– Он может помочь, – сказала я, сама не веря в свои слова.

Выпал кусок оконного стекла, и внутрь посыпался снег.

– Я пойду с вами, – сказала Долли. – Малколма нужно отсюда увести. Ему будет опасно оставаться с ними, – Долли кивнула на Хейев.

– Вам нельзя уходить, – сказала миссис Хей. – Вы на работе. Я всё ещё не получил свой вимпибургер с чипсами.

– Сказала бы я вам, что вам сделать со своими вимпибургером и чипсами, но не стану, раз уж мы в таких необычных обстоятельствах.

Долли надела пальто и обернула свою башню обесцвеченных волос косынкой.

Я сняла с себя шарф и надела его на Малколма, подоткнув вокруг груди и ног, а Ковбоя Гонка засунула ему под свитер на груди.

А я обойдусь своим пальто и комбинезоном «Вимпи».

– Мы должны помолиться, – сказал мистер Хей. – Об избавлении.

– Если хотите, можете молиться, – сказала Джиллиан. – Хуже от этого не станет.

– Есть путь к Спасению, – сказала миссис Хей. – Мы это уже обсуждали, и сейчас настал момент. Нам нужно искоренить ту часть нашего общества, которая так оскорбила Господа, что он ниспослал на нас свой Суд.

В руках у жены викария был нож для хлеба. Долли отложила его в сторону, когда завязывала шарф.

Миссис Хей прижала к себе Малколма и занесла над его горлом нож.

– Это молодые во всём виноваты, – крикнула она.

– Со своей языческой музыкой, неуважительным поведением, провоцирующей одеждой, мятежными настроениями, – объяснил викарий. – Мы же воевали ради вас! Вы должны быть благодарны за это.

– Этот Суд из-за вас!

Я не знаю, что они думали. Это была обычная игра взрослых «А Давай Представим, Что...», правила которой молодые не знали.

– Мне кажется, что вам нужно успокоиться, миссис Хей, – сказал Зак. – Не стоит вам делать ничего такого, о чём вы потом будете сожалеть.

Зубчатое лезвие ножа прижалось к коже Малколма. Он был хорошенький маленький мальчик, никакое не неряха. Руками он обхватил спрятанного под одеждой Ковбоя Гонка.

– Этот ребёнок – страх Господень, неверующий...

– Семья Малколма – граждане Британии, – сказала Долли. – Как и вы.

Миссис Хей подняла глаза к потолку, замахнулась ножом и сказала:

– Тебе, о Господи, жертвую я этого...

Долли схватила бутылку с горчицей и брызнула женщине в лицо. Ярко-жёлтая струя попала ей в глаза.

Зак тащил Малколма от неё. Она взмахнула ножом и воткнула его Малколму в грудь.

Я закричала.

Зак вырвал у неё Малколма. Нож вышел из его груди.

Миссис Хей снова взмахнула ножом, проскребя им по рукаву кожаной куртки Зака. Лезвие поцарапало, но не разрезало кожу, а затем так проскрипело по змейке, что у меня свело зубы.

Миссис Хей снова замахнулась.

– Бросьте, – сказал Зак, взмахнув своей выкидушкой.

Миссис Хей выронила нож, не успев разглядеть, что Зак угрожает ей расчёской. Долли ногой отбросила нож в угол.

Я схватила Малколма, и начала сжимать разрыв на плаще.

Он трясся:

– Она ранила Ковбоя Гонка!

Я вынула игрушку. В ткани был разрез, из глаза куклы торчала белая набивка.

Малколм смотрел на своего любимого гонка, нижняя губа у него тряслась, на глазах были слёзы.

– С Ковбоем Гонком всё хорошо, Малколм, – сказала я, надеясь, что он не расплачется. – Это легко починится, всё починим. Несколько стежков, и он будет как новый.

– Сьюз права, Малк, – сказал Зак. – Ковбой Гонк поправится. Послушай его.

Малколм навострил уши, как щенок.

– Я цел, партнёр, – сказал Зак боком рта. – Я точно тебе говорю. Мотаем из этого салуна, отправимся в Ларедо!

Малколм удивлённо засмеялся.

– Так, хватит, – сказала Джиллиан. – Уходим отсюда.

Мы начали отворачивать воротники, натягивать шапки, заворачиваться в шарфы.

