обязан прийти на шоу и увидеть мой матч. И я сделал все возможное, чтобы их не разочаровать. Я вложил в матч столько энергии, сил и эмоций, чтобы зрелище

получилось гарантированно запоминающимся. Но прошу вас, ни в коем случае не повторяйте этот трюк дома, потому что если вы не рассчитаете замах, вы можете

просто вырубить себя таким ударом.

Примерно в то же время я дал себе обещание никогда ничего не говорить про семьи рестлеров. Работая над интервью, приходилось серьезно проработать вопрос

таких границ, поскольку иногда слова касались слишком личных тем. Скажем, можно было выдать шутку типа «Почему Рик Флэр спит с двумя девушками? — Чтобы

когда он уснет, им было, с кем поговорить». Рик — женатый мужчина. И я всегда вытаскивал рестлера из контекста его реальной семьи, чтобы он никогда почувствовал

серьезной обиды на личные темы. Тем не менее, это срабатывало далеко не всегда. Люди все равно бесились из-за того, что я говорил и делал. Тем не менее,

думаю, я был первым, кто начал серьезно нагнетать психологию противостояний именно в интервью. Я старался добавить в интервью все, что касалось моих противников.

Все настоящее. Я выводил их из себя. В свое время

Адриан Адонис

 сказал

Винсу МакМэну младшему,

что речи Пайпера — это сплошная жесть. Но он всегда готов подкрепить слова своими кулаками. Кстати, это еще одно хорошее правило для промо. Произносимые

слова и факты должны соотноситься с вашим матчем! Другими словами, эти слова должны становиться прологом для матча. Иначе в интервью и промо нет никакого

смысла.

В этом секрет популярности, секрет зарабатывания денег! Я выхожу на ринг, читаю промо, а затем продолжаю свои слова действием! В своих боях! Благодаря

этому сочетанию качеств я начал нравиться фанатам. Каждое свое промо я читал на доступном уровне. Я говорил понятными каждому фанату словами. Я не угрожал

выгрызть у противника легкие или выдрать им глаза. Все же понимают, что это противозаконно, что такого просто не может произойти. Поэтому если я кому-то

чем-то угрожал, я никогда не переходил границ разумного. В своих угрозах я говорил лишь то, что действительно мог сделать!

Но иногда желаемое расходится с действительным. Как-то раз в прямом эфире Бадди Роуз стащил килт, который я снял перед своим матчем. На самом деле шоу

выходило в эфир через 2 часа после записей. Но до того шоу годами шло в прямом эфире, это был лишь третий случай, когда шоу начало выходить с 2-часовой

задержкой. Немногие об этом знали. И Роуз затащил мой килт на «Воронье Гнездо», пока я был на ринге. Я устремил взгляд наверх и прекратил матч. Все зрители

тоже посмотрели наверх, а Роуз поднес к килту зажигалку и поджег его. Я попытался спасти свою одежду, но в результате лишь получил ожог. И когда это пошло

в эфир, люди звонили в пожарную охрану, те приехали к арене, где проходили записи, но там уже никого не было — все закончилось два часа назад. Начальник

пожарной охраны не оценил юмора. Поэтому на следующий день об этом писали все газеты.

В другой раз Роуз принес к рингу вешалку и во время нашего матча стал меня ей душить. Было весьма больно, я с трудом продержался в том матче. После матча

меня на носилках донесли до раздевалки, один из «медиков», настоящий знаток олдскульных штучек, отмотал примерно метр жесткого бинта, скрутил его и хорошенько

натер им мою шею, в результате чего у меня осталось обширное покраснение. Это заняло с пол-минуты, после чего я вернулся к рингу с красной шеей. Было даже

кровотечение. Я с трудом мог говорить, но аудитория увидела кровь и следы атак вешалкой, что произвело на публику впечатление. Фанаты стали смотреть рестлинг

по-другому. Раньше они смотрели матчи и возмущались фальшивостью зрелища. Теперь они после шоу делились друг с другом эмоциями о том, как все реально в

моих боях.

