- Говоря о том, что она потеряла, - женщина выкладывала по кругу карты, вглядываясь в их глубину. - Откуда? Дар она потеряла, с чего это она вдруг полуночников видеть начала? Да еще и без слов заговорных?

- Сам не знаю, - вздохнул Мельник. - Барышню разгадать мне не под силу.

- Ничего, это тебе так только кажется, - ободряюще кивнула Влада Сергеевна, торопливо складывая колоду, прежде чем Михаил увидел бы расклад и венчающую его карту смерти. - Поговорить мы и завтра сможем, а еще лучше в понедельник, когда эти лесные игры закончатся. У себя оставишь сегодня на ночь или мне к Степану вернуться?

- Оставайтесь. Сегодня пик полнолуния, на изломе легче будет. Где постелить - найдется, а вы рано встаете…

Мельник не договорил. Лицо мужчины почернело. Он схватился бессильно за край стола, что-то пробормотал и рухнул. Расплескался чай, дымные кольца над упавшим мужчиной слились воедино, ощетинились в разные стороны колючками чертополоха. А Михаил уже захрипел, хватаясь за горло. Мир вокруг тонул в клубах черного дыма, кому-то надоело ждать.

Влада Сергеевна, поняв, что случилось, только руками всплеснула и кинулась в кладовую около кухни, где еще утром видела два ведра с мертвой водой.

Вода мертвая, вода живая в мире полуночников были не сказкой, а самой настоящей водой с границы из источников особых. Мертвая вода была из источника, способного снять любое проклятье.

Схватив оба ведра, баба яга выбежала обратно и окатила Мельника с ног до головы одним ведром, потом вторым. Судороги почти тут же стихли. Тело мужчины перестало скручивать незримой жуткой силой, и он расслабился. Только дыхание было все таким же, с одышкой, рваным. И сердце, женщина это видела хорошо, стучало с перерывом, перебоем.

- Минуты две, может три - да… - Влада Сергеевна подняла голову, откуда на нее смотрела с испугом черная кошка. - Что стоишь? Знаешь, где твой хозяин держит свои запасы?

Кошка закивала отчаянно.

- Так веди! Чего ждешь?! Зелье потом варить надо будет Лиде, убивать то проклятье, что в нем сейчас засело, а нам пока сделать бы так, чтобы он продержался до этого самого зелья.

Дари спустилась по стенке, потерлась о ногу бабы яги и повела ее за собой. Женщина, в который раз порадовавшись тому, что отказалась от традиционных мешковатых юбок, мчалась за ней со всех ног.

Вниз по лестнице, наискосок через весь зал к темным растениям с границы.

Пальцы, еще даже совсем не узловатые, скользнули по травам, словно по страницам книги, листая их, перебирая, выбирая.

В памяти всплыла мордашка внучки, когда она, обиженно нахмурившись, говорила:

«И ничего не хуже! От этого только лучше будет!»

Два пучка ночной фиалки. Белокрыльник болотный. Корневище аира. Веточка брусники…

И, понадеявшись на то, что когда-то внучка была права, из другого шкафа баба яга взяла пучок душицы обыкновенной.

Под котлом вспыхнули языки огня. Там, где еще мгновения назад не было воды, вскипело белой пеной молоко, и в него полетели травы, на которые торопливым пришепетыванием накладывались заговорные слова.

Быстрее, времени совсем не было! А молоко, как назло, не спешило пропитываться травами, и, посмотрев на пучок душицы, Влада Сергеевна опустила его в чан. В первый момент показалось, что нет, все-таки Лида ошиблась, но… молоко вдруг полыхнуло духмяным жаром, пошло кругами и затихло, замерзнув, несмотря на то, что сейчас под котлом по-прежнему полыхал огонь.

Махнув рукой, Влада Сергеевна его погасила, вытащила из кармана жилета бутылочку с живой водой, которую при себе держала, и капнула в котел.

Радужный осколок опустился в молоко, канул, словно и не было никогда, а внутри котла вся жидкость, осталась только маленькая-маленькая капелька. Взяв со стола пипетку, баба яга опустила эту каплю во флакончик и побежала обратно наверх.

Времени почти не осталось!

Присев на колени рядом с лежащим Мельником, Влада Сергеевна капнула пипеткой на его потрескавшиеся губы.

