Хоаххин с аппетитом доедал стряпню Усатого Няня, но последний кусочек бекона вот уже третий раз вывалился у него изо рта обратно на фарфоровую тарелку, произведенную, если верить гравировке, на какой-то Венеции несколько тысяч лет тому назад. Непроизвольные порывы хохота портили весь ужин.
– Слушай, Усатый. Почему «Пройдоха», я уже догадался. А вот почему «Ерш» и «Молчун»?
Хоаххин с трудом, после четвертой попытки, проглотил, наконец, остатки бекона и уставился на повара.
– Ну, а что? Ты их в драке не видел, а то бы не спрашивал. Ерш, он вечно набычится, перья распустит и хреначит налево и направо. А Молчун, он интеллигент, внутрь свары никогда не лезет, в общем, он снайпер по жизни, у него принцип простой: один выстрел, один труп.
Нянь выдержал солидную паузу и вытащил из синтезатора себе еще одну кружечку пенного.
– Пача. Если тебя в детстве лишили чести, это еще не значит, что таких, как ты, набралась уже целая планета. И еще. Если ты не заткнешься, капитан подавится. А если он подавится, я вырву твой длинный язык и приготовлю его парням на завтрак.
Усатый гордо собрал со стола драгоценную посуду, запихивая ее в странный аппарат, булькающий горячей водой и раскаленным паром. Проныра обиженно отодвинул от себя недопитый напиток.
– Сам ты в детстве…
Аварийные баззеры разорвали непринужденную кухонную беседу тяжелым басовитым ревом. Свет в помещении моргнул. Тень Хоаххина метнулась к выходу и растворилась в коридоре, ведущем в рубку корабля.
– Перегрев теплоносителя на ходовых. Вот хвост-чешуя… не успели фильтры поменять. Придется нам, капитан, выныривать и остывать.
Ерш обреченно тыкал в псевдоклавиши голографического пульта, выводя из рабочего цикла маршевые двигатели корабля.
– А где мы сейчас?
– Чуть не дотянули до границы Империи. Самое неспокойное местечко здесь. Ох, не к добру вся эта карусель.
Корабль под защитным полем с заглушенными ходовыми двигателями медленно, по инерции продолжал дрейфовать в сторону владений Российской империи. Ерш с Молчуном что-то химичили в отсеке с силовой установкой. Пройдоха и Усатый не отрывали глаз от сканеров дальнего обнаружения. Хоаххин не вылезал из глобальной информационной паутины. Все шло своим чередом, пока буквально в двух парсеках от них не полыхнуло алое зарево взрыва и два крупных фрегата султаната Регул не промчались мимо них, на форсаже уходя в подпространство.
– Кого-то замочили.
Пройдоха высунул нос из рубки и, не получив обычной уже словесной «зуботычины» от Няня, добавил:
– Хорошо, что не нас.
– Капитан, все готово. Можем нырять.
Ерш, с закатанными по локоть рукавами скафандра и неким тяжелым металлическим предметом в испачканных какой-то вонючей желтой гадостью руках, улыбаясь, застыл в технологическом проходе по стойке «смирно», не давая упершемуся в него Молчуну тоже вылезти на свежий воздух.
– Хорошо. Но нырять отменяется. Усатый. Малый ход по пеленгу на взрыв.
– Так точно, капитан!
В течение почти трехсот оборотов на планете Мира Изгнания все складывалось строго по сценарию, аппроксимированному аналитикой Фиолетовой трапеции. В течение почти полугода близкое окружение, опасаясь за свою собственную судьбу, скрывало отсутствие Солнцеликого, сгинувшего в своем фешенебельном подземелье. Но шила в мешке не утаишь, и семье исчезнувшего Тирана пришлось озаботиться сменой формы правления на планете, не без участия, конечно, новых «мудрых покровителей». Первое поколение Детей Чести показывало именно те качества, которые были заложены в измененный генотип. Внешне они практически не отличались от обычного населения планеты, но были в разы физически выносливее, сильнее и обладали гораздо более высоким иммунитетом к большинству человеческих инфекций. Модернизация их психики коснулась в основном той части, которая позволяла существенно понизить уровень влияния на нее гормональных факторов, что привело к значительным поведенческим сдвигам, логика стала явно доминировать над эмоциональным фоном новой расы людей. Причем подобное решение не затронуло их возможности к репродукции, и это также был заранее продуманный шаг. Что же касается изначального населения, оно вымирало естественным образом, как правило, после рождения первого ребенка под контролем Могущественных матери больше не имели возможности рожать. Иммиграция на планету категорически не допускалась, да и желающих, как при правлении Тирана, так и после его смерти, особенно не было. Поэтому через сто оборотов Дети Чести стали ее единственными разумными обитателями.
