Я потерял всё, что обрёл в той жизни. И кто бы мог подумать, что та смерть, во имя лекарства, дала мне семью, любимую девушку. А из-за стремления выжить лишился всего. Вот моя цена за жизнь — одиночество.
Лежал на кровати в комнате Ника, проклятый, брошенный, подавленный. Если бы хоть один кол из белого дуба остался, воткнул бы его себе в сердце, чтобы не чувствовать того, что убивает меня изнутри. Заклинание предупреждало, не раз давало подсказки, что измена прошлого может негативно повлиять на будущее. Почему сразу не понял? Если бы знал. Если бы только знал, не допустил бы всего этого. А теперь, буду жить в реальности, что стала для меня проклятьем. Навсегда и навечно.
— Мистер Майклсон, машина готова, — сообщил мне Марсель и ушёл.
Не хотел делать ничего, однако сел в машину, даже не поинтересовавшись тем, куда она ехала. Мне было плевать. Абсолютно на всё. Я один. И это не исправит ни одно заклинание в мире.
Автомобиль припарковался возле кладбища. Вышел из машины.
«Зачем я здесь?» — пролетело в голове, но ответ тут же нашёлся. Давина здесь. На кладбище. В мире мёртвых. А я здесь, в тисках личной муки, будто в объятьях дьявола.
У её могилы стоял достаточно долго. Молчал. Не чувствовал ничего, кроме пустоты. Сначала подумал, что выключил эмоции. Ошибся. Просто все краски жизни закончились, иссякли. Мой долгожданный рассвет не наступил, а звёзды просто-напросто сыграли злую шутку.
========== Часть 19 ==========
Пребывая последние часы жизни этого дня в библиотеке, где искал книгу, которая могла бы как-нибудь оторвать меня от всего, что гложет душу, хотел забыться, и самое главное — моим забвением в большинстве случаев были книги. Они могли утомлять, а могли и унести в выдуманный автором мир, где можно извлечь для себя какие-либо уроки. Как мне казалось, нет такой книги, которая помогла бы обучить тем ситуациям, что кружились вокруг меня, будто стая стервятников.
Навалившаяся с небес реальность заставляла жалеть обо всём на свете. Кажется не было такого дня, когда не чувствовал небывалые угрызения совести, которые не оставляли и живого места. Наверное понял, какого это — жить без сердца, испытывая скачки нервных импульсов, посылаемых в мозг, который отказывался воспринимать информацию.
Вот сейчас читал «Жизнь взаймы» и не мог понять, могла ли моя жизнь быть точно такой же, как у главной героини? У неё было такое же безвыходное положение — туберкулёз в те времена был практически неизлечим. Приходилось каждый день бороться за жизнь, вырывать у смерти из рук крупицы времени, чтобы вдохнуть в себя мир, и в то же время осознавать, что она уже близко. В моём же случае смерть забирала близких людей, а меня как будто хотела оставить на сладкое.
Кроме книжных стеллажей и большого кресла для чтения не хотел видеть ничего. Чёрно-белые тона не только на страницах книги, но и за её пределами. Однако это только и означало, что мог испытывать эмоции, которые душили меня. Значит не настолько потерян, насколько думал. Как бы то ни было, сил для борьбы за место под солнцем не мог найти.
За целый день, что провёл здесь, возникали мысли плюнуть на всё: на власть над Новым Орлеаном, над Стрикс, над главенством среди собрания старейшин — зачем это нужно, если нет возможности разделить радость с тем, кого любишь? Для чего создавать империю, если будет некому её оставить? Только вот Давина бы никогда не опустила руки, чтобы исправить все огрехи теперь уже прошлых лет. Она до последнего конца прилагала бы все усилия, чтобы навсегда вычеркнуть это будущее из жизни. Звучит воодушевляюще, но я давно потерял веру.
Конечно осознавал, что после моей смерти в теле Калеба Давина искала любой способ, чтобы меня спасти. Возможно, не поверила, когда заклинание сработало, ведь основной задачей было спасти мою душу, которая переместилась во времени, и искала другие варианты жизни. Отважная, не теряющая надежды, сильная, самоотверженная — именно такой помню её. Она навсегда останется в моём сердце.
Снова словил себя на мысли, что ушёл далеко за пределы книжного романа. Мой разум отвергал чуждую информацию, не содержащую в себе материала о Давине. Признаю, помешан на ней. И, думаю, пройдёт немало времени, прежде чем начну двигаться дальше.