И села рядом. Больше она сделать ничего не могла… Могла только смотреть и надеяться, что там, в другом месте, повезет ее девочке, потому что проклятье такой силы, что чуть на тот свет не спровадило Мельника, не могло не достать до нее.

А потом Михаил открыл глаза.

- Влада Сергеевна?

- А, голубчик, пришел в себя? - женщина села к стене, запрокинула голову, вытаскивая из сумочки живую воду и капая себе под язык. - Я уж думала все, не успела.

- Что это было?

- Проклятье. От бабы яги с темным полюсом силы. Будь ты один, и все. И не спас бы никто.

- Вы его сняли? - спросил Михаил, поднимаясь на руках, посмотрел на пол в своей кухне.

От мертвой воды остались черные проплешины, дерево на глазах сгнивало.

- Придется перекрывать пол, - пробормотал он. - И надо на это будет взять дерева на границе.

- Собираешь здесь остаться? - спросила Влада Сергеевна.

- Не знаю, - Михаил покачал головой. - Я уже ничего не знаю.

- Значит, не спеши, - посоветовала женщина. - И девочке, моей девочке скажи, чтобы она тебе зелье сварила. Сам можешь над душой стоять, контролировать, чтобы она все правильно сделала, но ни до чего не касайся.

- Зелье? Мне?

- Очищающее от проклятий. То, что сварила я - временное решение. Не моим рукам на такое зелье замахиваться. А ей, пропитанной ядом лича, только такое и варить.

Мужчина не ответил. Поднялся, пошатнулся, оперся на стену, разглядывая, как теперь там от отпечатка его ладони начинает расползаться дерево. А потом раздался телефонный звонок. И на экране телефонного «кирпича», который брал даже по ту сторону границы, появилась надпись, которая невольно вернула на лицо Мельника улыбку.

«Барышня»…

Маленький покосившийся домик остался позади, мальчишки и девчонки жадно обменивались впечатлениями, хвастаясь друг перед другом, что им вот сейчас было совсем-совсем не страшно! Хоть и стучали окна, и даже стены покосились прямо у них на глазах, и там точно кто-то был!

И эти тонкие тихие крики вот совсем-совсем их не испугали!

Лида поглядывала на храбрую малышню с затаенной улыбкой.

И она такой была. И Костя, вратарь в их деревенской футбольной команде, с которым она и устраивала разные непотребства, как только поссорится в очередной раз с Лешкой. И Маринка, смешливая девчонка-хохотушка. Они все такими были: молодые, наивные, смешные. Как дети! Хотя… детьми они и были.

Сейчас в центре внимания был Димка, вокруг него собрались подростки, слушая его рассказ. В качестве «домашнего задания» мальчишке почему-то глянулась история про снежного зверя. Про то, какими они были описаны в книге.

Действительно, совсем не страшные, пушистые же! Подумаешь, снег остается на стенах и на земле, когда они проходят мимо; от их воя кровь стынет в жилах; облик любой они принять могут! А так, ну, совсем милые звери.

И на словах:

- Жалко, что они вымерли давно, посмотреть не удастся, - посреди тупика состоялась чудное явление.

Нет, к сожалению, навестить подростков решил не кто-то из полуночников, принесших Лиде присягу. И не кто-то из оперативников.

Дорогу компании заступил снежный зверь.

Испуганно завизжали девочки, среди мальчишек чуткое ухо девушки расслышало пару матерков, а потом Шторм прыгнул вперед, вынося девушку вперед, под спокойные слова Димки:

- Ну, вот, полнолуние у нас однако, вот и снежный зверь решил выйти, а у меня сестра участковая для нечисти, зря он высунулся, она таких своевольничающих терпеть не может!

Браслет на предплечье запульсировал, Шторм угрожающе забил копытами, отгоняя снежного зверя прочь от ребят, затормозил на мгновение, давая Лиде устойчивость и возможность прицелиться. Жахнул обрез. Снежный зверь в последний момент успел прыгнуть в сторону, хотя от огня его чудесная шкура украсилась парой подпалин.

Но почему-то в этот образ страха перед Лидой он не испытывал. Словно она лишилась того яда лича, который тек в ней, или же зверь получил приказ убить ее любой ценой.