Одна вещь, которую я всегда замечал, это то, что Лила Кейт наблюдает за ним. Годами. Он никогда не замечал этого. Круз был полностью в своём мире. Ничего особо не видел, кроме хорошего времяпровождения. Но я видел её. Вероятно, потому что часто задумывался о том, что наши родители могут быть правы. Возможно, мы предназначены друг другу. Затем я начал думать о ней больше как о сестре и быстро избавился от этой мысли.

— Фигово, — наконец-то ответил я на её вопрос.

— Да, думаю это так.

Лиле Кейт не нужно много говорить. Она утешала своим молчанием. Мне всегда это нравилось в ней.

— Ты заставляешь их всех волноваться. Блэр была сегодня у моих родителей. Я зашла на кухню и увидела, что она плачет. Мама успокаивала её.

Это ещё одна вещь о Лиле Кейт: она не осторожничает, потому что беспокоится о том, что может ранить тебя. Она милая и добрая, но бескомпромиссная. Честная, наверное, это слово лучше всего описывает её.

— Мне не нравится заставлять её плакать. Но я не могу притвориться, что со мной всё в порядке.

— Я и не сказала, что ты можешь. Просто даю тебе знать о том, что происходит.

Какое-то время мы сидели, попивая своё кофе. Я знал, что она ещё не закончила. Она собиралась сказать больше, но решала каким образом и что. Мне не интересно чьё-то мнение. Никто не знает, насколько тяжела моя потеря. Они не знают, что было кое-что ещё. Что я полюбил женщину и был виноват в том, что случилось. И, несмотря на то, что Октавия и мой сын умерли, я по-прежнему люблю Блисс, даже когда эта любовь послужила причиной того, почему всё произошло. Рассказать об этом хоть кому-то не казалось возможным.

На поминальной службе моего сына, я хотел, чтобы рядом была Блисс. Чтобы стояла возле меня. Утешала меня. Я нуждался в ней. Даже если и не заслуживаю её. Есть маленькая могила, на которой написано «Малыш Финли», что говорит, что я не заслуживаю счастья.

А Блисс для меня является счастьем.

— Кто она? Девушка из записки.

Никто не спрашивал меня об этом. В записке Октавии говорилось, что она надеется, что я буду счастлив с женщиной, ради которой расстался с ней. Мы все читали её записку. Её отец позаботился об этом. Он винит меня в том, что Октавия перестала принимать свои лекарства. Что я повернулся к ней спиной. И он прав. Когда она хотела поговорить, я должен был позволить ей сделать это. Тогда бы у моего сына по-прежнему был шанс.

— Я люблю её. Люблю с тех пор, как мне было шестнадцать. Но это больше не имеет значения.

Лила Кейт повернула ко мне голову, и я почувствовал её взгляд.

— Почему? Потому что больная женщина действовала под влиянием собственной темноты? Боролась в одиночку? Где были её родители? Почему они не знали, что ей плохо? Не ты должен был защищать её. Вы расстались. Не справедливо позволять Октавии влиять на твой выбор. Не справедливо ни в отношении тебя, ни в отношении девушки, которую ты любишь.

У меня нет на это ответа. Я просто знаю, что не всё так просто.

— Не сейчас… я не могу, — ответил я, наконец-то повернувшись, чтобы посмотреть на неё.

Она нахмурилась, затем откинулась на своё сидение. Следующий час мы пили наше кофе и сидели в тишине.

Когда на лестнице послышались шаги, я перевёл своё внимание в ту сторону. С пляжа появился Круз. Он возвращался с пробежки. Весь потный и в своих шортах для бега. Он был на поминальной службе, но не знал, что сказать. Большинство людей не знало.

— Привет. У вас найдётся для меня место? — спросил он.

Лила Кейт мгновенно встала.

— Я собиралась уходить. — Затем она развернулась и просто ушла. Как поступала всегда. Когда к нам собирался присоединиться Круз. Не секрет, что он ей не нравится. Её действия дали это понять много лет назад.

— Всегда мог заставить эту девчонку освободить мне место. Не могу понять, почему она так чертовски сильно ненавидит меня.

Я бы поспорил насчёт его глупости. Что он знает почему. Но, если честно, я не уверен, что он понимает. Он слишком сильно поглощён самим собой, чтобы замечать что-то ещё.

