– Даже если я не стану защищаться, более чем уверена в том, что ты не навредишь мне, – ровным тоном заявила она.

На сей раз никто ей не ответил. Реннет провел еще один выпад, как и раньше, окончившийся неудачей. Так думала она, пока не заметила на его губах улыбку, искаженную и безобразную. Первая возникшая в голове мысль – атака магией! Женщина максимально сконцентрировалась.

Ее ожидания не оправдались, ибо тот даже не думал использовать против нее заклинание и вместо этого еще раз замахнулся клинком. Он, как и раньше, остановился в нескольких сантиметрах от ее шеи… а после ведьма почувствовала сильный удар в бок.

Он провел очень точный удар ногой в корпус и заставил Катарину самой отступить.

– Твоя защита слишком сильно зависит от концентрации внимания. В бою она в основном сосредотачивается на оружии врага, его ударах, а везде кроме этого защита слабеет, – сообщил ей Реннет, еще раз подтвердив, что не растерял способностей быстро оценивать ситуацию.

– Не ожидала, – честно призналась та, – но я все еще верю, что ты сможешь образумить себя и вырваться из власти проклятия.

– Напрасно! – он атаковал.

Нескольких ударов хватило, чтобы все закончить. Катарина не устояла на ногах. Все было бы иначе, будь у нее меч, но его женщина оставила у охотников.

Реннет смотрел на нее без тени теплоты и сострадания. Он смотрел на препятствие, несвоевременно оказавшееся на пути. Длинный меч поднялся и опустился. Катарина подставила руку и… мягко перехватила его, не дав коснуться груди. А юноша, державшийся за рукоять, коротко вскрикнув, рухнул на землю.

– Предупреждала же, что не позволю тебе причинить мне вред, – сказала Катарина, когда ренегат начал приходить в себя. – Неужели правда поверил, что я, как наивная идиотка, буду раскрывать тебе правду о всех своих трюках?

Юноша приподнялся, схватившись за голову. Было ощущение, будто по ней пробежался целый табун диких лошадей. Его сильно тошнило.

Видя, как вяло он реагирует, мистик не удержалась от язвительной реплики:

– Уж прости, но говоря слова «верю» и «доверяю», я нисколько не доверяла твоей воле, не верила в то, что ты сможешь себя перебороть. Это была ложь, до последнего слова.

Оглядываясь по сторонам, тот ответил:

– Спасибо, хоть не убила.

– Пожалуйста! – более серьезным тоном отреагировала она. – Что собираешься дальше делать?

– Встать с земли.

– Ты меня понял, – надавила Катарина, помогая ему подняться. – Что собираешься делать с Конфликтом. Как нам всем быть теперь? Старания оказались напрасными.

Тот стоял, немного шатаясь. Раны по всему телу сильно кровоточили, а в ногах сил не осталось совсем. Тем не менее, он отклонил предложенную руку женщины.

– Скорее всего напрасными, – тихо отозвался он, словно эхо.

Катарина сдвинула брови в мрачном выражении. Такой ответ ей совершенно не понравился.

– Не думаю, что им удастся завершить войну, не разбудив катастрофу на наши головы.

– Разумеется нет! – более резко ответил Реннет. – Как бы мы не успокаивали самих себя, нет даже минимального шанса на то, что война пройдет гладко и без осложнений. Все закончится провалом честной битвы, ужасом и кровью тысяч, десяток, а может и сотен тысяч человек. Конфликт неминуем.

На вопрос мистика о том, что же предпринимать дальше, ренегат долго молчал, а потом выдал совершенно неожиданное:

– Я вас покидаю.

Деревенька Эзор, уютно примостившаяся между двух небольших рощ, прямо на берегу реки, никогда не знала ужасов войны, включая той, что началась год назад. А все потому что люди здесь всегда жили очень бедно. Селение не найти на картах торговых гильдий и ремесленных сообществ. Местные с давних пор жили за счет собственного урожая, питаясь лишь тем, что удавалось вырастить на земле.

