Одним словом, экспедицию собрали, снарядили, погрузили на корабль и завезли далеко, очень далеко: рыть землю и искать ответ, что первично – демократия или диктатура.

Так как, в стране опыта, которая их снарядила, уже лет 20 была демократия, а в других и того дольше, а там где демократии не было, была гуманитарная помощь, то и рыть землю никто не хотел, слишком маленькой была оплата каждого вынутого кубометра. Могилокопатели, впали в тоску, вспоминая родные кладбища, гробы на табуретках и торг над усопшим с его роднёй на тему: «за какие деньги кого и куда они готовы нести в «последний путь».

В обещанные гонорары за найденные в земле ценности разных периодов развития человечества, мало кто верил. Во-первых, ещё не известно, есть ли там что-то вообще. Во-вторых, стоит только что-то найти, тут же слетится всё демократическое начальство, и тогда уже точно ничего не получишь.

Прятать находки на острове? Как вывезешь? Никто не гарантирует, что ещё до корабля тебя не подвергнут многочисленным демократическим осмотрам и досмотрам. Словом, все «продвинутые» члены экспедиции, а это была основная её часть, ну… там… американец, англичанин, француз, немец, швед, датчанин, решили, что будут руководить раскопками. Они что-то говорили бессермянину одновременно, а он кивал. Так были созданы департаменты и комитеты, службы и министерства, ну …там по внешней безопасности, по внутренней безопасности, по связям с общественностью…

Еврей возглавил министерство связи и средств массовых коммуникаций, а заодно и финансов, обосновав своё назначение бессермянину тем, что информация о финансах не должна расходиться кроме как между ними двоими. Ну, а так как бессермянин отвечает за весь остров, то и телефонограммы получать и деньги считать ему будет некогда. Но на еврея он может положиться всецело. Для того, чтобы окончательно убедить бессермянина в своей искренности, он взял себе в радисты араба.

Министерство по этике и эстетике возглавил француз. Он сказал, что лучше, чем он, мирные телефонограммы и депеши никто писать не может, и вообще его шарм, а особенно усики над верхней губой, не оспоримы. С ним и не спорили, хороший парень, по крайней мере, в последние 100 лет костры для еретиков не раздувал.

Быть осведомителем у бессермянина вызвался представитель какой – то прибалтийской страны. Лукаво сказав, что его маленькая страна уже многие века только и жива, благодаря этому ремеслу, ибо на одной кильке не проживёшь. У этой страны были даже свои взлёты, когда она поддерживала разные режимы в других странах своими «стрелками», а потом их «сдавала» и, своих стрелков и режимы, но падений было больше, ибо режимы объединялись, и приходилось «сматывать удочки».

Кроме «нужных» министерств возникло много новых, например, по развитию археологической науки, по проведению досуга, по развитию связей между мужчиной и женщиной, хотя последних на острове не было и т. д.

Словом получилось так, что почти все стали начальниками. Остался русский, чукча, бедуин, абориген, китаец, которого никто не понимал, и пожалуй всё. Они и стали главными копателями, и именно для обеспечения их деятельности были созданы все эти демократические институты власти на острове.

Надо заметить, особых трудовых подвигов от них не ждали, но привычка работать делала своё дело, и они уже копали глубоко от нулевой отметки, но так ничего и не находили. Этот факт ставил под сомнение всё демократическое управление над островом. Даже в стране опыта могли решить, что если бы копали все, то непременно что-то бы нашли.

Русский как-то обратился к еврею с тем, что и ему бы полезно покапать. На что еврей ответил намёками: «Пока ты, Ваня, копаешь и помалкиваешь, средства массовой информации молчат, и на острове всё спокойно, но если ты, Ваня, копать перестанешь, значит они все начнут обвинять тебя в срыве планов по выяснению, что первично, а что вторично – демократия или диктатура».

