— Как он это воспринял?

— Это не разбило ему сердце. Я предполагаю, что он слышал такое не в первый раз.

— Где вы были в ночь убийства?

— В «Кофейной чашке», мы с друзьями ели и танцевали примерно да часу ночи. Потом я пришла домой и легла спать.

— Почему вы расстались с Гилмором?

— Не смогла выносить его жену.

— Хм?

— Она была занудой, — в ее словах не были ни капли раздражения или юмора. — Она однажды пришла сюда ночью и устроила скандал; и я сказала Берни, что если он не может держать свою жену подальше от меня, пусть ищет другого партнера для игр.

— Есть идея, кто мог бы его убить? — спросил я.

— Нет, если только не его жена — эти нервные женщины часто выкидывают всякие глупости.

— Если вы оставили ее мужа, какая причина могла бы заставить ее убить его, как вы думаете?

— Даже не задумывалась, — ответила она с полным безразличием. — Но я не единственная девушка, на которую когда-либо пялил глаза Берни.

— Думаете, что были и другие? Вы о ком-то точно знаете, или вы только предполагаете?

— Имен я не знаю, — ответила она, — но это не пустые домыслы.

Я оставляю эту тему и переключаюсь обратно к миссис Гилмор, задавая себе вопрос: а не подсовывает ли мне эта девочка ложную информацию.

— Что произошло той ночью, когда она сюда пришла?

— Ничего, кроме того, что я уже рассказала. Она следила за Берни, позвонила в дверь и, когда я открыла ее, пробежала мимо меня и стала плакать и звать Берни по имени. Затем она накинулась на меня, тогда я сказала Берни, что если он ее не уберет, я сделаю ей больно, и он увел ее домой.

Признав, что от меня сумели отделаться на некоторое время, я встал и направился к двери. Я сейчас ничего не мог поделать с этим ребенком. Я не думаю, что все сказанное ей было правдой, но с другой стороны, сложно предположить, что кто-то может врать с таким деревянным выражением лица и не затрачивая никаких усилий, чтоб ложь выглядела так правдоподобно.

— Возможно, я позже вернусь, — сказал я, когда она выпускала меня.

— Ладно.

Тон, каким она это произнесла, даже не намекал, что она надеется больше меня не увидеть.

Закончив эту, не удовлетворившую меня, беседу, я отправился к месту преступления, до него было всего несколько кварталов, чтоб составить собственное представление об окружении. Я нашел все таким, как я помнил и как О’Гар описал: вытянутые в линию многоквартирные дома по обеим сторонам, два тупика, один из которых — на южной стороне — имел собственное имя, Тоучард-стрит.

После убийства прошло уже четыре дня, и я не стал тратить попусту время, шныряя вокруг, я прогулялся вдоль квартала, вскочил на Хайд-стрит в трамвай, пересел на Калифорния-стрит, и поехал снова повидать миссис Гилмор. Меня интересовало, почему она умолчала о своем визите к Каре Кенбрук.

Дверь мне открыла та же пухленькая горничная.

— Миссис Гилмор нет дома, — сказала она. — Но я думаю, она вернется через пол-часа, или около того.

— Я подожду, — решил я.

Горничная провела меня в библиотеку, огромную комнату на втором этаже, с вполне достаточным количеством книг, чтоб называть ее так. Она включила свет — окна были слишком плотно занавешены, чтоб пропускать достаточно солнечного света — пересекла комнату по направлению к двери, задержалась, поправила несколько книг на полке, и глянула на меня. В ее зеленых глазах мелькнул полу-вопрос, полу-приглашение. Она было снова двинулась к двери, но остановилась. К этому моменту я уже понял, что она хочет что-то сказать, и ей требуется только небольшая помощь. Я откинулся назад на стуле и ухмыльнулся. Я решил, что ошибся — улыбка, которая только слегка играла на ее губах стала более кокетливой. Она подошла ко мне покачивая бедрами и встала рядом.

— И чем занята эта головка? — спросил я.

— Давайте предположим, что есть некий человек, который знает то, чего не знают другие; что он может с этого получить?

— Это, — я намеренно тянул с ответом, — будет зависеть от того, насколько ценно то, что он знает.

