- Присаживайтесь. Сидорова Ия Викторовна? - с улыбкой произнес красивый молодой брюнет в черной кожаной куртке, сидевший за столом.

- Да, - робко ответила девушка. Она воспользовалась его предло-жением и огляделась вокруг. Голые белые стены, никаких портретов, по-лок, плакатов. Интерьер кабинета состоял из трех столов и двух стульев.

- А вы знаете, что к нам пришла записка, где говорится, что уби-вать будут буквой Г? Так что ваша квартира следующая, - шутливым то-ном сказал тот, кто сидел на столе. Ия не растерялась, она поняла, что это всего лишь шутка и поддержала разговор:

- Да, я тоже "Новой жертвы" насмотрелась, теперь всего боюсь.

- Так чего вы боитесь? - спросил сидевший за столом брюнет.

- Всего.

- Она Сережу с пятого этажа боится, - сказал другой.

- Нет, я никого не боюсь, - твердо ответила Ия. В ее словах явно отсутствовала логика.

Спустя несколько минут Ия, наконец, осталась наедине с симпа-тичным брюнетом. Она поняла, что именно этот человек ведет данное дело. Но кто он и как его зовут, до сих пор не знала. Он не имел чести представиться. Двери кабинета оставались открытыми.

- А теперь давайте серьезно поговорим. Итак, расскажите все, что вы помните.

- Но уже прошло много времени. Я не могу вспомнить все точно.

- И все-таки постарайтесь.

Ия начала говорить, молодой человек внимательно слушал ее, гля-дя прямо ей в глаза. Это смущало девушку, она стеснялась, тем не менее, продолжала смотреть в его большие темно-карие глаза. Она боялась опустить глаза и тем самым вызвать лишние подозрения. Впервые в жиз-ни ей пришлось испытывать на себе пристальный взгляд мужчины.

- Вспомните хорошенько, может, она говорила: "Сережа, не надо" или "Что ты делаешь"?

- Нет. Я слышала только имя Сережа, - настаивала Ия, начиная нервничать.

Ведь она лгала и поэтому ее голос терял привычную уверенность и твердость. Ия проклинала себя за мимолетную слабость, за то чувство страха, животного страха за свою жизнь, которое заставляло ее лгать, из-ворачиваться, придумывать всякие небылицы. Но менять показания уже было поздно. Теперь девушка боялась не бандитов, а милицию, вернее, наказания за дачу ложных показаний.

- А какой вы слышали шум? Будто падают стулья или бьется посуда?

- Стук, грюк. Никаких других голосов, кроме женского, не слышала.

- Хорошо. А что в подъезде говорят соседи по поводу убийства? Какие у них версии?

- Не знаю. Я с соседями не общаюсь, сплетни не собираю.

- А у вас есть друзья в подъезде?

- Нет. Мои друзья живут в других домах.

- А в "Кизомбу" вы ходите?

- Нет.

- Почему?

- Денег нет.

- Но там ведь по вторникам для девушек бесплатно.

- Публика не та.

- Так вы говорите, что у вас нет парня?

- Да.

- С вашими данными я бы не сказал, - недоверчиво произнес сле-дователь, бросив на нее многозначительный взгляд.

Его слова польстили Ие, тем более что их произнес молодой сим-патичный мужчина с улыбкой мартовского кота.

- Ну, а в институте разве ни с кем не дружите?

- А у нас в группе только один мальчик.

-Да, у нас тоже в группе была одна девочка, - вздохнув, сказал следователь.

- А на кого же вы учитесь?

- На бухгалтера. Сейчас на четвертом курсе.

- Хорошая профессия, интересная. Ушел от налогов и денежки по-лучил. У меня вот мама тоже главный бухгалтер.

- Нет, я боюсь нарушать закон. И вообще хочу быть учителем.

- Что, детей очень любите?

- Да нет. Просто мне нравится история, и я очень люблю объяснять.

Ие нравилось говорить с молодым человеком на отвлеченные те-мы, особенно о себе, хоть о чем-нибудь, лишь бы не об убийстве. В эти минуты она отвлекалась, прекращала нервничать, вела себя естественно и непринужденно, без всякого напряжения.

- Так вы будете поступать в пединститут затем?

- Не знаю. Посмотрим. Теперь всюду нужны деньги.

- А друзья детства, одноклассники - вы с ними поддерживаете от-ношения?

- Да. Иногда вижусь со своим другом детства в библиотеке им. Горького.

