Матильда Бим, руководство «Любовь и Отношения», 1955
К моменту прибытия в церковь Христа Спиталфилд, где на этот раз проходит премия, я полностью измотана. Когда мы из квартиры в Хаммерсмит забрали одетого в смокинг, очень привлекательного, но до смерти перепуганного Гэвина, Пич снова потеряла дар речи, да и сам Гэвин был ничем не лучше. Они в качестве приветствия нервно улыбнулись друг другу, что-то пробормотали, и беседа затихла полностью, отчего возникла атмосфера неловкости. Мне было все равно, а вот Пич умирала. Чтобы заполнить тишину и уменьшить дискомфорт, я болтала всю дорогу без умолку. Согласно нашей с Пич договоренности, Гэвину я сказала, что Лео всегда называет меня моим вторым именем — Люсиль, — и потому он должен звать меня так же, а не Джесс. Затем я заговорила о зное, как жарко нынче, и хорошо, что в машине есть кондиционер. Потом, когда темы стали иссякать, я стала комментировать всю нашу поездку, как какой-то гламурный разодетый персональный гид.
— Итак, мы миновали местный «Макдоналдс». Вообще, он забит, чего и стоило ждать в субботу. — И так далее, и тому подобное. Выматывает.
По прибытии мы выбираемся из машины, на входе протягиваем билеты и идем в неф, как нас проинструктировал один очень энергичный распорядитель. Когда мы вошли внутрь, то все трое ахнули от благоговения. Вот это помещение для вечеринки! Это реконструированная церковь: высоченные потолки, украшенные орнаментом. Зал окаймлен шикарными дубовыми панелями и толстыми тосканскими колоннами, переливающимися розовыми и фиолетовыми цветами. Все невероятно величественное и захватывающее. Весь неф уже заполнен людьми, а в воздухе витает предвкушение. В передней части помещения потрясающий биг-бэнд61 играет песни Эллы Фицджеральд, гости же в роскошных смокингах и дорогих бальных нарядах толкаются на огромном танцполе либо болтают за одним из массивных круглых столов, чьим главным украшением являются экстравагантные красочные букеты, у которых между листьями цветов переливаются мерцающие огоньки.
— Ого, — выдыхает Пич. — Никогда не видела ничего подобного!
— Я знаю! — Я оглядываюсь от изумления. — Они серьезно подошли к делу. — Внутри, помимо моей воли, растекается восхищение. — Слушайте, ребята, я собираюсь поискать Лео. Он сказал, что приедет с коллегами, так что уже должен быть где-то здесь.
Глаза Пич расширяются от ужаса при мысли, что я могу оставить ее наедине с Гэвином так быстро.
— Не беспокойся, — успокаиваю я ее. — Оба идите к бару, и я найду вам столик, хорошо?
Гэвин делает глубокий вдох и расходует всю свою смелость без остатка на то, чтобы сказать:
— Идем, Пич, я возьму тебе выпить.
Прежде чем они уходят, я хватаю Пич за руку и шепчу ей на ухо:
— Рюмка текилы облегчит ситуацию, поняла? Немного расслабит вас обоих. Ты крутая, Леди Пи. Просто успокойся и притворись, что говоришь со мной. Потом ищи меня.
Пич решительно кивает, я жестом показываю ей идти, и они быстро направляются к бару, чтобы взять немного жидкой смелости.
Пока я оглядываю зал в поисках Лео, внутри все трепещет и переворачивается в предвкушении встречи с ним. Что, если моя решительность испарится, и я утону в одном из тех поцелуев? Что, если сегодня он захочет заняться со мной любовью? Откуда мне взять сил, чтобы отказать? Ух. Мне нужно довести это чертово дело до конца. Я не могу чувствовать себя так постоянно.
— Люсиль! — раздается из-за спины знакомый глубокий голос Лео.
Я элегантно оборачиваюсь, чтобы стать к нему лицом. Увидев меня, Лео прижимает руку к груди.
— Твою мать, — шепчет он, наклоняясь, чтобы прикоснуться к моей щеке легким поцелуем. — Ты выглядишь неподражаемо, Люсиль. Я знал, что так и будет, но это нечто. Ты нечто.
Я смущенно хихикаю, и, к моему ужасу, это не на сто процентов притворство. Итак, теперь я девушка, которая хихикает? Гр-р. На лице тут же возникает таинственная улыбка Люсиль, и я прочищаю горло.
