месте, не считая покачиваний из стороны в сторону, нарисованная слеза была настоящей.

Вся темнота дрожала от его боли.

- Что такое смертная? - спросил он.

Нита вздрогнула. Над этим вопросом она немало размышляла в последнее время. К тому

же у нее было четкое ощущение, что это существо, придавленное кругом света, столь же

хрупко и уязвимо, как бабочка со стеклянными крыльями. Гневный или бездумный ответ

может разрушить его.

Некоторое время она провела в раздумьях над ответом.

- Мы те, кто не вечен, - наконец сказала она. - Мир продолжит свое существование, но

уже без нас.

Глаза на загримированном лице расширились.

Раскрашенный рот открылся, и вопль великой тоски вырвался из клоуна. Нита глубоко

вдохнула в ужасе от того, что напортачила, несмотря на осторожность.

Затем ей пришлось вдохнуть еще глубже, потому что внезапно появился еще один точно

такой же клоун. Он стоял и заинтересованно наблюдал, как кричит первый клоун.

- Я слышал о непостоянстве мира, - сказал второй клоун. - Тишина рассказывала мне об

этом. Почему так происходит?

Нита решила, что всѐ это слишком странно даже для сна. Тишина? Что всѐ это значит?

Она села недалеко от светового пятна и "зоны сумерек", где стоял второй клоун, между

светом и тенью.

- Есть много ответов на этот вопрос, - сказала Нита. - Самый простой из них, что кто-то

изобрел Смерть.

Поскольку она упомянула Еѐ, откуда-то из теней раздалось низкое угрожающее

рычание. Даже во сне косвенное упоминание Одинокой Силы таило в себе опасность. Но

рычание не звучало агрессивно, а было каким-то усталым, подумала Нита.

Очень странно.

Но больше ее заинтересовала реакция второго клоуна, хоть он и не смотрел прямо на

нее, внезапный живой блеск в его глазах - вспышка узнавания, рассерженное неприятие.

- Я знаю, - сказал он. Его голос боролся с механическим звучанием, жизнь изо всех сил

пыталась пробиться наружу.

На какой-то миг ей это удалось. Нита уловила краткую вспышку образов и звуков:

появляясь и исчезая, объекты были похожи на клоунов: носились туда-сюда по неясным

делам и кричали друг другу о непонятных вещах. Боль всех типов смешивалась с напором

и грохотом ощущений, но страннее всего было то, что тот, кто испытывал эту боль,

радушно принимал ее. Для клоуна боль была жизненно необходимой как способ

отгораживаться от ненужных чувств и как возможность давать иным из них пробиваться

иногда сквозь бесчувственный покров, окружающий ум и тело клоуна. Нита могла

ощутить надежду клоуна, что боль поможет ему чувствовать себя живым и его готовность

даже переносить страдания для этого.

Вихрь образов и ощущений исчез, оставив Ниту вглядываться в мутную, пугающую

темноту. Но темнота была странно двойственной, наполненной как возможностями, так и

опасностями.

И, похоже, только меня одну это удивляет, подумала Нита.

Каким бы ни было его восприятие мира, более упрощенным или нет, он был храбрее,

чем она.

83

- Я не знала, что это будет настолько значимо для тебя, - сказала Нита.

Клоун вздрогнул, словно это причинило ему боль:

- Я? Но я знал. Здесь нет никого другого.

Нита моргнула. Фразы вроде последней заставляли еѐ порой задумываться, с кем она на

самом деле имеет дело – с человеческим существом или с совершенно чуждым. Иногда

казалось, что клоун несѐт чепуху, но в некоторые моменты его слова звучали очень

разумно, будто человеческие идеи ему близки. И всѐ-таки Ните пришлось напомнить себе,

что всѐ ещѐ не было никакой гарантии, что она имеет дело с человеком. Все эти образы:

клоун, робот, рыцарь – могли быть найдены этим существом прямо в голове у Ниты и

использованы им для общения с девочкой. Поэтому Нита понимала, что ей необходимо

быть осторожной, чтобы не навредить неизвестному созданию, кем бы оно ни было на

самом деле.

