастов, - сказал Брежнев, вежливо перелистав книжки. - Кроме того, вам сегодня предстоит нелегкая задача: вы должны осторожно, но твердо развенчивать миф о якобы имеющемся космическом приоритете США. Действуйте так же, как и раньше. Пишите еще активнее - никаких сложностей с публикациями у вас не будет. Важно, чтобы народ не утратил веры в силу наших достижений, не поддался буржуазной пропаганде, не принял какой-нибудь случайный наш просчет за признак слабости..."
Кургузов вернулся со встречи окрыленный и тут же назначил закрытое заседание Президиума Секции. Стенограмма в тот день не велась, и потому сейчас установить, о чем шел разговор конкретно, не представляется возможным. Очевидно, С.Кургузов делился полученными инструкциями. Так или иначе, уже к октябрю 1968 года самые надежные "кадры" Секции (В.Понятовский, Ан.Спирин и все еще бодрый Сем.Шпанырь) разразились новыми романами на злобу дня - соответственно "Десантом на Луну", "Кораблями Вселенной" и "Перед стартом". Надо заметить, что в новой ситуации очень трудно было "иметь хорошую мину при плохой игре": в условиях, когда на поверхность Луны ступила нога человека из США, сочинять поучительные истории о наших собственных (грядущих) фантастических лунных первопроходцах могли только очень идейно стойкие и бестрепетные люди. Увы, понять вопиющую, почти мазохистскую нелепость этих позавчерашних пропагандистских творений могла только некоторая часть интеллигенции, знающая о полете "Аполлона" и по старей привычке предпочитающая отважно сжимать свой кукиш в своем же кармане. Призыв Александра Солженицына "жить не по лжи" в те годы услышан не был: ложь стала наркотиком, отказаться от нее для многих означало бы умереть...
Наиболее заметным явлением стал в том же 1968 году роман детского писателя Николая Носова "Незнайка на Луне", выпущенный "Детской литературой". В отличие от упомянутых книг Понятовского, Спирина и Шпаныря, книга была талантливая - хоть и созданная в соответствии с "социальным заказом" Пожалуй, это был единственный в своем роде образец "контрпропагандистской" литературы, когда автор не опустился до злобствований и халтуры. Главные герои романа, глупые и нахальные коротышки Незнайка и Пончик ("мистер Понч"), захватывали космический корабль, построенный умником Знайкой со товарищи и таким вот контрабандным путем попадали на Луну. Описание высадки приятелей-жуликов на поверхность Луны было точной, мастерской и, надо признать, смешной карикатурой на высадку американцев с "Аполлона". Нелепые клоуны Незнайка и Пончик становились комическими двойниками реальных Армстронга и Олдрина; даже напыщенная фраза Незнайки: "Смелее, Пончик! Теперь каждый наш маленький шаг войдет в историю человечества!" (после чего герой презабавно падал прямо в яму) - была соотнесена с фразой, действительно сказанной Армстронгом в момент выхода из модуля: "Маленький шаг человека, огромный шаг человечества". Целое поколение школьников, взахлеб читающее "Незнайку на Луне", приучались к мысли что первенство Незнайки, ступившего на Луну, - ворованное, ненастоящее. Что прав не тот, кто успел раньше, а тот, кто долгим честным трудом заслужил победу. Очевидно, сам Носов, работая над книгой, надеялся, что правда о полете "Аполлона-11" все-таки будет сказана в те же 60-е, и пытался таким вот образом уменьшить чувство разочарования своей страной, которое могло бы возникнуть у детишек.