— Боже, да ты и сам выглядишь потрясающе, Лео.
И я не лгу. На нем отлично сидящий черный смокинг, накрахмаленная белая рубашка и черная бабочка. Волосы уложены куда естественнее, чем когда была супер-идеальная челка, и спереди создана некоторая небрежность. Его глаза сверкают так, что я уверена — этот его взгляд только для меня.
Как мне только при первой встрече могло показаться, что он странно выглядит?
Он прелестно выглядит. Невероятно прелестно.
Хм-м, интересно, как он выглядит голым? Готова спорить, у него отличное достоинство.
Гр-р. Опасные мысли.
Нужно сменить тему.
— Неплохой вечер, да? — мурлычу я, отмечая экстравагантное богатство помещения. Глаза от благоговения раскрываются шире, когда мимо нас, направляясь к бару, проходит Дэниел Крейг, словно это совершенно нормально — что он здесь с незнаменитыми людьми. — Бонд, — пищу я. Вот кто превосходно выглядит в чем мать родила.
— Ах, это бренды красуются, — посмеивается Лео, будто только что не Джеймс Бонд дышал одним воздухом с нами. Но он-то привык проводить время в кругах знаменитостей. — Они приводят своих популярных представителей, чтобы все казалось гламурнее и весомее.
В дальнем конце нефа я замечаю Бенедикта Камбербэтча — Господи, есть ли мероприятие, на котором он не появляется? О-о-ох, здесь Клаудия Уинклман. Она мне нравится. Мне нравится ее челка.
Лео тянется к внутреннему карману и достает оттуда маленькую серую вельветовую коробочку.
— На этот раз не бумажный пакет, — усмехается он.
Принимаю коробочку, большим пальцем тру мягкий вельвет и открываю крышку. Внутри лежит крошечная брошка с бриллиантом и сапфиром в форме чертова колеса. Это необычно, мило и абсолютно точно в моем вкусе.
— Ого, — резко вдыхаю я. — Ты… Тебе правда не нужно было.
— Я хотел! — Он вынимает брошку из коробочки и аккуратно цепляет ее к моему платью. — Что-то, что напоминало бы тебе о вечере, когда мы встретились.
— Мне нравится, — говорю я честно, и, невзирая на все притворство, у меня скручивает живот от стыда оттого, что он приобрел такой потрясающий подарок.
Я тянусь к клатчу и передаю Лео коробочку, которую взяла с собой.
— Что это? — спрашивает он, а в его глазах вспыхивает любопытство.
— Ты не единственный, кто может принести на свидание подарок, знаешь ли.
Ошеломленный, Лео разрывает подарочную бумагу, открывает крышку вытянутой коробки и заглядывает внутрь.
Громко засмеявшись, он произносит:
— Кисть!
— Хорошая кисть! На сайте говорится, что она достаточно деликатная, и ворсинки из волоса сибирского колонка, — мямлю я, захваченная врасплох тем фактом, что смущена. С какого хрена я купила ему кисть? На прошлой неделе эта идея казалась клевой, забавной. Теперь же, на шикарном балу, при условии, что Лео подарил мне бриллиантовую брошь, эта идея кажется романтичной и наделенной смыслом. Я откашливаюсь. — Просто подумала, что ты бы мог, ну, рисовать что-то. — Я обыденно пожимаю плечами. — Заниматься творческими… делами.
Лео секунду смотрит на кисть, кончиками пальцев щупает ворс и прижимает подарок к груди.
— Спасибо, Люси, — благодарит он тихо, не сводя с меня пристального взгляда, вызывающего щекотку на коже. Затем он убирает коробку во внутренний карман и ведет меня к столу.
Пока мы идем через гудящую толпу, я замечаю, что все смотрят на меня. Не так, как на презентации «Пчеловода», словно я объект для шуток, а с интересом, завистью, желанием, удивлением. Ощущения странные, но не то чтобы очень приятные. Кажется, будто я в представлении, словно я кукла, которой восхищаются. Как… Фелисити.
Не стоит забывать, что я здесь на работе, потому нужно продолжать в том же духе. Я улыбаюсь и притворяюсь милой, когда один гость за другим здоровается с Лео, поздравляет с номинацией, пророчит ему победу, заявляет, наско-о-о-олько ему нравится реклама «Управляй и оживай»…