Ваня понял, что дело его дрянь, и дальше рыл «без глупых вопросов». Надо заметить, ничего нового Ваня не узнал. До попадания на остров он был приближен к археологическому начальству за сговорчивость и долготерпимость. Ваня часто слышал на планёрках, где и что раскапывать, а где наоборот закапывать. Самый главный археологический начальник был большим другом рыжего эталона и всегда шутил, вторя боссу и повторяя его слова: «Ваня, твоя губерния роет вот тут, потому что, тут, Ваня, рыть бесполезно, а вот тут Ваня ты не роешь, ибо археологов у тебя до хрена, и разбегаться или помирать сами они не хотят. Если дела у тебя будут идти совсем плохо, будешь получать премии и награды и удвоение ВВП, но а если вдруг начнёшь рыть там, где не надо, то, не обессудь, станешь вором, дураком и пьяницей».

Ваня осознавал мерзость своего положения, но ведь его и приблизили за долго терпимость, а что до гонораров за мерзость, так ведь слаб человек, да и русских ещё оставалось на родной земле много, причём ещё не закопанных.

А с другой стороны, не только на Земле жизнь есть и не случайно на Ваниной Родине говорят: «Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь».

Чёрный кудрявый Пудель лежал в глубоком кожаном кресле, высунув длинный красный язык. Ему было жарко. Он свесил с кресла обе передние лапы и положил морду на огромное окно, из которого была видна Земля. Делать ему было абсолютно нечего. Не то, чтобы о нём забыли, как можно забыть Шефа разведки по сбору, обработке и архивации земного юмора. Просто на Земле даже повторы стали выглядеть хуже, чем её прежний искромётный юмор-экспромт.

Но Пудель не был бы назначен шефом разведки, если бы впал в уныние. Кобель он был тёртый, и знал, что если на Земле с юмором застой и стагнация, значит на Небе его Руководство занято чем-то более серьёзным, чем медленное скручивание или раскручивание земных спиралей развития. Ещё он твёрдо знал то, что покой – дело относительное даже в Космосе, а уж на Земле, тем более. Сколько их, героических полководцев в разных эпохах и цивилизациях, едва успев отвыкнуть от службы и начав подолгу тянуться на кровати, было отозвано и вновь поставлено в строй.

Так что, пока его Руководство было занято, а на Земле народ воспользовался передышкой и «курил бамбук», ему, красавцу кобелю, необходимо было трудиться, дабы не упустить зарождение какого-нибудь нового юмора на Земле. Тем более, что теперь он знал, почему его, совершенно понятно, чуть не ставшего президентом страны опыта, оставили в обличье клички, хотя и наделили огромными полномочиями. За шутки и оставили до лучших времён.

Лёжа в глубоком кресле, Пудель от вынужденного безделья начал делать открытия. Он обнаружил, что именно сейчас, лёжа в одиночестве, он плодотворно трудится, в то время как на Земле все его собаки-собратья, разлёгшиеся в разных местах, воспринимаются как отъявленные и сытые бездельники.

Тем не менее, начальство молчало. Пуделя клонило в сон, и, чтобы не спать, он тёр себе лапами морду и в большую увеличилку смотрел на Землю, где подсматривал в окно одной из квартир, которую только что занял новоиспечённый министр по внутренним делам, чем он занимается.

По своей картотеке Пудель уже проверил министра на счёт юмора, и оказалось, что юмор у министра отсутствует полностью.

Как не странно, но это пса обнадёживало. Он решил исправить этот серьёзный недостаток, тем более, что человек, ставший министром, возглавил одно из самых весёлых земных министерств – Внутреннее Министерство.

Пудель основательно взялся за его семью, как и положено опытному разведчику. Он в тихую подкинул им свой любимый мультфильм про господина Д, Артаньяна в образе бравого кобеля на службе у Королевы и Короля Франции. Впрочем, королю он служил плохо и занимался лишь «спиливанием рогов» на его голове. Да и работа была не из лёгких, Кобеля окружала свора котов – правдоискателей, состоящих на службе у кардинала Ришелье и Короля Франции, а как же иначе.