стала для него дороже всего на свете, дороже жизни. Пре-
лестное, доверчивое создание, совсем ребёнок. Каждый
её может обидеть. И тогда душа её обледенеет, закроется,
свет в глазах померкнет, и она престанет радоваться жиз-
ни, звонко смеяться и так открыто, доверчиво улыбаться.
Он привык к улыбкам, так как улыбались друг другу
все без исключения. Это началось после того, как учёные
доказали огромную врачующую силу улыбки, охраняю-
щую организм от множества заболеваний, продлевающую
жизнь, равно как и благожелательность, доброе отноше-
ние, участие, милосердие и подобные добрые чувства.
Противоположные же чувства обладали силой разрушать
организм, делать его больным, значительно укорачивали
жизнь. Улыбались все, но не так здорово, как Хана. Она вся
светилась. Рассказать ей сейчас?
Хана, словно угадав его мысли, посерьёзнела и, пос-
мотрев ему в глаза, сказала:
- Иди наверх и жди меня. Там изложишь, кто ты и что
собираешься делать.
И он пошёл наверх и стал ждать её, немного волнуясь,
а когда она появилась, как можно внятнее, не вдаваясь в
детали (он чётко знал, что можно говорить, а что нельзя),
рассказал свою историю и о том, что не знает ничего о ро-
дителях и никогда их не видел.
Хана прониклась, и глаза её затуманились слезами. Со-
чини он ей самую невероятную легенду, чуть ли не с пират-
скими приключениями, она и этому бы поверила, настоль-
ко у неё была чистая и добрая душа, а сердобольное сердце
уже было готово утешать, жалеть, опекать. Посмотрев сво-
ими ясными глазами и каким-то неуверенным, потухшим
голосом она спросила:
- Что ты собираешься делать?
- Пока не знаю. А ты что скажешь? Мне не с кем по-
советоваться.
- Правда? - с придыханием переспросила она, явно
польщённая и желающая ещё раз услышать подтвержде-
ние высказывания, разрушающее её сомнения в своей не-
обходимости и своей значимости для него.
- Да. Больше не с кем. У меня никого нет. Только ты.
Спасибо тебе.
Почему-то ему хотелось выглядеть в глазах Ханы более
беспомощным. Впервые он почувствовал участие. И это
участие было не поддельным, а самым что ни на есть ис-
кренним, и ему хотелось продлить удовольствие от осоз-
нания её заботы, страха за его будущее, волнения за его
жизнь...
Почему-то ему хотелось выглядеть в глазах Ханы более
беспомощным. Впервые он почувствовал участие. И это
участие было не поддельным, а самым что ни на есть ис-
кренним, и ему хотелось продлить удовольствие от осоз-
нания её заботы, страха за его будущее, волнения за его
жизнь...
Хана каким-то шестым чувством это поняла и сколь
возможно обнадёживающим голосом произнесла:
- У меня есть одна идея. Только не знаю, подойдёт ли
для тебя. Вернее, как бы это сказать, не обидит ли тебя моё
предложение. Меня волнует, как ты на это посмотришь.
- Не волнуйся. Всё не настолько плохо, как может по-
казаться на первый взгляд. Я успел предпринять главное,
спасительное действие. Вот посмотри, - и он начал до-
ставать из рюкзака запечатанные банковским способом
деньги, выкладывая их стопкой у ног Ханы.
- Ты украл это? - её глаза расширились, на носу вы-
ступили капельки пота, и она, опустившись на пол, сев в
йоговскую позу, скрестив ноги, с изумлением взирала на
растущую горку бумажек - эквивалент желаний, счастья,
вожделения для большинства людей.
- Вот ещё! - с некоторой досадой воскликнул Ху-
мов. - Нам, ликвидаторам, недостойно опускаться до по-
добной низости.
- Какие ещё ликвидаторы?
- Ну как тебе сказать?.. - с неудовольствием челове-
ка, у которого неожиданно выскочило лишнее слово, за-
мялся он.
- Ты же говорил, что спасатель.
- Спасатель и ликвидатор в общем одно и то же. Мы
для себя так обозначили свои действия: найти и ликви-
дировать любые очаги вредного воздействия зон, любые
угрожающие факторы как технического, так и биологичес-
кого порядка, а также террористического.
- Какие очаги? О чём ты говоришь? Ничего не пони-
маю.
- Сейчас поясню. К примеру, до нас жили поколения
людей, которые, мягко сказать, не совсем заботились о
потомках, скорее даже вовсе не заботились. Быть может,
не знали, быть может, наплевательски относились - пос-
ле нас хоть потоп. Но не в этом дело, и даже это не так
важно. Суть в том, что предыдущие поколения оставили
нам огромные свалки непереработанного мусора, но это
ещё куда ни шло. Самое ужасное - ядовитые отходы про-
изводств, радиоактивные захоронения и тому подобное.
Если этим не заниматься, человечество обречено на выми-
рание. Идея переселения на Марс возникла не случайно.
На земле становится жить не просто опасно, а смертельно
опасно. Отходы растут с ростом численности населения.
Перерабатывающие предприятия не справляются с этой
задачей. Ликвидаторы, работая на Земле, занимаются вы-
явлением опасных зон. На Марсе для них несколько дру-
гие задачи.
- Понятно. А деньги откуда?
- Это мои сбережения. Во время учёбы нам положена
стипендия. На практике - платили очень хорошие деньги.
Так как мы находились на полном обеспечении, у меня
накопилась кругленькая сумма. Утром, когда ты была в
колледже, я снял деньги со своего счёта. Бери, сколько хо-
чешь, - и Хумов легонько носком ноги подтолкнул пачки
к сидевшей на полу Хане.
- Ты что, очумел? Мы же друзья! И вообще... Деньги
меня не интересуют. Не хочу развращаться, - она встала
и отошла к окну.
- И правильно делаешь. Я просто хотел сказать...
В долгу я у тебя. И если тебе что надо...
- Ничего мне не надо. Благодарю. У меня всего доста-
точно. Видишь небоскрёб? Вот туда я не хочу. Привыкла
к этому дому, но придётся из-за перенаселения. Ничего
с этим не поделаешь. Людям необходимо жильё. Мы же
не можем себе позволить, чтобы человек скитался, спал
где попало, чтобы у него не было даже минимума на са-
мое необходимое - на лечение, зубную пасту, наконец.
Не понимаю, почему такое допускали раньше. Это вар-
варство какое-то. А войны? Терроризм? Неужели было
непонятно, что все это недостойно звания Человек! Меня
это так возмущает, хотя такое происходило раньше. Убе-
ри деньги.
- Хорошо. Извини. Я просто рад, что удалось снять.
Не успели заблокировать. Или не догадались. Во всяком
случае, я теперь смогу передвигаться.
- Что ты, что ты, - замахала руками Хана. - Тебя на-
верняка ищут, и ты тут же попадёшься.
- Ищут? Постой, постой. Ты мне подала блестящую
идею. Блестящую! - сказал Хумов, укладывая пачки об-
