На крыльце встретила жена друга, женщина удивительно спокойная и на причуды мужа вроде отсутствия ночью непонятно где, внимания не обращаю-щая. Заметив меня, Люда улыбнулась и не дав поздороваться, информировала:

" В сарае твой, два часа как пришел и на диван завалился, спит. Надо – буди, нечего всю ночь шарашиться!"

Кто другой сейчас бы развернулся и пошагал куда подальше: не спал человек ночь, пусть немного покимарит. Но это если Пашу не знать. А я знал о нем все, в том числе и то, что если мне хватало для сна пяти часов, то Паше с организмом более молодым достаточно было и двух. Поэтому Людочке улыбнулся и прошел в сарай, где мужик оборудовал на всякий пожарный случай закуток для отдыха, со старым диваном, столом, парой табуреток.

Паша в праздничных брюках и рубашке мирно сопел на диване. На стук двери, шум шагов не отреагировал – звуки привычные, обычные при посещении закутка женой. А потому сигнал тревоги в спящее сознание не посылался, и он продолжал мирно сопеть. Я присел на табуретку, посмотрел ему в лицо – никакого эффекта. Очень тихонько кашлянул – он мгновенно открыл глаза, увидел меня и бодро уселся на диване. И не скажешь, что человек глаз не смыкал ночь – свежий как огурчик!

"Привет бродяга!" – начал я с улыбкой, – "С кем ночь провел?"

Паша полез в карман за сигаретами, закурил: "У Славки сидели, я, Колька , Вера и Наташа."

Наташа – это близкая подруга Веры, а Колька и Слава занимали одну комнату в доме, имеющему статус общежития.

"Неужто водку, пили?" – поинтересовался, потому что не представлял, какая может быть водка после гулянки, да еще в пять-шесть часов ночи. Теперь заулыбался Паша:

"Не, не было водки. Чаи гоняли, и Славку с Верой уговаривали глупости не делать."

"Уговорили?"

Он махнул рукой: "Бесполезно! Ромео и Джульета придурочные!" – сделал паузу, выпуская дым из организма, и продолжил, – "Но по домам их развели. Веру к Наташе, ну а Славка с Колькой у себя остались."

«То-есть, до кровати дело не дошло," – подъитожил я услышенное. И Паша согласно кивнул головлй: "Не дошло."

Скрипнула дверь, и мы разом обернулись на звук. Не заходя внутрь, Люда скомандовала:

"Не вздумайте здесь похмеляться, я все приготовила, дома."

"Тогда чего ждем?" – приятель глянул на меня и начал с дивана подниматься.

Выпили по паре рюмочек и разошлись – в одинадцать встретимся в керноразбсрочной, приводить все в порядок после вчерашней гулянки.

Появился я там во-время и был весьма удивлен. Если раньше мыть посуду, полы, разбирать столы и т.д. приходили очень немногие, самые сознательные, то сейчас в керноразбсрочной толкалась чуть ли не половина геологического коллектива. И одновременно с уборкой шло оживленное обсуждение вчерашних событий, в основном всего, что касалось неожиданно появившихся Ромео и Джульеты партийского масштаба. Очевидно очень разное отношение к данному событию и конкретно к каждому из его участников. Все мужики Славу ругали прямым текстом, зная его донжуанство, ветренность и неспособность увлечься более чем на неделю. Ну никак не представляли его мужем, явно человек не нагулялся! Любовник – да, здесь он на месте. Но тогда зачем замужней женщине открыто, на виду всех голову морочить! Делай это незаметно – и нет проблем. Мужики слова плохого не скажут, а женщины, если и заметят, поулыбаются и все. Может еще и повздыхают, что не их обхаживают.

Верочку мужики называли "дурой бабой", уверяли, что счастье со Славой у нее кончится через неделю, и на вопрос-"что дальше будет" – отвечали уверенно: "А ничего. Вернется Верочка к мужу, поругаются и помирятся. До кровати-то дело не дошло. А Славу в другую партию переведут, на всякий случай, для общего спокойствия."