У меня была чертовски белая полоса! Мои матчи привлекали зрителей, приносили большие деньги. Я развивался как исполнитель, учился заинтересовать зрителя,

но одновременно и смутить его. Ни один человек кроме меня не мог четко провести параллель между тем, где реальность граничила с «ворком». И этого хватало,

чтобы зрители раскупали билеты.

Меня часто спрашивали, помог ли рестлинг моей актерской карьере. Если честно, мне кажется, это было худшее, что случилось в моей жизни. Помню, когда в

1988 году на экраны вышел фильм «They Live» (это уже потом, годы спустя, я узнал, что от критиков по сути ничего не зависит. Они могут только писать или

говорить о том, что нужно сделать), статья в New York Post гласила: «Любой, кто считает рестлеров актерами, глубоко заблуждается». Естественно, это было

прямой нападкой на мои актерские навыки. Но это писали те же люди, которые обвиняли мой рестлинг в том, что это все игра! Когда я выходил на ринг, меня

называли актером. Когда я появлялся на экранах, меня называли рестлером. При этом не думаю, что от этого проигрывал я. Вот простое объяснение: рестлинг

не помогает развивать актерские данные. Рестлинг — это взрыв. Актерство — это имплозия, взрыв, направленный вовнутрь.

Мои выступления на ринге заставляли людей реагировать на происходящее совершенно иначе, чем когда они встречали меня за пределами арены. Люди не знают,

как воспринимать рестлеров! Ни в каком другом виде спорта атлет не ругает ваш родной город, злит зрителей, доводя их до белого каления. Но когда люди встречают

рестлеров лично, за пределами арен, у них в головах проносится столько всего, что они не знают, как себя вести. Я не выигрывал Супербоул, занося решающий

тачдаун. Я не устанавливал рекордов результативности в NBA. Зато меня три раза били ножом, я дрался против медведя, а на жизнь я зарабатываю, провоцируя

на драку парней, которые меня в два раза больше. Что они могут мне сказать?

В любом случае, в Орегоне я не только утвердился работой на микрофоне и красуясь перед камерой. Я утвердился в качестве топового рестлера в первый же месяц

своей работы, выиграв чуть не все возможные титулы, включая командное чемпионство, выигранное с Киллером Бруксом. С ним у нас было столько много титулов,

что нужна была тележка, чтобы доставить их все на арену для наших шоу. Сами понимаете, это было весьма впечатляюще. Вообще тогда рестлинг возвращал свои

позиции на Западном побережье. Помню, тогда меня называли главной звездой Запада, а Рика Флэра — Королем Восточного побережья. В те дни в Каролинах Флэр

зарабатывал репутацию — так же, как и я на Западе.

И соответственно наши промоутеры делали все возможное, восхваляя наши выступления каждую неделю. Утром каждого понедельника Дон Оуэнс первым делом трезвонил

на весь мир через своих знакомых промоутеров и журналистов о том, как он в очередной раз смог собрать аншлаг на Портленд Спортс Арене. Каждый раз его спрашивали:

«Кто был у тебя в мэйне?» Он отвечал «Ну тот парень, Пайпер.»

Не знаю, что и почему их шокировало. Майк Лебелл в свое время делал и говорил то же самое. Оуэнс собрал 26 аншлагов подряд! Популярность Пайпера на западе

и Флэра на востоке однозначно дала старт новой эре в нашем искусстве...

А еще примерно в то время Киллер Брукс познакомил меня с будущей женой. В нашем бизнесе сложно познакомиться с хорошей девушкой. А учитывая, сколько времени

я проводил в дороге на шоу и обратно, о нормальных отношениях можно было только мечтать. Не буду врать, в каждом городе в нашем распоряжении были девушки

на любой вкус, но ни с одной из них я бы не захотел создать длительный союз. Да и у нас самих не было достаточно времени на серьезные отношения. Наш распорядок

был всегда одинаков. В понедельник мы мчались за 60 километров до Лонгвью , во вторник мы отправлялись в 400-километровое путешествие до Роузбурга. В среду