— Может, завтра? Я вымоталась.

— Ох, конечно. Хорошо, — бормочет она, уставившись в стол.

— Кто был у двери? — спрашивает бабушка, складывая нож и вилку на тарелке и устремляя на меня пристальный взгляд.

— Ой, эм… свидетели Иеговы.

— В такой час? — Она глядит на висящие в обеденном зале дедушкины часы, кстати, единственные, что работают, как я заметила.

— Время не имеет значения, когда миллионы душ нуждаются в спасении, — произношу я молитвенно.

— Ну надо же! Тогда отдыхай, Джесс. Крепкий сон — неотъемлемая часть жизни Достойной Женщины!

— Конечно, безусловно, я полностью согласна! — отвечаю я воодушевленно. — Пока!

Открывая дверь балкона для доктора Джейми, я прямо-таки разрываюсь от смеха, когда слышу его проблемное вскарабкивание наверх по стене. Я выхожу в окрашенный золотистым сиянием вечер и с удовольствием наблюдаю, как он взбирается по балконным перилам с полосатым полиэтиленовым пакетом, висящим на его запястье, и с выражением откровенного ужаса на лице.

— Ох, блин, — выдыхает он, наконец перекидывая ногу через последнюю перекладину, и с глухим ударом падает на балкон.

— Без сучка и задоринки. Это точно, — дразню я его.

— Это было невероятно опасно, — огрызается он с покрасневшим лицом. — На мне броги. Парням не полагается куда-либо взбираться в брогах.

— Не уверена, что парням что-либо полагается делать в брогах.

— Эй, отстать от моих брогов. Ты собираешься меня впустить?

— Ну, заходи, юная Джоуи Поттер³⁰, — посмеиваюсь я, уводя его с балкона в спальню.

Он снимает пакет с руки и протягивает его мне.

— Держи, Доусон. Привет, котик.

Он нагибается к мистеру Белдингу, трущемуся своим пушистым телом о его ноги, и нежно чешет его за ушком. Я забираюсь на кровать и залезаю в пакет, доставая бутылку красного вина, которую открываю мини-штопором, прикрепленным к чему-то типа канцелярского ножа, прицепленного к ключам доктора Джейми.

Джейми развязывает шнурки, сбрасывает броги и присоединяется ко мне, вздрагивая, когда замечает фарфоровых кукол.

— Христос всемогущий, такое впечатление, будто здесь книга «Суть ужаса»³¹.

— Жутко, да? — Я делаю глоток из бутылки.

— Их здесь так много. Они… смотрят на меня.

— Смотрят. Полагаю, обдумывают зловещий план.

Поворачиваясь к куклам спиной, Джейми достает телефон и что-то делает с ним, пока из него не начинает литься какая-то кошмарная писклявая музыка.

Я хмурюсь.

— Что ты делаешь?

— Это список в «Спотифай» по запросу «Звуки саксофона», — улыбается он. — Чтобы создать настроение.

— По-твоему это что, «Дневники “Красной туфельки”»³²?

Он пожимает плечами и тянет воротник футболки.

— Мне нравится.

— Ладно, хорошо. Только сделай тише. — Я бросаю взгляд на дверь. — Бабушке и правда нельзя знать, что ты здесь. Мы вместе работаем над одним секретным проектом и мне нужно заниматься «крепким сном». Если она нас услышит, то, как известно, у нее снесет крышу.

— Секретный проект? — Он изгибает темную бровь. — Интригует.

Хм-м-м. Стоит ли рассказывать ему? Могу я ему доверять? Что если он кому-то проболтается?

Ой, да о чем я беспокоюсь? Он просто доктор-заучка, одержимый сердцами и брогами. Ну правда, кому он проболтается?

— Хорошо, я расскажу тебе.

И я делюсь с ним деталями проекта: о Валентине Смит и руководствах, о Лео Фросте и как бабушка собирается обратиться к своим советам, чтобы заставить его влюбиться в меня. Когда я заканчиваю, лицо Джейми вытягивается.

— Это бредовая идея, разве нет? — посмеиваюсь я. — Умора, серьезно.

— Ага, похоже на безумство. Кажется, это немного жестоко по отношению к тому парню. Фросту. — В его голосе слышится неодобрение.

— Ох, не волнуйся о нем. — Что касается Лео Фроста, я отмахиваюсь от любых принципов в отношении него. — Он жирный хрен. Он заслуживает того, что с ним случится, поверь мне.

