Возможно, что-то я не понял, что-то пропустил, но примерно так нам, не специалистам в этом деле, объяснили суть эксперимента. А дальше распределили обязанности отдельных служб. Геологической досталось самое легкое – мы обеспечиваем контроль за рудой. Если поднятой из разведочного шурфа окажется недостаточным для эксперимента, определяем размер дополнительной добычи и проводим расчеты по количеству содержащегося в ней золота. Горный цех дополнительную добычу производит, готовит необходимую для эксперимента площадку, затем перемещает на нее приготовленную рудную массу. Оборудование для приготовления необходимых растворов, нужные реагенты привезут из города, для работы с ними прибудут специалисты. Но отвечать за все дела будет начальник партии, главный инженер, и естественно, инженер по технике безопасности.
Конечно, на этом совещание не закончилось – всем еще долго объясняли, что конкретно предстоит делать по времени, какие прямо сейчас нужно начать подготовительные работы, насколько они сложны и ответственны. В общем, головы загрузили по максимому. Наконец выслушали незнакомого химика, рассказавшего о сложности и опасности перевода золота в раствор из-за повышенной агрессивности применяемых компонентов, что окончательно испортили у всех нас, аборигенов, настроение. На этом совещание закончилось, и геологи дружно прошли в кабинет своего шефа, чтобы в узком коллективе обсудить услышенное. Игорь Георгиевич, по праву старшего, начал первым:
«Честно говоря, не нравится мне затея. Не наше дело, не для геологических организаций.»
«Можно подумать, это начальство волнует!» – тут же откликнулся Николай Матвеев, старший геолог, занимающийся в партии разведочными работами, – «Не выйдет ничего – деньги спишут, и с концами, а получится – для них на премию государственную тянет!»
«Может и так,» – Игорь Георгиевич улыбнулся и кивнул в мою сторону, приглашая к разговору. Кое-какие мысли в голове у меня уже толкались, правда хаотично.
«Наверное, я отстал от жизни, раз не понимаю, каким раствором собираются золото из камней, то-есть из щебенки и буликов выщелачивать. В институте учили, что оно только в «царской водке» растворяется. Неужели дождевать руду собираются смесью азотной и соляной кислот?»
«Прогресс на месте не стоит, может и нашли что-то менее агрессивное», – бросил Николай, и поняв, что от него ждут большего, продолжил, – «Мне кажется, дело тухлое. Во-первых, нужно площадку, на которую собираются руду складывать, предварительно капитально заасфальтировать или забетонировать – отрава не должна в землю уходить или утекать куда-то. Там,» – кивнул в сторону кабинета, где проходило недавнее совещение, – «нам о защитной подушке сказали как о ерундовом деле, а она должна быть надежной. Во-вторых, из больших камней никаким раствором золото не извлечешь, значит придется руду предварительно дробить, что тоже стоит денег. И в третьих, кого заставишь за наши зарплаты дышать ядовитым воздухом возле всего этого безобразия?»
«А ты как думаешь?» – Игорь Георгиевич посчитал нужным услышать и меня.
«Николая поддерживаю полностью, ни хрена с этого опыта не выйдет!» – так я ответил, но в голове промелькнула мысль и другая: одно хорошо – денежки партии должны добавить, на все эти работы, по выщелачиванию; так что пока живем, сокращений не предвидится, по крайней мере в этом году.
Главный геолог помолчал, посмотрел на каждого:
«Кое в чем вы правы», – это сказал серьезно,а потом улыбнулся, – «только стратегического мышления вам не хватает!»
«Какого такого стратегического?» – озаботился Николай, и глянул на меня: я то что в стратегии понимаю?
«Самого простого», – продолжил удивлять нас шеф, – «в стране непонятно что происходит, магазины пустые, обещают на днях на продукты талоны ввести. А Павла Петровича (начальник партии) каждую неделю в город вызывают, и предлагают смету на работы пересчитать,в сторону уменьшения конечно», – помолчал недолго, вместе со слушателями, – «О чем это все говорит?»