— А если предположить, что я знаю кто убил хозяина? — она наклонилась к моему лицу и спросила хриплым голосом. — Сколько это может стоить?

— В газетах пишут, что один из клубов Гилмора пообещал награду в тысячу долларов. Вы могли бы получить ее.

В ее глазах сперва мелькнула жадность, но они тут же стали подозрительными.

— Если только вы не возьмете ее себе.

Я пожал плечами. Я знал, что теперь она доведет разговор до конца, — независимо от того, чем он был. Я даже не стал объяснять ей, что Агентство «Континенталь» не берет наградных, и своим работникам не позволяет этого делать.

— Я дам вам свое слово, — сказал я, — но судить, можно ли мне доверять, придется вам самим.

Она нервно облизала губы.

— Вы — неплохой малый, мне кажется. Я бы не рассказала это полиции, они бы выбили из меня все ради денег. Но вам, похоже, можно доверять, — она искоса глянула мне в лицо. — У меня раньше был друг, джентльмен, точно такой же, как вы, он был величайший…

— Давайте лучше поговорим о вашем маленьком деле, пока никто сюда не вошел, — предложил я.

Она бросила взгляд на дверь, откашлялась, облизнула вялые губы и опустилась на одно колено рядом с моим стулом.

— Я пришла домой в понедельник поздно ночью — в ту ночь, когда убили хозяина — и мы с моим другом стояли в тени прощаясь, в это время хозяин вышел из дома и пошел вниз по улице. Он едва успел дойти до перекрестка, как она — миссис Гилмор — вышла и пошла по улице вслед за ним. Она не пыталась его догнать. Вы понимаете, она следила за ним. Что вы думаете об этом?

— А что вы думаете об этом?

— Я думаю, что она наконец-то осознала. Что все свидания ее Берни не имели никакого отношения к строительному бизнесу.

— А вы откуда знаете, что они не имели отношения?

— Откуда я знаю? Я знаю этого мужчину! Он ни одной юбки не пропускал. — Она улыбалась мне в лицо, в улыбке было что-то злое. — Я узнала это сразу, как только поступила сюда.

— Вы знаете, во сколько миссис Гилмор возвратилась той ночью домой?

— Да — ответила она, — в пол четвертого.

— Уверены?

— Абсолютно! После того как я разделась, я укуталась в одеяло и села наверху лестницы. Моя комната на верхнем этаже в задней части дома. Я хотела посмотреть, придут ли они домой вместе или будет драка. После того как она пришла, я вернулась в свою комнату и на моем будильнике было ровно без двадцати пяти минут четыре.

— Вы видели ее когда она вошла?

— Только макушку и плечи, когда она шла от лестничной площадки к своей комнате.

— Как ваше имя? — спросил я.

— Лина Бест.

— Хорошо, Лина, — сказал я. — Если это ваш товар, я посмотрю что вы сможете за него выручить. Держите глаза открытыми, и если что-то случайно выплывет наружу, можете сообщить мне в Агентство «Континенталь». Теперь вам лучше смыться отсюда, чтоб никто не догадался о нашем соглашении.

Оставшись в библиотеке в одиночестве я поднял глаза к потолку и стал обдумывать информацию, полученную от Лины Бест. Но вскоре бросил это неблагодарное занятие — строить догадки о вещах, которые разрешатся сами собой через какое-то время. Я взял книгу и провел пол-часа за чтением истории о сладкой юной дуре и об огромном могучем придурке, и о всех неприятностях что с ними случились.

Вошла миссис Гилмор, очевидно прямо с улицы.

Я встал и закрыл за ней дверь, она все это время смотрела на меня широко открытыми глазами.

— Миссис Гилмор, — сказал я, встав перед ней, — почему вы не сообщили мне, что следили за своим мужем в ночь убийства?

— Это ложь! — закричала она; но ее голос выдал, что она говорит неправду. — Это ложь!

— Вы не думаете, что совершаете ошибку? — пытался я убедить ее. — Вы не думаете, что следует рассказать мне все об этом?

Она открыла рот, но только сухо всхлипывала; она начала качаться как в истерике, пальцами одной руки, не снимая черных перчаток, она схватила себя за нижнюю губу и стала ее скручивать и дергать.