- Но, как же так?
- Я учился из рук вон плохо, надеялся, что получится избежать уготованной участи.
- И не получилось?
- Как видишь, барышня.
- А почему ты не хотел становиться перевозчиком? Это плохо?
- Это… никак.
- В смысле? - озадачилась Лида, выключая под сковородкой огонь и повернувшись к тесту.
Мельник помолчал, глядя за окно.
Шумели птицы, слышался стук молотка по крыше. В соседней комнате можно было услышать ровное дыхание спящего человека. Димка как уснул, так до сих пор и не просыпался. Лида, в чью память буквально врезалось мертвое лицо брата, считала, что такой сон для него гораздо лучше.
Тесто под пальцами раскатывалось легко и послушно.
И на какой-то миг девушка словно провалилась сквозь время, когда вот так в кухне, она сидела совсем с другим человеком. В окно врывался свежий ветер, качая занавески, играя кисточками скатерти.
Чайник недовольно пофыркивал, и в его блестящем боку отражалась суетящаяся по комнате юная Лида. Краем был виден стол, за которым сидел какой-то парень.
Тогда тоже царила тишина: приятная, спокойная, потом разлетевшаяся на осколки.
- Барышня, вы побледнели.
Лида, прислонившись бедром к кухонной стойке, улыбнулась непослушными губами.
- Голова, это пройдет.
- Ну-ка, - Мельник плавно поднялся с места, придержал Лиду за плечи. - Давно?
- С той самой ночи, когда на меня на кладбище напали, - отозвалась девушка. - Повалялась в больнице, а когда вернулась, голова стала болеть.
- Одинаково?
- Нет, по-разному. Спасибо, Миша, я сейчас…
Лида не договорила, захлебнулась словами. Огромный Мельник неожиданно прижал ее голову к своему плечу. Глаза девушки потрясенно распахнулись. А потом… это не было теплом, как от солнца или от сковородки, это было что-то такое, совсем полуночное что ли. Мельник не светился, ничего особенного не происходило. В кухне не дрожала посуда, не тряслись стены, не волновалась вода в графине. Просто что-то случилось, и головная боль прошла.
Взамен пришла слабость, ноги подкосились, и Лида буквально осела на стул.
- Барышня, - Мельник немного придержал девушку. - К тебе что, память начала возвращаться?
- Сон, я видела странный сон, а вслед за ним пришло воспоминание, что шрамы на моем плече появились не случайно. А потом, пока папа из-за Димки был в расстроенных чувствах, я у него и выведала, что на меня действительно напал один из полуночников. Ну, и… А откуда, Миша, ты это знаешь?
- Тебя мучала память, и когда стало понятно, что с этим надо что-то делать, твой родитель привел тебя ко мне.
- Ты блокировал мне память?
- Да. А теперь эта блокировка рушится, и вместе с ней приходит головная боль. Нет, барышня, - слабый замах Мельник перехватил без труда, сжал своей ладонью кулак Лиды. - Ты тогда могла сойти с ума, а я, как палочка выручалочка, часто такими делами занимаюсь.
- Когда мы встретились, ты меня узнал?
- Барышня, - вздохнул мужчина. - Я занимался с ребенком. А на мельницу пришла участковая, которую я никогда не видел. В твоих чертах было что-то знакомое, но представь, за свою жизнь я видел стольких, что даже предположить, когда это случилось, было довольно затруднительно.
- А фамилия?
- Ни о чем мне, барышня, не сказала. А вот когда я твоего отца увидел, тогда да, вспомнил. С ним мы были знакомы задолго до несчастного случая, что произошел с тобой.
- Задолго?
- Именно. Видишь, ты о своей семье даже не все знаешь.
Лида промолчала.
Мельник отстранился, сел за стол.
Вновь воцарилась тишина.
Лида не знала, что спросить, о чем сказать. Потом все же собрала воедино разбегающиеся мысли.
- Можно снять блокировку?
- Нет, - ответ последовал быстрее, чем девушка успела осознать толком последствия своего вопроса.
- Нет?
- Нельзя. Она спадет сама, - Мельник кивком поблагодарил Тимофея, выбравшегося из-под шкафчика и занявшегося чаем для гостя и обессилевшей хозяйки.