Что ж, может быть, я использовала слишком локальный диалект Речи - слишком

человеческий? Я могла бы попробовать один из более общих диалектов. Или самый

общий.

Тогда она вытащила свой Учебник, чтобы сверить формулировку. Императивный

диалект Речи использовала сама Единая, чтобы вершить Свои дела. Нита немного

нервничала по поводу его использования, поскольку неправильным произношением

императивов она могла, очевидно, серьѐзно изменить окружающее еѐ пространство. Как

говорится в одной старой шутке, пояс астероидов тоже когда-то был планетой, пока одна

из Существующих Сил не перепутала спряжение глагола...

Так, я ничего не взорву, если буду использовать простые фразы, подумала Нита. То, что

она скажет, должно быть совершенно безобидным.

- Существуют и другие помимо нас, - произнесла она.

Последовала кратчайшая пауза - и внезапно оба клоуна вскинули головы и закричали.

Нита стояла и смотрела на них с открытым ртом, когда первый клоун в мучении и ужасе

разорвался на мелкие кусочки, разлетевшиеся по воздуху.

Второй клоун оставался на месте, и Нита с расширившимися глазами ожидала, не

разорвѐт ли и его. Но его не разорвало. Крик также не кончался. Через несколько

мгновений, когда первый шок Ниты прошѐл, этот ужасный шум напомнил ей еѐ первый

опыт общения с маленькой Дайрин... или скорее с Дайрин после того, как та поняла, что

Нита, вероятно, может соревноваться с ней за внимание родителей. Сила лѐгких

двухлетней Дайрин сперва вызвала у Ниты своего рода интерес, но интерес этот

продолжался не более пяти минут. Клоун продолжал кричать, и тогда Нита глубоко

выдохнула и использовала своѐ старое средство.

- Ну всѐ, - рявкнула она на Речи, - ЗАТКНИСЬ!

Второй клоун потрясѐнно замолчал.

- Существуют и другие помимо нас, - сказала Нита в резкой, отдающейся эхом тишине. -

Они есть. Так или иначе. Мне жаль, если это создает для тебя сложности. Но крики не

заставят остальных исчезнуть.

Последовала еще одна длинная-предлинная пауза.

- Ты уже пытался проделать это раньше, да? - спросила Нита с некоторым интересом.

- И игнорировать тебя, - сказал клоун, глядя мимо Ниты. Он выглядел раздраженным. -

Все равно не сработало.

Нита обнаружила, что воспоминания унесли еѐ в то время, когда она отчаянно пыталась

не замечать приготовлений к похоронам своей матери. Тогда Ните это частично удалось, и

потому сами похороны стали для неѐ чем-то нереальным, похожим на дурной сон. Именно

тогда в девочке появилась своего рода отстранѐнность.

То самое чувство, когда ничто не имеет значения и ничего не хочется предпринимать,

подумала она, фильтр, в котором я застряла... вот, что общего между этим клоуном и

мной. Вот что всѐ время сводит нас вместе... даже когда он сам попробовал оборвать

84

нашу связь. Почему-то ей казалось очень важным не позволить этой связи разорваться

сейчас.

- Зачем всех игнорировать? - спросила Нита.

- Потому что вы помехи.

- Во-первых, - сказала девочка, - прошу прощения, но ты заблужаешься. Я здесь и я

настоящая, поверь мне. И во-вторых, чему я являюсь помехой?

Клоун посмотрел вокруг в темноту.

- Этому.

- Чему "этому"?

Из темноты донеслось тихое рычание.

Нита взглянула во тьму, слегка напрягшись. Но это всего лишь мой сон, подумала она.

Если что-нибудь пойдѐт не так, я всегда смогу улизнуть. Я надеюсь.

- В твоих словах присутствуют кое-какие нестыковки, - сказала девочка, - ты вроде бы

раньше говорил, что здесь есть только ты.

- Я есть, - на этот раз он полностью повторил те слова, которые использовала сама