- Хорошее место для встреч, - с сарказмом заметил следователь.

- Так получается.

- Хорошо. А в школе разве вам никто не нравился или, может, бы-ли те, кому вы нравились, но они боялись признаться?

- Значит, поезд ушел, - с раздражением ответила Ия.

Эта тема разговора начала ее напрягать. Она поняла, что следова-тель превысил рамки своих полномочий. У нее создалось впечатление, что она не на допросе, а на исповеди у священника.

- Так вот какая вы! Значит, по-вашему, нет настоящих мужчин.

- Почему же? Есть.

- Сидят дома за компьютером?

- Возможно, - ответила Ия, пораженная проницательностью следо-вателя. Ведь человек, которого она так любила в школе - будущий про-граммист.

- Но все-таки, как же вам одной не скучно по вечерам?

- Я учусь на отлично. И мне некогда скучать. В свободное время гу-ляю с подругами, - Ия говорила неправду.

Следователь попал в самую точку. Скука - вот ее ахиллесова пята. В последнее время, когда нагрузка в институте стала менее напряженной, тос-ка и скука мучили ее. Ни чтение книг, ни беседы с подругами не могли скра-сить ее одиночество. "Самое страшное в жизни - не заботы, не бедность, не горе, не болезнь, даже не смерть, а скука", - писал Никколо Макиавелли и был тысячу раз прав. Скука убивала Ию, изо дня в день подтачивала ее си-лы, словно ржа железо.

- Вы еще скажите, что не курите? - недоверчиво спросил следователь.

- Нет.

- И не пьете?

- Только в компании.

- А... Так, значит, у вас есть компания, - многозначительно произнес работник внутренних дел. Он с радостью ухватился за эту ниточку.

- Нет. Просто на дне рождения я могу выпить.

- Ну, а мальчики? Неужели их там не было?

- Были, но они заняты, - с сожалением ответила Ия.

- А в каких отношениях вы с вашим соседом Андреем? - следова-тель резко сменил тему разговора.

- Здравствуйте и до свидания.

- А где сейчас его жена?

- Она в Италию улетела работать.

- А почему муж здесь, а она в Италии?

- Не знаю. Меня это не касается, - Ию раздражали эти глупые во-просы, следующий вопрос вызвал у нее еще большее возмущение.

- Убитая ездила в Одессу на машине или автобусом?

- Не знаю. Меня это не интересовало.

- А вы были раньше в квартире, где произошло убийство?

- Нет.

- А почему во время пожара не зашли в квартиру с Сережей, сосе-дом? Вы же очень любопытная! Это очень хорошая черта в людях.

- Я не отрицаю, что любопытна, но когда Сережа открыл дверь квартиры и оттуда повалили дым и гарь, на этом мое любопытство за-кончилось.

- Вспомните, может, вы все же были в квартире и не одна?

- Нет. Можете спросить у свидетелей! - категорически заявила Ия.

Она начала понимать, в какую сторону клонит следователь. Неу-жели она из свидетеля станет подозреваемой? Так вот почему он так рас-спрашивал ее о парнях. Они думают, что она со своим парнем организо-вала убийство.

- Соседей, - поправил ее следователь.

- Да.

- Вы уверены, что не были?

- Да, я же говорю - спросите у свидетелей, - Ия опять оговорилась.

- Соседей! - настоял следователь. - Так расскажите еще раз, в ка-ком часу вы заметили пожар?

- Точно не помню. И вообще, уже прошло почти два месяца.

- Но вы же учитесь на отлично, значит и память имеете хорошую.

- Не всегда. Я вот недавно забыла закрыть кран, из института при-шла - все дорожки в коридоре плавали.

- Так, может, вы и в квартире были, оставили утюг и забыли? - ехидно спросил следователь.

Ухмылка не сходила с его красивого лица. Нельзя было понять, ко-гда он шутит, а когда говорит всерьез. Выражение его лица, полушутли-вый тон делали обстановку неофициальной.

- Такое не забывают, - с достоинством ответила девушка.

В то же время Ие было неприятно находиться под подозрением, слова следователя оскорбляли ее. Впервые в жизни она оказалась в роли подозре-ваемой, впервые столкнулась с тем, что ей не верят, не доверяют. Это было очень обидно, но Ия не обвиняла следователя, понимая, что у него такая ра-бота. Он должен проверять все версии, даже такую безумную, как эту, будто она соучастница преступления или, в лучшем случае, наводчица.