- Когда?
- Когда придет время.
- А как я знаю, что время пришло?
- Когда проснешься со своими воспоминаниями.
- Как уклончиво! - обиделась Лида.
- Зато правдиво, барышня. Голова-то прошла?
Девушка прислушалась к своим ощущениям и подавленно кивнула. Теперь и ругаться, и злиться на Мельника было стыдно.
- Спасибо, - буркнула она едва слышно.
- Не за что, барышня.
- Было бы не за что, не говорила!
Мельник едва заметно усмехнулся и промолчал.
Лида, удивляясь собственной вспышке, вышла в ванную, умылась и после этого вернулась на кухню - доделывать пирожки.
Мельник ничего не говорил, ей тоже не хотелось снова выставлять себя дурой, поэтому Лида благоразумно занималась готовкой молча.
Пирожки с малиной были отправлены в духовку. Пирожки с зеленью жарились в масле на сковороде. А Лида сноровисто лепила грибные пирожки, поглядывая на мужчину искоса, а потом не устояла.
- Миша…
- Да, барышня?
- А снежный зверь, он вообще, кто?
- Вспомнилось первое дело, которое затащило тебя в мир полуночников?
- Точно.
- Изначально, снежных зверей создали бабки-ежки, в качестве нянь для своих детей. Малыши, а потом дети, да и подростки тоже, могли перейти на границу между мирами, сами того не понимая, а там им грозила иногда опасность. Снежный зверь был проводником, который мог не только защитить в том месте ребенка, но еще и вернуть его домой. Пару раз меня лично возвращал наш личный снежный зверь, взяв в зубы.
- Они недостаточно крупные же, вроде бы, для этого. По крайней мере, тот которого я видела, смахивал на крупного волка, не более того.
- Снежные звери - полиморфны. Они могут менять форму.
- В любую сторону?
- Именно, они могут становиться меньше, могут становиться больше.
- Твоя кошка…
- Верно, - Мельник одобрительно кивнул. - Единожды выбрав хозяина, снежный зверь больше его не покидает, служит верой и правдой до самого конца.
- Но сейчас он входит в перечень особо опасных видов ОСПБ.
- Причина тому случилась сто восемьдесят лет назад. Двое сводных братьев-некромантов не поделили наследство своей пра-пра-прабабки, которая была, как думаю ты уже догадалась, Бабой Ягой. В числе наследства был и снежный зверь. Один брат был другого посильнее, он сумел, используя свою силу, подчинить зверя и натравил его на брата. Так родился монстр.
Лида расстроенно покачала головой.
- Но ведь у них такое хорошее изначальное предназначение!
- Было. Некромантский зверь, отведав человечины, отказаться от нее не смог. Свободолюбивое создание своим хозяином довольно не было, и вторым сожрало… именно его.
- А затем появился потомок?
- Точно, и не один. Истинный снежный зверь был один, а вот опасных тварей, которых сейчас так называют, клепал очень быстро, задирая волков. В конце концов, его убили, а вот потомков осталось тьма-тьмущая. До сих пор на том свете некроманту небось икается.
- И сейчас настоящих снежных зверей не осталось?
- Почти не осталось. Их создать очень сложно, а некромантов, которые хотели бы получить истинного зверя, пруд пруди.
Лида кивнула, присела за стол, разглядывая Мельника.
- Хорошо. Судя по стуку в терраске, папа вернулся, сейчас тебя утащит. Пирожки я подам минут через пятнадцать, двадцать.
- Договорились, барышня.
Лида не ошиблась. Степан Викторович, на ходу вытирая руки какой-то тряпицей, появился на кухне и увел гостя за собой.
Девушка допекла все пирожки, несколько часов посидела с проснувшимся братом, читая ему сказки, а потом отправилась спать. Мимолетно пожалев о том, что выспаться впрок нельзя, Лида заснула и… снова увидела сон.
Тихо стрекотали сверчки. Под босыми ногами неприятно кололись мелкие камешки. Она стояла рядом с папой, вцепившись в его руку и отчаянно боялась. Всего.
И низких приземистых домов, которые никогда не видела раньше - только в кино. И высоких зарослей травы, от которой пахло горько и почему-то мокрой псиной.