У женщин оценка событий была в двух вариантах. Первый высказывала молодежь, еще не замужняя или выскочившая замуж только что: "У них любовь с первого взгляда! А любовь важнее всего на свете, поэтому мешать Славе и Верочке не нужно, они образуют новую семью и будут счастливы всю жизнь». И потише добавляли: "Да и муж "бывший" у Верочки – сами видите, не пара ей."

В этом они отчасти правы. Действительно, Вера живчик, за словом в карман не лезет, кампании любые обожает. А муж, пока еще официальный, а не бывший, действительно не очень разговорчив, не очень компанейский и по работе тоже "не очень". И некоторые из молодых и даже замужних при разговорах столь умильно закатывали глазки, что впечатление создавалось определенное: очень жаль, что любовь Славы не на них пала.

По второму варианту оценивали события женщины повзрослей, жизнь повидавшие и кое-какой опыт имеющие. Доставалось от них мужикам, как Славе, этому "чертовому балагуру", так и Вериному мужу, "тихоне", "размазне" и совсем уж оскорбительно – "бабе". Верочку больше жалели, потому что "глупенькая", с мужем не повезло, и новый "обалдуй", то-есть Слава, тоже не золото, а "кобелина хорошая". В том, что ничего хорошего парочку не ожидает, были уверены и они. Большинство считало, что вернется Вера к мужу, если тот, конечно, сможет ее простить, и лишь немногие полагали, что новая семья может и образуется, но счастье Верочке при этом «бабнике» вряд ли светит.

Порядок в керноразборочной навели, разбежались по домам.Времени немного прошло, и вновь начали собираться, теперь небольшими компаниями на праздничные обеды. И снова разговоры, споры, предсказания судьбы всех троих участников мелодрамы. Как любовь на людей действует! Даже если не очень-то красивая, и отношения к тебе не имеет никакого!

Ближе к вечеру все явно подустали: половину ночи интенсивно работали руками и ногами в танцах, и сутки чаще стаканов ничего в руках не держали. Я собрался сделать завершающий вечерний обход друзей, после чего можно и в кровать. Но идти ни к кому не пришлось. По пути к себе заглянул Паша, вдвоем уселись на крыльце. Он подозвал мою жену, и когда та подошла к нам, выдал:

"Ромее и Джульета торжественно прошествовали в кровать. А Кольку на ночь из дома выгнали!"

"Вот дурачки-то!" – отреагировала жена и побежала к подруге поделиться новостью. У меня же, примерно такой вариант развития "любовного" романа предполагавшего, с предчуствием большой неприятности вырвалось:

"Легко со смехом любовь начали, плохо и со слезами ее закончат."

Еще денек отдохнули, и с новыми силами включились в работу. Снова поле, опять обеспечь всех работой, да еще и с запасом; новые проблемы геологические. Слава и Вера крутились между нами и вид имели счастливых абсолютно. Хотя все знали, что вызывались они для беседы с начальником партии, главным геологом и председателем профсоюза, где им было сказано много нелицеприятного.Но просьбы и требование "одуматься" они выдержали легко, чего нельзя сказать о другой стороне, видя там хмурые и озабоченные лица.

До шестого мая в поведении как их начали называть "молодых" все было привычным: счастье на лицах, телячьи нежности, передвижение только под ручкой. Уже к такому пригляделись, попривыкли и остро реагировать перестали. Знали, что начальник партии начал добиваться их перевода в другое место, а пока официальный муж Веры сам собирает вещи, тоже куда-то уехать. Все правильно, и его, и начальника понять можно, на их месте каждый поступил бы точно так.

А шестого мая "'молодые" на работу явились порознь и с лицами хмурыми. Близкие друзья и подруги конечно поинтересовались, что там у них случилось, но вразумительного ответа не получили. Дальше – больше. К восьмому мая "молодые" уже и не смотрели друг на друга, старались не пересекаться на работе; Вера ночевала у подруги Наташи, а Коля вернулся к себе в комнату, временно служившую гнездышком "молодых".