«Ни о чем хорошем», – буркнул Николай, ну а мне больше и добавить было нечего.
«То то и оно», согласился Игорь Георгиевич с оценкой, – «А потому этот вот эксперимент и затевается. Только не как возможно новый способ извлечения золота из бедных руд, а как попытка создать предприятие с надежной рентабельностью. Которое само будет деньги зарабатывать, и работников позволит содержать не за счет государственных денег!»
Мы с Николаем синхронно почесали затылки: ничего кроме геологии не знаем и не понимаем! А Игорь Георгиевич продолжил удивлять дальше:
«Вы же знаете, что в объединении уже есть карьер, где монолиты гранитные добывают, в одной из партий. И начальник ее доволен: покупают камни не знаю для чего французы, платят валютой. Конечно, ему достаются рубли и не все, но кое-что перепадает. Ему хорошо, и рабочие при деле, сокращений не предвидется», – посмотрел на меня, – «В объединении хотят второй карьер завести, но добывать не гранит, а другую породу, мелкозернистую. Нам неплохо с этим делом подсуетиться», – улыбнулся обоим, – «Карьер действующий, этот вот эксперимент – и партия может дальше жить спокойно, без сокрашений, даже если финансирование на геологию сократят!»
Я и Николай головами покивнули в знак того, что не полные тупаки и кое-что в стратегии поняли, после чего Игорь Георгиевич счел нужным предупредить:
«Только об этом разговоре никому ни слова, что бы раньше времени неприятностей не поиметь.» И на этом мы разошлись.
Часть четвертая
Слава богу, дела в моей группе приехавшее начальство не интересовали, а потому я спокойно утром уехал в поле, и о порученном партии эксперименте ребятам рассказал уже там, как только вывалились из машины. Конечно, без выводов, сделанных позже в кабинете главного геолога. Сейчас хотелось услышать мнение и подчиненных, коллег по работе. Владимир, как всегда, ждать не заставил:
«Давно пора! Только в Мирном отвалов с забалансовым золотом несколько, считай по одному на каждом добычном участке! Вот и будут их новым методом перерабатывать!» – человеком государственным себя показал! Только забыл сказать, что же он сулит персонально нашей партии.
Паша, как и положено, отвечать не торопился из-за отсутствия в данный момент собственного мнения. Пришлось Владимиру его поторопить:
«Чего молчишь?» – встряхнул коллегу, – «Здесь и думать нечего, все как божий день ясно!»
С серьезным видом молчун округлил глаза: «Это что – из-за этого эксперимента шеф наш,» – кивнул на меня, – «деньги большие поимеет?» – это он напомнил о недавнем предсказании своего приятеля.
«Совсем спятил!» – возмутился Владимир, – «Причем эксперимент! Деньги он за свою работу получит, и скоро, может и приказ из города привезли!» – на мгновение глянул на меня – как отреагирую на этот треп. Пришлось в содержательный разговор вступить:
«Вот что, экстрасенс хренов,» – Владимир тут же сменил гнев на удивление, – «и ты, Паша, с верой в предсказания – может хватит о деньгах? Ну сколько можно!»
Оба сделали вид, что мои слова их не касаются, начали что-то рассматривать под ногами, по сторонам, старательно от меня отворачиваясь. Оставалось еще раз их потревожить:
«Ты, Паша, на вопрос так и не ответил. Повторюсь еще раз: что думаешь о порученном партии эксперименте?»
Владимир тут же навострил уши, в ожидании ответа, ну а Паша с минуту подумал, повздыхал, и наконец выдавил:
«Партии хуже не будет. Даже лучше – деньги на эксперимент дадут, может и нам немного достанется, вроде премии,» – продемонстрировал, что его в большей мере интересуют дела не государственные, а личные, и исключительно меркантильные.
И что я должен сказать о ребятах? А лучше меня сразу ситуацию просекли, без всякого стратегического мышления. Показали, что и подчиненных всегда полезно выслушать! Ну а дальше мы как работали – так и продолжим работать. Только теперь в нормальном режиме, а не авральном – не нужны мы начальству!