Никаких крупных изменений их не ожидало и в будущем. Эзор расположился слишком далеко от широких торговых трактов. Можно сказать, что деревня эта входила в число мест, где царила тихая и мирная жизнь, вопреки событиям, сотрясающим весь внешний мир.

В то же время, говорить о полной оторванности от цивилизации и житейских благ не совсем правильно. Жители нередко выходили в более крупные города, за необходимыми инструментами и предметами быта, упрощающими жизнь. Вероятно, некоторая закрытость появилась вследствие того, что местные очень любили свою деревню и были чересчур подозрительны к любым чужакам.

Некоторые скажут, что сохранить баланс между затворничеством и любовью ко всему неизведанному практически невозможно, что рано или поздно люди оказываются во власти одной из крайностей, но это не так. Это не так, если в дело вмешивается религия.

В столь небогатом и с виду маленьком поселении около пятидесяти лет назад был построен настоящий храм. Среди жителей стало традицией посещение этого священного места и молитва Богу Защитнику. Наверное поэтому местный священник в Эзоре почитался больше старосты. Порой даже случалось так, что староста сам почитал священника и обращался к нему за советом.

Сейчас уже сложно сказать, почему Саттелит решил навсегда перебраться именно в эту деревню. Бесспорно, царящее здесь спокойствие было ему по душе, но было ли дело только в этом? Прибыв сюда пять лет назад, мужчина даже не думал, что останется надолго, что обживется здесь и полюбит мирную жизнь.

Он вырос в крупном, многолюдном и шумном городе. Будучи беспризорным сиротой, еще подростком натворил немало бед. Дни юности вспоминались, будто кошмарный сон.

Именно религия помогла ему вернуться к человечности, и именно ее он поклялся защищать всю оставшуюся жизнь. Саттель стал священником в очень молодом двадцатилетнем возрасте, хотя обычно, чтобы получить столь высокий сан, требовались годы обучения, служение вере и тяжелая работа над самим собой. Он не видел в этом своей заслуги и воспринимал как дар свыше. Саттель считал, что должен благодарить Бога за возложенные надежды и своего учителя Сиринона, обучавшего юных неофитов в Церкви Защитника при городе Кардине.

– Ух, сегодня выпал первый снег! – с улыбкой на лице бормотал он себе под нос, выходя из небольшой прихрамовой постройки для младших служителей. Как полагалось, каждый день, едва начинало рассветать, он ходил поприветствовать своих подопечных.

После утреннего приветствия и молитвы, Саттель отправлялся побродить по деревне и ее окрестностям. Такое поведение добавляло молодому священнику стариковской чудаковатости, но он привык не обращать внимания на подобные мелочи.

И сегодня, выбравшись за ворота, он направился по проселочной дороге, покрытой пушистым белым снегом, осматривать утренние красоты. Мир, укрытый белой пеной, казался по-настоящему прекрасным, а царящая тишина создавала атмосферу мира и полного спокойствия. Под истертой подошвой сапог снег хрустел, словно свежая бумага. Только этот звук и ничего больше. В Эзоре даже собаки не лаяли без необходимости, будто бы поддерживая чувства хозяев и их отношение к окружающему.

– Наверное, будь везде так же красиво и спокойно, войн никогда не было бы, – произнес тихо Саттель.

Разумеется, священнику было известно о Третьей Войне, начатой магами, однако он понимал, что не в силах что-либо изменить. Войны и сражения не место для священника. Хотя желание изменить мир все еще теплилось в душе молодого мужчины. Возможно поэтому Он выбрал его. Впрочем, говорить «выбрал» тут неуместно, так как Защитник не ставит кого-то одного над другими. Он помогает тем, кто просит помощи.

Нет, вопреки расхожему мнению, Саттель не был религиозным фанатиком, готовым жертвовать всем и вся ради веры. В свое время он изучал различные науки, чужие языки и был знаком с военным делом. Он не считал себя поборником чистоты человеческих душ. В некоторых областях Империи священником запрещалось заводить семью, пить горячительные напитки и есть мясо. Здесь все иначе. Священник в Эзоре отличался от обычного человека лишь внутренним миром, восприятием окружающего. И то была еще одна причина служения здесь.