Я с трудом открыла дверь, вздрогнув от порыва ледяного ветра, и держала её открытой, пока не вышли Зак, Долли с Малколмом, и Джиллиан с Джоном. Затем я взглянула на Хейев. Миссис Хей была похожа на хищную птицу, у которой отобрали добычу.

– Не уходи, детка, – умоляющим голосом сказал викарий. – Помолись с нами.

Мне стало нехорошо. Оказавшись в непривычных обстоятельствах, эти люди делали то, чего никто от них не ожидал. То же можно было сказать и об отце Джона.

– С нами всё будет хорошо, Генри. С нами есть полисмен.

Я вышла из ресторана и присоединилась к остальным.

Видимости почти не было. Метель стала даже сильнее.

Зак нашёл в сугробе свой мотоцикл, раздавленный льдом, с погнутыми колёсами. Он отлил бензина в бутылку из-под молока и заткнул её горлышко шарфом.

– На всякий случай, – сказал он.

Было так холодно, что бензин начал разделяться на фракции, образуя несколько слоёв разного цвета.

– Куда идти? – спросила Джиллиан.

Я не сразу смогла сориентироваться. Не было никаких узнаваемых ориентиров. Но я помнила, на какой стороне улицы был «Вимпи-Бар». Я указала вперёд, навстречу ветру. Мы опустили головы и побрели туда.

Некоторым людям, наверное, пришла в голову та же мысль, что и Джиллиан в школе: они подожгли здания, чтобы не подпускать холодных рыцарей. Витрина магазина отоваривания купонов «Green Shield» была разбита. Товары на ней расплавились или почернели. Пламя бушевало недостаточно долго, чтобы сжечь всё здание или перекинуться на соседний магазин. На обгорелых обломках уже скапливался снег.

– Холодильник никому не нужен? – спросил Зак. – Обычно на него нужно собирать 58 книг купонов.

Никто не проявил интереса.

Мы шли пешком против ветра.

В обычное время, даже в самую плохую погоду, от «Вимпи-бара» до Тоттерс Лэйн можно дойти за десять минут.

И это учитывая время на то, чтобы зайти в газетный киоск и купить у мамы Малколма конфеты и журнал. Сегодня это был двухчасовый марш-бросок.

Я проверила газетный киоск. Он был заперт.

– Твоя мама, наверное, дома осталась, – сказала я Малколму.

Позже...

После киоска мы подошли к железнодорожному мосту. С него, полностью перекрывая дорогу, свисал занавес из прозрачного льда. Во льду были люди, словно большие насекомые в янтаре. Огромные лица на поверхности льда медленно превратились в насмехающиеся маски.

– Нам придётся пойти через платформу, – сказала Джиллиан.

– У нас нет билетов, – серьёзно возразил Малколм.

– Думаю, что в этот раз нас и так пропустят, – сказала ему я. – Вряд ли там можно сесть на поезд.

– Не думаю, что поезда ходят, партнёр, – сказал Зак.

– А как насчёт поездов-призраков? – спросил Джон.

Лестница на платформу была внутри вокзала. Мы прошли через безлюдный пункт проверки билетов и осмотрелись вокруг, наслаждаясь временной защитой от ветра. Кто-то разбил стекло кассы. Выпотрошенный кассовый аппарат валялся на полу.

– Чёртова безнаказанность, – сказала Долли. – От некоторых людей одни разочарования. Надеюсь, эти копейки примёрзли к их рукам.

Когда я проходила мимо автоматических весов, они внезапно ожили. Может быть, Холод пробрался в их механизм? Они зациклились на фразе «шестьдесят пять килограмм восемьсот грамм». От их резкого металлического голоса у меня мурашки по коже бегали.

– Идём уже дальше, Лобастая, – сказал Джон. – Они тебе ничего плохого не сделают.

Я согласилась. Но что-то в этом металлическом голосе задевало ту часть меня, которая была скрыта в моей голове туманом. Я отключила эти мысли.

Ступени лестницы обледенели, но снега на них почти не было.

Впереди шёл Зак. Я вела за руку Малколма.

Мы вышли на платформу. Небо было однородным, светло-серым, без единого признака солнца. Глядя на противоположную платформу, сложно было поверить, что между ними полутораметровая траншея для железнодорожных путей. Там лежал гладкий нетронутый снег. В зале ожидания за дальней платформой надуло сугробы до потолка. Я заметила в снегу шляпу-котелок.

– Снеговик шляпу потерял, – сказал Малколм.