Воздействие изменений на второе поколение, также появившееся на планете скорее естественным, нежели искусственным путем, должно было в еще большей степени отдалить новых «собственников планеты» от их недалеких предков. Вторая генерация была почти полностью выведена за пределы родного мира и тестировалась в самых различных областях деятельности, в основном на территории миров Приближенных и Полезных. Сам по себе такой шаг был маленькой революцией в сформировавшемся миропорядке Могущественных. Но вновь приобретенные знания по межвидовым коммуникациям стоили того, даже в случае провала основной идеи. Именно приобщение второй генерации к элементам управления сложнейшей структурой тысяч миров, подконтрольных Могущественным, привело к тому, что Фиолетовым пришлось привлечь к проекту Желтых, а сам проект стал достоянием широкого круга Старейших.
Ниспосылающий, погруженный в мысли о судьбах доверенного ему мира, который должен был стать ключом к совершенно новой концепции дальнейшего расширения области исполнения великой миссии Творца, расположился в шаттле, стартующем с планеты на корабль Алых, дожидающийся его на низкой орбите. Ему предстояло довольно длительное путешествие. Желтая трапеция власти инициировала проведение малой Аалы совместно с Фиолетовой трапецией. Старейшие ждали от него нового меморандума. А причиной этому послужила генерация третьего поколения Детей Чести, права на которую он не получал.
С третьим поколением сразу все пошло не так, как можно было ожидать. Если психофизические показатели индивидуумов второго поколения внушали «куратору» спокойный оптимизм, то показатели третьего поколения уже в младенческом возрасте проявляли буквально взрывной скачок, предела которому определить так и не удалось. Все особи, а их на момент «побега» было уже около трех тысяч в возрасте от одного до двенадцати лет, одномоментно пропали с планеты. Причем пропали вместе с двумя десятками боевых кораблей флота Мира Изгнания. Ниспосылающий осознавал, что приглашение на Аалу может стать концом его служения, а что еще хуже, концом и самой программы направленных генетических мутаций потомства «диких».
– Может ли смиренный слуга обратиться к своему Могущественному господину?
Командир корабля, Приближенный, змеепод адмирал Си Фаан Шеархан, неловко изогнув длинную шею, встречал Ниспосылающего перед распахнувшимся шлюзом «Скорпиона».
– Достойному слуге позволено общаться к Могущественным не преклоняя головы. Но сегодня я не склонен к длительным беседам, даже если они угодны Творцу. Адмирал, я попрошу вас проводить меня в мою каюту и не беспокоить до тех пор, пока я сам не попрошу вас о чем-либо.
Змеепод выпрямился и бросил холодный взгляд на столпившихся в коридоре охранников, которые, видимо, должны были исполнять роль почетного караула. Те мигом выстроились вдоль стенок, освободив проход.
– Как будет угодно моему господину.
Эту фразу он произнес, уже делая первый шаг в сторону центральной части корабля.
Ни Проникающие, ни даже грубый, но всегда эффективный механизм Вопрошающих не смогли прояснить ситуацию. Проведение тайной операции такого масштаба, организованной некоей внешней силой, не только своевременно не замеченной, но и не оставившей после себя никаких следов, было признано невозможным. Самостоятельное сокрытие столь хорошо организованных действий самих пропавших было невообразимо. Почему обычно человеческие дети убегают из семьи? Оттого, что с ними грубы? Оттого, что их родители, отчаянно пытающиеся навязать им свои правила, подчас глупее собственных детей? Или, быть может, оттого, что их просто никто не любит? Не любит? Что это за парадоксальное определение? Какой в этом смысл? Первые же тесты на особях этой генерации показали, что они не были лишены большей части эмоциональности, как их предшественники, они эту эмоциональность умели жестко контролировать. Как ни невероятно это звучит, но они сами осознанно управляли почти всеми химическими процессами, проистекающими в их организмах.