— Хм-м-м. — Джейми размышляет, затем забирает у меня бутылку и пьет из нее. — Что, если он на самом деле, ну, влюбится в тебя? Он будет уничтожен, когда узнает, что ты не та, за кого себя выдавала. Что все это ради циничного эксперимента для книжки про свидания. Кажется, это несколько бессердечно.

— Господи, он не влюбится в меня! — смеюсь я. — Это не сработает на самом деле, док. Я согласила на это только потому, что при любом исходе получу две с половиной тысяч фунтов, а я не в том положении, чтобы отказываться. Он из разряда соблазнителей, к тому же вечный холостяк. Это он бессердечный. Серьезно, не беспокойся о Лео Фросте!

Джейми холодно пожимает плечами.

— Как скажешь.

Я чувствую легкое раздражение. Пф. С чего это я оправдываюсь перед абсолютным незнакомцем?

Наступает неловкая тишина. Меня не заботит неловкое молчание, но у нас не так много времени.

Чтобы сломить лед, я снимаю топ. Это срабатывает. Джейми запрыгивает на меня.

Моя жизнь сейчас может быть странной и запутанной, но у меня реально отличный секс, и за это мои благодарения небесам. Доктор Джейми привязал мои руки к огромному столбику кровати ремнем от своих вельветовых штанов и одну мою ногу закинул себе на плечо. Это очень-очень эффективно. И, вообще-то, так приятно, что мне не удается сдержать писк удовольствия, вырвавшийся из моего рта.

— Боже, Джесс, — гортанно хрипит Джейми, прикусывая внутреннюю часть моего бедра, двигаясь, сосредоточившись на процессе. — Господь Всемогущий.

Он опускает мою ногу, руками скользит под мои ягодицы и приподнимает меня к своему торсу, чтобы углубить проникновение.

Боже мой!

Я не хотела выкрикивать это. Но выкрикнула. Очень громко. И к моему ужасу дверь комнаты отворяется, являя на пороге бабушку. В одной руке у нее тюбик с кремом для увлажнения, а в другой стакан молока, ее рот широко открыт от испуга. Хуже всего, что таки достойно рукоплескания — Джейми не замечает ее! Я верчусь, чтобы выбраться из кровати, но мои руки в буквальном смысле слова связаны. Джейми все продолжает и продолжает двигаться с энергией полудикого жеребца. Бабушка стремительно вылетает из комнаты и закрывает за собой дверь.

— Джейми, слезь!

Он прекращает вколачиваться в меня и перекатывает меня на край кровати.

— В чем дело? Ты в порядке? Я… я слишком… большой?

Я одариваю его испепеляющим взглядом.

— Только что заходила бабушка. Развяжи меня!

Он неуклюже отвязывает ремень. Я соскакиваю с постели и прикрываюсь пуховым одеялом.

— Что? Старая леди Бим видела мой зад?

— Она видела все! Бубенцы, булки, буфера. Все на букву «Б». Вообще все!

— Точно. Ох, черт.

— Дерьмо.

Я опускаю голову на руки. Не думала, что когда-то испытаю такую сильную эмоцию как настоящий, глубинный стыд, ведь прежде такого со мной не бывало. Но, само собой, раньше семидесятисемилетняя родственница не наблюдала меня в легком бондаже³³. Ощущения крайне неприятные.

Мне слышится странный звук, и я убираю руки от лица.

Эти странные звуки издает Джейми. Он все еще голый, и стоит перед огромным шкафом, его лицо помидорно-красного цвета, а плечи трясутся, то поднимаясь, то опадая. Он, черт его дери, смеется!

— Прекрати смеяться! — шиплю я. — Ты же доктор. Ты должен быть сопереживающим. Поверить не могу, что она вошла. Она, похоже, принесла мне молока. Ох, боже мой!

— Прости. — Джейми брызгает слюней, извиняясь между взрывами хохота, и подбирает с пола серые хлопковые боксеры, натягивая их, громко гогоча. — Я… ха-ха-ха… я правда сожалею, но ты не можешь отрицать, что однажды это может… ха-ха-ха… стать отличным анекдотом из разряда «Как вы стали встречаться». Ха-ха-ха!

Анекдотом про «стали встречаться»?

Эм, что, по мнению доктора Джейми, здесь происходит? Я думала, что создала совершенно определенную атмосферу… Разве нет?