— Мистер Майклсон, можно войти? — спросил Марсель, простаивая во входной двери в библиотеку. Не видел фигуры, но вампирский слух уловил его присутствие.
Пожалуй, мне не повредит немного беседы с относительно живым человеком.
— Что у тебя? — охотно кинул и встал с места, отложив книгу в сторону. Чем меня ещё удивит слуга?
— Ведьмы нашли последний ингредиент для вашего заклятья, — тихо пробормотал Жерар, когда подошёл ко мне.
— Какое заклятье, Марсель? — возбуждённо спросил. Мой голос дрогнул при упоминании слова «заклятье», которое будто заставляло пробудиться.
— Вы никогда не рассказывали мне о своих планах.
Визит Марселя разжёг во мне интерес. Чем же занимался вот уже почти год, после смерти Давины, временной смерти Элайджи и Ника? Фактически, это был не я, ведь мои действия два года назад привели ко всему этому, а потом уже заклятье вернуло меня на место. Именно в тот момент, когда проклятый собственным братом умер в руках Ребекки. В итоге не мог предугадать, чем располагал в этом будущем, и не был готов к новым поворотам судьбы, хотя от чего-то верил, что Марсель пришёл с хорошими новостями.
— Хорошо, где я могу увидеть его?
— Ведьмы отнесли в ваш кабинет. Вы сами дали нам такие указания.
— А я случайно не намекал, что собираюсь сделать? — с надеждой поинтересовался, заранее догадываясь, что вампир ничего не знает. Уж если не хочу, чтобы кто-нибудь знал о мои планах, то сделаю всё, чтобы они сохранились в секрете. А в новом будущем, насколько понял, у меня не было доверенных лиц. Одиночка.
— Нет, мистер Майклсон, — как и предполагалось ответил Жерар, — ваши планы — ваше личное дело, в которое вы запрещаете нам лезть.
Не удивлюсь, если под словом «нам» имел в виду совет старейшин, который, дайте угадаю, собрал я.
Что же, видимо, чтобы расставить все точки над «i», придётся действительно постараться. Кола Майклсона поймёт только Кол Майклсон, поэтому мобилизированный быстро отправился в свой кабинет, оказавшийся бывшим кабинетом Ника. Как там говорят: «Всё моё — твоё»? Похоже, я руководствовался именно этим правилом.
В кабинете, где, говоря по правде, чувствовал себя не в своей тарелке, царил педантичный порядок. Каждая вещь, что оказывалась в поле зрения, стояла на своём месте. Если бы мне сказали, что в будущем буду именно таким, ни за что бы не поверил. Это не я. Мне не присуще такое поведение, это больше похоже на Элайджу, но он лежит по моей воле в гробу.
Столько проблем я создал. Вот что бывает, когда стараешься выжить. Жизнь в обмен на жизнь, и плевать, что это будет жизнь дорого тебе человека. Такова плата. Я же не был предупреждён. Хотя нет, просто неправильно растолковал предупреждение и теперь расплачиваюсь.
Внимательно окинул взглядом комнату молочного цвета, что несравненно помогал сконцентрироваться, так говорят в рекламе; меня же раздражал этот цвет, а явных причин для этого не было. Просто бывает, что не нравится объект, и всё тут. Оторвался от размышлений, и взгляд задумчивых глаз пал на маленькую коробочку, опрятно перевязанную синей атласной лентой. Подошёл к столу, изучая, как уже догадался, ту самую вещь, которая поможет мне с каким-то заклинанием. В мыслях пролетела фраза, что это может быть заклинание, способное вернуть Давину, и меня это устраивало. Хотел верить, что последний год провёл, пытаясь спасти любимую, но внутренний голос выражал скрытые мысли. Мне противна обстановка, в которой находился, противны люди, которые меня окружали. Мне противно это время, будущее. Здесь нет семейных уз, любви и преданности; здесь есть только леденящий страх и бесконечная тьма.
Любопытство больше не позволяло бездействовать, мне нужно знать, что кроется внутри под картонной оболочкой. Взял предмет в руки, ощущая хрупкость материала, и снял ленту, отметив про себя, что не хватало разве что записки. Внутри коробочки лежал сгоревший MP3-плеер, который был со мной во время смерти в доме Гилбертов. Конечно, трудно было назвать данный аппарат своим именем, но он помог мне понять, что за заклинание планировал: перемещение во времени.