— Ты подарил четырнадцатилетней Лиле Кейт её первый поцелуй, а затем неделю спустя переключился на другую девчонку. Пока маленькая Лила Кейт была влюблена, ты делал себе репутацию бабника.

Круз сел.

— В самом деле? Она ненавидит меня, потому что я поцеловал её? Это когда было, восемь лет назад? Это не может быть из-за поцелуя.

У меня нет сил что-то объяснять или на что-то указывать. Вместо этого я пожал плечами. Он может верить в то, что хочет.

— Что насчёт тебя? Справляешься?

Выживаю.

— Конечно. — Что ещё я должен был ответить на это?

— Прости, мужик. Я должен был прийти раньше, но я не знал, что сказать. По-прежнему не знаю.

Он ничего и не может сказать.

— Каково это, работать на своего отца? — спросил я его.

Он раздражённо застонал.

— Тяжело. Я скучаю по колледжу.

В один прекрасный день загородный клуб «Керрингтон» будет принадлежать ему. У него есть два младших брата. Блейз и Зендер. Он должен позволить одному из них занять его место.

— Кто-нибудь из твоих братьев интересуется клубом?

Он покачал головой.

— Блейз всё ещё в Лос-Анджелесе. Пытается стать следующим Заком Эфроном. А Зендер планирует вступить в морскую пехоту.

Я видел Блейза в телевизионной вечерней драме, он делал себе имя благодаря ей. Но я только однажды смотрел и не до конца. Феникс смотрела эту драму и хотела, чтобы я увидел Блейза.

Мы не говорили ни о чём важном, и на какое-то время я перестал думать о том, что происходит в моей жизни.

Мне следовало продолжать ехать. Но я не могла. Вывеску уже сняли и окна были тёмными. Теперь там ничего нет. Место было пустым. Я сидела в своей машине и думала о первом дне, когда вошла туда на собеседование. Это было всего несколько месяцев назад. И всё же с тех пор мой мир кардинально изменился.

Вывеска «У Октавии» пропала. На двери весела табличка «Сдаётся в аренду». Та самая дверь, через которую я вышла и уронила коробки, а затем столкнулась лицом к лицу с Нейтом. Которого никогда не ожидала увидеть снова.

Было бы всё по-другому, если бы в тот день я не пошла на собеседование? Если бы я пошла в другое место и никогда бы не встретилась с Нейтом? Остался бы он с ней, женился бы, имел бы сына? Слёзы начали жечь мои глаза, когда я подумала о жизни, которую он мог иметь.

С тех пор как он уехал, прошло три недели. Не проходило и секунды, чтобы я не думала о нём. Чтобы не беспокоилась о нём. Чтобы моё сердце не болело из-за того, через что ему приходится проходить. Но я не могу позвонить. Не могу спросить в порядке ли он или как у него дела. Я ничего не могу сделать.

Сегодня я начну свою новую работу. Я буду новым руководителем отдела молодёжной сети обслуживания и маркетинга в библиотеки Си Бриза. Мама Саффрон и Холланд известная писательницей, так что она сделала несколько звонков для меня. Я не знала об этом, пока не получила работу. Мой босс упомянул, что Блайт Корбин будет раздавать автографы, потому что я получила эту должность. Я спросила у мамы, знает ли она что-нибудь об этом, и она ответила «нет». Понятия не имею, как Блайт узнала о моей заявке.

Как бы мне не нравилось работать в «Лив Бей», это не то, чем я хочу заниматься. Я предпочитаю ходить туда, как клиент. Порой обслуживать моих друзей трудно. Я не знаю, как Ларисса справлялась с этим.

Я хотела уже отъезжать, чтобы направиться на работу, когда машина Элая припарковалась рядом с моей. Он проезжал мимо и увидел мою машину, и, вероятно, подумал, что я снова раскисла. Мне не хотелось выходить из машины. Это глупо, но теперь выйти и постоять у магазина казалось неправильным.

Элай вышел из машины и подошёл, чтобы сесть ко мне на пассажирское сидение. Сначала он ничего не говорил. Просто смотрел на магазин и его пустоту. Здесь столько всего произошло за такое короткое время. Октавия была беременна его сыном, когда я получила эту работу. Знала ли она? И если знала, почему не сказала Нейту?